Мохито для изгнанника Тьмы - Иванова Ольга Владимировна

— Вы уверены, что он не обманет? — спросила я.

— Филипп его предупредил, что если он решит слукавить, то равновесие так и не установится, и все беды вернутся, в том числе и болезни Темных, — ответила Роза. — И жизнь принца все так же будет под угрозой. Отношения между Светом и Тьмой должны стать открытыми и прозрачными, как в давние времена. Каждый должен занять свою нишу в управлении Дарквайтом и действовать сообща.

— Хорошо, если так будет… — отозвалась я, но радоваться пока боялась: мало ли?..

— А что с принцем? — поинтересовался Паттисон. — Он еще жив?

— Да, когда мы покидали дворец, принц был еще жив.

— Хвала богам… — вздохнул он. — Значит, и у меня еще есть шанс протянуть.

— Какие наши дальнейшие действия? — спросил уже Марк.

— Возвращаемся в храм. — Роза поднялась. — Нужно дождаться Генриетты, что-то она задерживается.

И вдруг вновь ожил дверной колокольчик. Кто же на этот раз?

— Может, Генриетта? — воспрянула я духом.

Но оказалось, что это Паула. Она вбежала в гостиную, растрепанная и раскрасневшаяся от бега, и сразу бросилась к Паттисону.

— Как вы, милорд?

А она все так же неисправима и отчаянна…

— Жив, пока жив. — Он похлопал ее по руке и выдавил улыбку. Очередная неожиданность от этой парочки. Но нет, подумаю над этим позже… Сейчас на повестке вопросы куда поважнее.

— Как будем добираться до храма? — поинтересовалась я. — Лорд Паттисон обессилен, Марку тоже нельзя рисковать.

— Мы с Люком поедем на машине, — ответил Реллингтон.

— Ты не боишься за Джо? — с сомнением уточнила я.

— За руль сяду я. Попробуем добраться до храма как можно быстрее.

— Я не знаю, зачем вам в храм. Как и не знаю, что вообще происходит со всеми вами, но я тоже еду! — категорично заявила Паула.

— Хорошо, пусть едет с вами, Марк, — согласилась я. Что уже с ней поделаешь? Снова ведь пешком пойдет сквозь туман. — Ждем вас в храме.

Мы не стали больше тянуть время и вскоре с Розой и Реем уже открывали дверь в комнату Филиппа Боэ. И не успели поделиться с ним последними новостями о Паттисоне, как сюда же с шумом ввалились Бенджамин Коун и Генриетта. Вернее, первой появилась ведунья, грозно сверкая глазами, а за собой она уже втянула за рукав мастера. Вид у обоих был таким, будто они только с ринга.

— Еле притащила этого проходимца, — выравнивая дыхание, пояснила Генриетта. — Бегал от меня по всему Голдвайну, насилу поймала.

— Да ты мне даже толком не объяснила, в чем дело! — Мастер возмущенно оправил пиджак. — Я думал, ты по другому вопросу!

— По какому такому вопросу? — Генриетта прищурилась с подозрением и стала на него наступать. — Ты не о ворованном рецептике одного зелья, случайно? Так я это уже давно обнаружила. И даже успела забыть об этом, да еще и простить. Добрая я, понимаешь? Слишком добрая. Но раз ты напомнил… Придется поквитаться. Но позже. Вначале ты отдашь свою кровушку во имя спасения этого дрянного мира. А я смотрю, тебе хорошо в столице-то жилось, щеки вон отъел какие. — Она ущипнула мастера за лицо. — Развлекался, пока тут Лия тебе деньги зарабатывала? Ох, а кожа какая гладенькая, прямо младенчик… И не стыдно тебе так молодиться, старый хрыч?

— Завидуешь? — Коун криво усмехнулся и попятился от нее.

— Да больно надо! — натужно рассмеялась Генриетта. — Мне на твой источник молодости начхать!

— Ну хватит уже, — спокойным голосом приструнила их Роза. — После обменяетесь любезностями. Бенджамин, ты как, готов?

— Да готов. — Он нервно пригладил волосы и наконец глянул на меня. — О, Лия…

— Здравствуйте, мастер, — улыбнулась я. — У меня все в порядке. Дом под присмотром. Лавка приносит доход. Правда, в последние дни из-за тумана продажи упали. Но тут уж, как говорится, почти форс-мажор.

— Хорошо, спасибо. — Он рассеянно кивнул. — А как решился вопрос с лордом Реллингтоном? Что с тем зельем?

— Вопрос решился положительно, — ответила я, пряча на этот раз улыбку. — А вот и сам лорд. — Я перевела взгляд на дверь, которая распахнулась, пропуская Марка и Паттисона. За ними маячила Паула. — Даже два лорда.

— Ну, раз мы все в сборе, — наконец подал голос Филипп, — полагаю, пора переходить к главному…

ГЛАВА 40

За окном уже темнело. Филипп медленно обходил главный зал храма, зажигая одну свечу за другой. Мы вчетвером дожидались его у алтаря, те же, кто не участвовал в ритуале, стояли поодаль, стараясь не мешать. Только Паула нервно грызла ногти и не отрывала взгляда от слабеющего Паттисона, которого по-прежнему поддерживал Марк. Мастер Коун ходил кругами, я же смотрела на статуи пяти богов и мысленно просила их о милости и прощении. Филипп зажег последнюю свечу у жертвенной чаши и сделал шаг назад.

— Все готово. Лия, — обратился он ко мне, — займи место со стороны богини Вей. Лорд Паттисон, станьте рядом с богом Мором.

Марк помог Люку подойти к статуе Темного бога и выжидательно посмотрел на Филиппа.

— Ваше место, лорд Реллингтон, около Темной богини Тьярры, — сказал тот.

— Не Кона? — с сомнением уточнил Марк.

— Нет, милорд, вы рождены были Темным. А Бенджамин — Светлым, значит, рядом с Коном должен стоять он.

Сам Филипп остановился у статуи бога Равновесия, затем извлек из складок своей рясы кинжал с тонким лезвием и протянул его мне.

— Лия, ты первая…

Сердце, и без того трепещущее от волнения, забилось еще чаще. Первой быть всегда волнительно, а уж резать себя… Я прикусила губу и решительно полоснула кинжалом по ладони. Лезвие оказалось острым, и из возникшего пореза тотчас заструилась кровь. Стараясь не обращать внимания на острую боль, я вытянула руку и позволила крови пролиться в ритуальную чашу.

— Бенджамин… — тихо указал Филипп.

Не убирая руку от чаши, другой я передала кинжал мастеру. Тот несколько секунд колебался, затем медленно провел лезвием по ладони. Теперь его кровь смешивалась с моей, но пока внутри чаши было спокойно.

— Лорд Паттисон…

Паттисон порезал себя одним резким, торопливым движением. Уже над чашей сжал ладонь в кулак, будто желая выжать всю кровь. Та, соединившись с нашей, зашипела, как на сковородке. Филипп перевел взгляд на Марка.

— Милорд…

Тот кивнул, забирая кинжал у Паттисона. Сделал глубокий надрез, так что кровь хлынула ручьем, а я испугалась: не слишком ли он перестарался? А в чаше между тем уже все бурлило, и в носу защекотало от запаха железа. Но стоило Филиппу добавить свою кровь, как все внезапно прекратилось. Чаша на глазах начала пустеть, словно впитывая в себя нашу кровь. Когда же исчезла последняя капля, разом потух свет, и наступила кромешная тьма. Я слышала лишь дыхание мастера Коуна, который стоял ко мне ближе всех. Затем донесся недовольный голос Паттисона:

— Что опять? Мы сделали что-то не то?

У меня в голове вертелся тот же вопрос, а еще хотелось увидеть Марка: не ощущая его рядом, я чувствовала себя неуверенно. Внезапно сумрак прорезал свет, похожий на луч прожектора. В очерченном им кругу появились два черных кресла, на которых расположилась пара: неулыбчивый брюнет в серых одеждах и такая же мрачная темноволосая женщина в платье цвета индиго. Мужчина сидел не прямо, а подавшись корпусом вперед и опираясь на опаловую рукоять блестящего меча. Женщина же с ленцой крутила между пальцев песочные часы.

Но не успела я толком рассмотреть эту пару, как слева вспыхнул еще один «прожектор», высветив два других кресла, на этот раз белых, но пустых. Вокруг стало тоже чуточку светлее, и я наконец увидела Марка и остальных. Вот только чаша пропала, как и статуи за мной, а дальше, в нескольких метрах от нас продолжала висеть густая непроглядная темнота. Пола тоже не было видно, хотя твердь под ногами ощущалась.

Вскоре из тьмы выступили еще два силуэта. Сначала они были прозрачны и невесомы, точно привидения, но с каждой секундой обретали все большую плотность и четкость, пока перед нами не предстали девушка и молодой мужчина. Девушка расправила складки на бледно-розовой тунике и, встряхнув льняными кудрями, улыбнулась.