Прикосновение смерти (ЛП) - Мартин Т. Л.

— Ни за что. Вы больше не сбежите.

Он закатывает глаза, выражение, которое выглядит особенно странным в его устах, и качает головой.

— Вставай.

— Почему? — Я спрашиваю, даже когда делаю одолжение.

— Потому что… — Он хватает книгу, которую я еще не открывала, затем поворачивается и, пошатываясь, подходит к краю дивана, осторожно опускается, снова беря свою трость. — Я полагаю, пришло время объяснить те записи, которые вы нашли ранее.

Глава 40

Мистер Блэквуд сидит у изножья кровати для гостей, в его руках та же самая папка из манильской бумаги, которую я уже однажды видела раскрытой, я ловлю себя на том, что снова играю со своим кольцом настроения, когда мои мысли возвращаются к нему, мужчине, с которым я спала прошлой ночью. Мужчина из другого мира, который, несмотря на то, что знала меня со стальными глазами, каким-то образом умудрялся заниматься любовью со всей необузданной страстью человека из моего собственного мира. Кто-то человеческий.

Слова мистера Блэквуда всплывают в памяти, то, что сегодня еще предстоит доказать одну теорию, не лишает ее права быть действующей истиной — происходящей на глазах у тех, с кем мы так отчаянно пытаемся их доказать. Я не могу не связать их со своей собственной ситуацией, с тем, что происходит между мной и Смертью. Переход в другие миры, идея Вселенной, которая путает нас друг с другом, смешивает нас воедино. Что бы сказал мистер Блэквуд по поводу подобной вещи? На мгновение я позволяю себе подумать о том, чтобы рассказать ему все. Поразмышлять над возможностью того, что где-то может найтись другой человек, готовый попытаться понять.

— Итак, — грубый голос мистера Блэквуда зовет меня обратно в комнату для гостей, к папке из плотной бумаги, которую он сейчас протягивает мне. — Ты хочешь ответов?

Я беру файл, осторожно открывая его.

— Да.

— Ну, я тоже. Взгляни еще раз на эти заметки.

Так я и делаю. Я вынимаю их из папки, разворачивая веером мелкие бумаги. Всего их шесть. Первыми меня приветствуют те три, которые я видела раньше.

Я НЕ МЕРТВ.

Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ДЕРЖАТЬСЯ.

СПАСИ МЕНЯ.

Холодок, пробежавший по моей спине, когда я впервые увидела эти слова, снова поражает меня, преследуя мой позвоночник с новой целеустремленностью. Я должна сделать глубокий вдох. Отложив их за остальными, я читаю дальше.

Я ТЕРЯЮ СЕБЯ.

ТЬМА ПОГЛОЩАЕТ МЕНЯ.

ПОЖАЛУЙСТА. Я НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ.

Темнота. Я теряю себя. Нет. мне знакомо это чувство. Я знаю такую темноту. Но это не может быть одно и то же. Моя хватка усиливается, бумаги шуршат в моей руке, трясутся, когда дрожат мои пальцы.

— Ч-что это?

Морщинки вокруг глаз мистера Блэквуда становятся глубже, когда они сужаются.

— Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— Мистер Блэквуд, я серьезно. Что это?

Я не знаю, то ли дело в тоне, который принял мой голос, то ли в том, что он так же устал ходить кругами, как и я, но он прочищает горло, проводит рукой по своей клочковатой седой бороде и указывает на пустое место рядом с собой. Все еще дрожа, я медленно опускаюсь на кровать.

— Ты уже спрашивала меня о мальчиках Хокинс, — начинает он.

— Да, — выдыхаю я, едва слышно шепчу.

— Ну, я знал их когда-то. Мы были… мы были близки. — Он останавливается, прочищает горло, и это переходит в приступ кашля. Его лицо краснеет, глаза расширяются, и я вскакиваю с кровати, чтобы принести ему еще воды. Он протягивает руку, чтобы остановить меня. — Я в порядке, — хрипит он, кашель проходит, и его цвет лица медленно возвращается к норме. — Сядь сам.

— Вы уверены?

— Да, черт возьми. Стал бы я тебе так говорить, если бы не был уверен?

Я пожимаю плечами, думая, что да, но держу рот на замке и делаю, как указано.

— В любом случае, то, что с ними случилось, в конечном итоге побудило меня стать частным детективом. Я специализировался на домашнем насилии. Видишь ли, тогда у нас не было CPS. Если копы тебя не послушали, ты облажался. Таким образом, мы работали над случаями, которыми копы не могли заниматься, и убедились, что семьи, которые были слишком напуганы, чтобы обратиться к властям, знали, что они могут обратиться к нам.

— Так вы познакомились с бабушкой? Она вас когда-нибудь нанимала?

— О, нет. — Он качает головой. — Мы с Таллулой давно знакомы, еще до того, как я стал частным детективом. Не я был тем, кто помогал ей — все было наоборот. Но сейчас мы сбиваемся с пути, не так ли? Ты хочешь знать о мальчиках Хокинс или нет?

После паузы я киваю. Я отчаянно хочу узнать его историю с бабушкой, но выяснить мою связь с этими братьями сейчас гораздо важнее.

— Хорошо. Теперь то, что я собираюсь тебе сказать, научно невозможно. Ты понимаешь? На самом деле, в последнее время я начал задаваться вопросом, происходило ли это когда-нибудь на самом деле, или это все время было у меня в голове. Возможно, я действительно просто старый псих. Все еще готова к этому?

Научно невозможно? Этот мужчина понятия не имеет.

— Поверьте мне. Я никуда не собираюсь.

— Ты говоришь это сейчас… — Он потирает свои морщинистые руки, издает ворчание. — Итак, мне было за двадцать, когда это случилось. Обычный рабочий день. И я, э — э, ну… — Он останавливается, качает головой. — У меня начались видения. Я слышал разные вещи. Вещи, которые, черт возьми, точно не были нормальными.

— Какие вещи вам слышались?

— Э, ты когда-нибудь читала истории о привидениях?

— Немного.

— Ну, подумай о призраках. Духи. Потусторонние и все такое прочее дерьмо.

— Так вы говорите, что видели привидение?

Он усмехается, глядя на меня, как на сумасшедшую.

— Не будь смешной. Конечно, я не видел никакого чертова призрака.

— Я в замешательстве…

— Я слышал одного. — Он вдыхает, долго и медленно, его глаза стекленеют, как будто он погружается в воспоминания. — Это началось ночью, в моих снах. Звучит знакомо? — Он не ждет моего ответа, прежде чем продолжить. — Я чувствовал это странное притяжение. Как будто, ну, как будто что-то звало меня. Пытался игнорировать это, принимал снотворное, потом стало хуже. В конце концов, я слышал его голос, когда выходил из дома. Не имело значения, где я был, я слышал его так часто, что это почти сводило меня с ума. Не совсем, но это определенно немного свело меня с ума.

— Его голос? — Мои ладони начинают потеть. — Чей голос?

— Энцо, черт возьми. Энцо Хокинс. — Мой желудок делает странное сальто, мой разум пытается осмыслить его слова. Странное выражение появляется на лице мистера Блэквуда, похожее на смесь печали и разочарования, его руки сжимаются и разжимаются.

— Энцо? — Я повторяю. — Старший брат, семнадцатилетний?

— Нет, нет, нет. — Мистер Блэквуд встает так быстро, что чуть не падает. Он хватается за кровать, чтобы не упасть, затем поднимает свою трость. Он просто ходит, пошатываясь и все такое. — Ему больше не семнадцать. Ну, в любом случае, ему не было семнадцати, когда он умер.

— Но я думала…

— Просто послушай, детка, — рявкает он, мгновенно заставляя меня замолчать. — Да, Энцо было семнадцать в день пожара. Но он не умер той ночью. Ему-ему нужно было уехать. Ему нужна была жизнь, свободная от его прошлого, где он мог бы быть самим собой, двигаться дальше. Итак, с вынужденной помощью шефа полиции Уэйна Маллигана… — Он делает паузу, прекращая свое бешеное хождение взад и вперед, чтобы посмотреть мне в глаза.

Однако ему не нужно беспокоиться, он полностью завладел моим вниманием.

— Когда Маллиган попытался расследовать это дело дальше, он смог получить достаточно веских доказательств, чтобы доказать смерть Томаса, но не Энцо. И поэтому он преисполнился решимости найти мальчика. Маллиган, возможно, был дерьмовым мужем, дерьмовым человеком, но он был порядочным полицейским с репутацией, которую нужно было поддерживать. Не повредило и то, что он и отец мальчиков были давними друзьями, но на самом деле на кону была его репутация. Маллиган хотел, чтобы Энцо нашли, и он собирался его найти. Он быстро узнал, что пожар устроил Энцо, и был готов свести мальчика с приличным адвокатом, чтобы доказать, что это была самооборона. Ему было все равно, лишь бы закрыть дело.