Танец над вечностью (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Луиджиа, не волнуйтесь так, — я накрыл ее узкую ладонь своей. — Все будет хорошо. Вас никто не обидит.

Лу ничего не ответила, лишь всхлипнула и еще больше отвернулась от меня, задирая голову вверх. Кажется, она вытирала слезы. Чтобы отвлечь ее, я стал рассказывать про замок.

В нем были расквартированы солдаты из городского ополчения под видом рабочих. Ушлый офицер Матий приспособил их под расчистку территории, объясняя это тем, что иначе в мою выдумку о новом чудаковатом хозяине замка никто не поверит. Скрепя сердце пришлось согласиться и выделить деньги на оплату работ, хотя я подозревал, что половину суммы сыскарь поделил с ратным и положил себе в карман. Но замок чудесным образом преобразился. Расчистили завалы на дороге, подлатали мост через ущелье, даже отвоевали у ржавчины блестящую цепь его перил. Офицер еще настаивал на том, чтобы вымостить грунтовую дорогу камнем и не страдать от паводков, но я оборвал его рвение, заявив, что меня интересуют не удобства для бандитов, а их поимка.

Предложив руку Луиджии, я повел ее по мосту. Она тяжело опиралась на меня и шла осторожно, поминутно останавливаясь и судорожно глотая воздух. Я молчал и не тревожил ее лишний раз расспросами. Если что-то вспомнит, то сама скажет.

Возле ворот один из солдат, стоявший на страже, бодро отчеканил, что их ратный наверху, проверяет казармы, и распахнул перед нами тяжелые двери, для пущей безопасности уже посаженные на тяжелый запорный механизм из цепей и противовесов. Луиджиа застыла, как вкопанная, потом медленно обернулась и взглянула назад, на ущелье. Ветер яростно трепал и надувал ее плащ, отчего девушка была похожа на колокольчик.

— Что-то вспомнили? — все-таки не удержался я.

Она вздрогнула и перевела на меня взгляд. На солнце ее глаза казались серо-голубыми с едва заметным красным отблеском, характерным для бесцветных.

— Свет, — тихо прошептала она. — Алый всполох. Или кровь? Не помню…

Я застыл в напряжении. Лука странно отреагировал на историю профессора, возможно, он тоже, как и сестра, что-то вспомнил. А если загадочные упоминания Искры в архивах Ордена Пяти относились именно к той божественной искре из легенды? Если Ежения вместе с детьми жила в общине при замке?

— Алый? — переспросил я. — Или рубиновый? Рубиновый свет? Ключ?

Лу охнула и вдруг бросилась ко мне, прижимаясь и пряча лицо на моей груди. Я неловко обнял девушку. Перо ее шляпки щекотало мне висок. По внутреннему дворику муравьями сновали солдаты, тягая мусор, камни и сухоцвет. Некоторые из них стали поглядывать на нас и отпускать скабрезные шуточки.

— Пожалуйста, — прошептала она, приподнимаясь на цыпочки и опаляя горячим дыханием мне щеку. — Давайте уйдем куда-нибудь, они все на меня смотрят!..

Белый сад не произвел на девушку никакого впечатления, там было ветрено и неуютно. А вот в заброшенной купальне Лу задержалась. Место располагалось на западной террасе замка, надежно укрытое от ветров в гранитном срезе скалы. Солнечный свет проникал внутрь сквозь стеклянную стену, за которой открывался потрясающий вид на горный кряж. Вода шумела где-то в недрах камня, укрытого разноцветным ковром мха, и выступала на блестящей поверхности тонкими ручейками. Они тихо и лениво катились по желобам, ловя отблески солнца и даря прохладу. Очищенная от песка и тины, купальня сверкала и переливалась причудливой мозаикой, сохраняя поверхность удивительно спокойной. Косые вечерние лучи ослепляли великолепием этого рукотворного чуда из розового мрамора.

— Да… — задумчиво произнесла Луиджиа, выступая вперед. — Кажется, здесь. Я была здесь. Мы играли с братом в прятки. Помню это место.

Лу пошла к гранитной стене, придерживая подол платья и чуть приподнимая его, чтобы не замочить. Я двинулся за ней. Мраморный пол был мокрым и скользким, я тревожился за девушку, которая опрометчиво надела в поездку светлые туфельки на крошечном неустойчивом каблучке. Ее изящная щиколотка мелькала в оборках платья, опьяняя сознание. Господи, о чем я вообще думаю?

Лу остановилась, сняла перчатку и провела рукой по стене, ловя прозрачные струи воды и что-то бормоча про себя, а после обернулась ко мне и покачнулась. Я бросился к ней, подхватил под руку и отвел девушку к каменной скамейке.

— Что-то еще вспомнили?

Лу дернула завязки плаща, сбрасывая его и тяжело дыша.

— Душно… — просипела она. — Господи, как же давит эта духота!..

Плащ полетел на землю, я нагнулся подобрать его, да так и замер с ним в руках. У меня перехватило дух. Густая волна золотистого шелка волос, не сдерживаемая упавшей шляпкой, скользнула по плечам Лу.

— Ваши волосы… их цвет… — растерянно выдавил я, пытаясь восстановить дыхание. — Как так?

— Я окрасила их… Хотела сделаться рыжей, вам же нравятся ры… ой… — она осеклась и принялась лихорадочно собирать локоны в хвост, ухитрившись покраснеть под маской. — Но меня даже хна не берет! Что я за уродина такая!

Она всхлипнула и вскочила на ноги, пытаясь отобрать у меня плащ, но поскользнулась на мокром камне. Я придержал ее за талию. Лу доверчиво прижалась ко мне и застыла.

— Я еще раз… окрашу волосы, — пообещала она. — У меня будет такой же рыжий цвет, как у фронляйн Пихлер.

Глупо, но я прикрыл глаза, представляя, что держу в объятиях Хриз, что это ее волосы струятся под моей ладонью, что это ее отчаянное сердцебиение отдается у меня в ушах…

— Дядя Ингвар говорит про вас ужасные вещи, но я ему не верю…

Я неохотно открыл глаза и попытался отстраниться, понимая, насколько недвусмысленно выглядит мое поведение.

— Что же он говорит?

Лу не отпускала меня, а ее глаза были так близко, что хотелось вновь зажмуриться. Я почувствовал, как начинают пылать румянцем щеки.

— Что вы… выкупили мою долговую расписку… с нехорошими намерениями, — она закусила губу и замотала головой, — но я не верю! Вы же этого не делали?

— Я действительно выкупил расписку, и теперь вы…

— Ах! — она отпрянула от меня, выставляя вперед плащ, как будто защищаясь. — И теперь я кто? Ваша должница? Зачем? Зачем же? Чтобы сделать меня… послушной вашей воли и… совратить, да?

— Луиджиа, почему вы верите в эти глупости? Ничего такого я не собирался… — я осекся, потому что девушка бросилась мне на шею.

— А мне все равно! Пусть! Совращайте!

— Но я не…

— Вы не думайте, что я из-за денег, — горячо шептала Лу, утягивая меня на скамейку. — Я люблю вас. Люблю, люблю! И мне все равно… что будет…

— Ничего не будет!

Горячие губы соблазняли и манили покорной мягкостью поцелуя, вызывая преступное желание, и я с отчаянием утопающего забарахтался в ее объятиях, уклоняясь и пытаясь сесть.

— С ума сошли! Вы же еще ребенок!

— Давно уже не ребенок!

— Вам нет восемнадати! Отпустите меня!

— Мне больше! Я совершеннолетняя!

— Но ваш дядя…

— А почему вы верите в глупости? — запальчиво воскликнула девушка, вцепившись мне в плечо и не давая встать со скамьи. — Он вам солгал о моем возрасте!

Подол ее платья задрался выше дозволенного, обнажая хрупкую прелесть колена. Я отвел глаза, мечтая провалиться сквозь землю, и попытался вернуть юбку на место, но рука нечаянно соскользнула, ведомая девичьей ладонью, все выше и выше по нежной коже… Стало тесно в штанах.

— Хватит! — отдернул я руку. — Я не могу ответить на ваши чувства! И неважно, сколько вам лет!

— Но мне все равно…

— Зато мне не все равно!

Я собрал всю волю в кулак и крепко взял Лу за плечи, удерживая ее на расстоянии и глядя в глаза, а не на эти жадно приоткрытые губы и вздымающуюся в неровном дыхании грудь…

— Луиджиа, простите меня, но я люблю другую. А вы еще встретите того, кто станет вам…

— Кто она? — ее лицо исказилось злой мукой. — Та рыжая фронляйн? Я тоже стану рыжей!

— Ну что за ребячество! Нет, это не она. Я люблю ту, которой нет и никогда не…

— Ах вот как… — Лу словно помертвела, застыв и перестав дышать. — Тоскуете по мертвой, значит… Не можете забыть свою первую любовь, да?