Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Маро Моргана

Ян Юмэй кивнула, бегло просмотрев тетради. В одних весьма кратко, но емко описывалась ситуация в Среднем Мире. В других рассказывалось про четыре Дома и их выдающихся людей. Было несколько тетрадей, напоминающих личные дневники Ся Гана, которые он вел во время путешествий по Среднему Миру.

Отказавшись от сна и забыв о еде [10] и боли в окоченевших пальцах, Ян Юмэй просидела над тетрадями несколько дней. Будь она в своем теле, и большую часть не поняла бы, но Ся Юань знала современные иероглифы, хотя некоторую часть все же приходилось спрашивать у Чунь Цин.

С момента, когда Ян Юмэй пала, прошло три тысячи лет. За это время в Среднем Мире сменилось несколько стран, были долгие неурожаи и засухи, а также наводнения и нашествие цикад. Лишь последние три сотни лет все относительно спокойно: в Среднем Мире отныне существовало три страны. Великая Ци со столицей Хэчжоу, занимающая все Центральные равнины, Северная Сюэ, ютившаяся в заснеженных горах с богатыми металлами, а также Южная Хэ, занимающая все степи за высоким хребтом. Они часто устраивали набеги на приграничные города Великой Ци, используя тоннели в горах на границе двух стран, чтобы незаметно напасть и так же незаметно уйти.

Во главе Великой Ци все так же стоял род Тай – Ян Юмэй невольно удивилась, что он не прервался за столько времени. История этого рода началась еще задолго до появления Цышань, именно род Тай провозгласил Хэчжоу столицей Центральных равнин. Главным же достоянием Великой Ци являлись четыре Дома времен года.

Дом Ся взращивал хранителей истории и летописцев.

Дом Дун богат мастерами военного дела, а также личными стражниками императорской семьи.

Люди, относящиеся к Дому Чунь, из которого происходила Чунь Цин, считались хранителями тайн и ядов, однако далеко не все принадлежавшие этому роду могли постигать его науки. Только глава и его дети имели право прикасаться к этим знаниям, остальным же это не позволялось.

И наконец, дом Цю. Он взращивал будущих наставников и учителей для императорской семьи.

Все четыре Дома существовали и во второй эпохе, однако не были тогда столь могущественны, как в третью. Вовремя подставив свое плечо одному из Тай, когда его положение после гибели последнего бога оказалось особенно хрупко, они заслужили место при дворе и всеобщее почтение. Сейчас главы Домов носили почетный титул гунов [11], имея самую большую власть после первого министра. Их слова во дворце считались весомыми, и даже император вынужден к ним прислушиваться. Однако, судя по дневникам, лишь глава Дома Ся не посещал Тайгун на постоянной основе из-за старых костей, что каждый раз делали передвижения в карете для него сравнимыми с пыткой.

В своих путешествиях по Среднему Миру Ся Ган искал лекарство, способное вылечить недуг дочери. Он записывал для нее свои дневники. Пролистав несколько из них, Ян Юмэй нашла кое-что интересное. А именно записи о роде Юнь – светлых духах, которых даже можно назвать небожителями – настолько сильны они были.

В начале второй эпохи центральная ветвь рода Юнь оказалась уничтожена Небесами за неповиновение. Оставшиеся Юнь скрывались, пряча свои белые волосы и синие глаза, а их технологии, опережающие свое время, остались брошены. Тешоу [12] способны заменить любую лошадь или буйвола, и их постепенно находили люди, но не всех удалось запустить. Тогда люди ловили тех, кто остался из Юнь, и пускали их кровь как для лекарств, так и для оживления тешоу.

И вот, в третьей эпохе, Юнь стали прекрасной старой легендой. Ся Ган писал, что якобы встретил человека, который относил себя к Юнь, но его глаза и волосы были черными, а кровь, что раньше могла бы исцелить даже раны на сердце, сейчас не способна заживить порез.

Род Юнь никогда не вступал в половую связь ни с людьми, ни с демонами, ни с небожителями, храня верность чистоте крови. И то, что все обернулось таким образом, озадачило Ян Юмэй. Неужели в попытках сохранить свой род Юнь решили скрыться среди людей?

– Цин, а есть ли в Среднем Мире кто-то из рода Юнь? – поинтересовалась Хуанъянь.

Заваривающая чай Чунь Цин задумалась.

– Много кто хвастался, что в его крови есть кровь рода Юнь, даже в императорской семье кто-то из предков нынешнего императора был чуть ли не полноценным Юнь. А так… хотя нет, вспомнила! – хлопнула она в ладоши. – Юнь Чан! Он великий советник [13] при императорском дворе! Злые языки говорят, он пришел из Южной Хэ в надежде разрушить Великую Ци, однако за пять лет службы у императора только возвысил страну! У него белые-белые волосы, но лицо он скрывает за маской зверя и никогда не показывает. Возможно, он не полноценный Юнь, но других эта глупая Цин не вспомнит.

Остались ли в этом мире чистокровные Юнь, чья кровь все так же сильна и способна оживить мертвого? Или они сгинули вместе с небожителями?

– Цин, мне нужно живое существо, – отложив тетрадь, серьезно произнесла Ян Юмэй.

– Живое существо? – глупо переспросила та. – Разве я не живое существо?

– Маленькое. Кролик или курица сойдет, – терпеливо объяснила Хуанъянь.

– До кроликов не добраться, а вот курица… А для чего юной госпоже живое существо?

– Хочу суп приготовить, – ответила та первое, что пришло в голову.

– Я постараюсь поймать самую большую и упитанную курицу! – вскочив на ноги, воскликнула Чунь Цин. – Дайте мне немного времени, и я вернусь!

Стоило ей уйти, как Ян Юмэй вздохнула с облегчением, сдвинув стол к стене и освободив место в центре комнаты. Взяв оставленный Чунь Цин короткий ножик, она довольно улыбнулась, поймав в отражении свое уродливое лицо. Ничего, скоро она вернет себе былую красоту.

Дождавшись Чунь Цин, Ян Юмэй отобрала у нее еще живую курицу и велела ждать во дворе.

– Госпожа, что же вы задумали? – захлопала глазами Чунь Цин. – Неужели решили поиграть?

– Да, – не стала отнекиваться она. – Стой здесь и не заходи в комнату, пока не прикажу!

Служанка послушно кивнула, и Ян Юмэй закрыла дверь, подперев ее комодом. Закатав рукава, она обезглавила курицу, подставив под обрубок шеи плошку. Окунув в нее пальцы, она начертила на полу восемь измененных триграмм, заковав их в круг и положив в него тушку курицы, на которую капнула свою кровь. Стоило той оказаться внутри печати, как кровь вспыхнула, алым огнем взметнувшись почти под потолок. От неожиданности Ян Юмэй отшатнулась и не моргая смотрела, как пламя пожирает кровь и подношение, наполняя комнату запахом сожженных перьев.

В прошлом она использовала человека, но Ян Юмэй не думала, что справится с ним, вдобавок убивать Чунь Цин казалось глупой затеей. Курицы для начала вполне достаточно.

Огонь погас, оставив на полу кровавую лужицу, которая с бульканьем приняла форму мотылька с большими крыльями и мохнатыми усиками.

– Лети ко мне.

Взмахнув крыльями, кровавый мотылек легко взлетел в воздух, усевшись на пальцы хозяйки.

– Маленькая несчастная душа, ты теперь принадлежишь мне, – улыбнулась Ян Юмэй. – Если будешь хорошо служить и выполнять мои приказы – я не съем тебя.

Мотылек взмахнул крыльями, но не улетел.

– Отныне ты – мои глаза и уши, ты – мой меч и мой защитник. Куда бы я ни пошла – ты везде найдешь меня.

Душа мотылька была мелкой и слабой, и любой, кто знаком с ци, мог спокойно рассеять ее. Но это лучше, чем не иметь ничего.

Раньше, стоило людям услышать о кровавых мотыльках клана Черной Крови – их особому учению – которые созданы из душ живых существ, все приходили в ужас. Сейчас же о них мог никто не помнить, разве лишь старые демоны, дожившие до сегодняшнего дня.

Взяв деревянные шпильки, Ян Юмэй разломала их на несколько частей, положив на стол. Стоило мотыльку сесть на деревяшки, как те тут же обращались в серебряные слитки. Иллюзия продержится до утра, так что стоило поспешить обменять их на что-то ценное.