Сказка для (СИ) - Нова Алена

─ Какого чёрта, Эл?! ─ хочу толкнуть белобрысую сволочь, бросившую моих родных на верную смерть, но конечности уже не слушаются, а ноги подкашиваются, и мои ослабевшие кулаки перехватывают, нежно поглаживая запястья.

─ Прости, котёнок. ─ Он проводит пальцами по моей щеке, и в глазах море сожалений за то, как поступил. ─ У меня не было иного выбора.

Мы в какой-то башне, откуда открывается прекрасный вид на заснеженные пики гор, а внутри уже приготовлена спальня принцессы, и меня начинает разбирать истерический смех от вида полупрозрачного балдахина над огромной кроватью. Спасибо, что не розовый…

Эл терпеливо и даже с жалостью пережидает приступ, никак его не комментируя, а я едва не задыхаюсь от мысли, что Дема ждёт участь гораздо хуже моей, ведь его не просто не убьют из-за нашей связи – его куда-то поместят. Туда, откуда он не сможет выбраться, и я его вообще никогда-никогда не увижу! Это мне уготовано богами? Да пошли вы все тогда, слышите?!

─ Как ты можешь? Ты же собственный мир уничтожишь руками отца… ─ не знаю, откуда у меня силы говорить, но Элу, похоже, всё равно – его волную только я, и это пугает посильнее, чем угроза встречи с самыми опасными тварями. Особенно когда меня подхватывают на руки и несут к постели, на ходу объясняя:

─ Миров много, а вот полюбить эльф может лишь раз. ─ Опускает спиной на мягкую поверхность, любуясь мной, как любимой драгоценностью в коллекции. ─ И мне, в общем-то, плевать на разрушения, если ты не будешь моей, Ада. Поверь, это небольшая плата. ─ Проводит костяшками пальцев от ключиц к вырезу, и меня передёргивает. ─ Что же касается твоей ко мне неприязни, ─ наклоняется, чтобы поцеловать ложбинку на груди, ─ ты смиришься. Привыкнуть можно ко всему, и я сделаю всё, чтобы твоя ненависть сменилась сначала страстью, а потом уже и о любви можно будет поговорить.

─ Да что ты о ней знаешь? ─ не обращаю внимания на то, что как он выуживает кинжал и не спеша начинает разрезать на мне ткань.

─ Надо его снять, а то тебе может навредить такая концентрация, ─ медленно, с наслаждением разрывая слой самого крепкого шёлка за слоем, шепчет он, не реагируя на мою реплику, а я не знаю, что делать, потому что даже кошка уже уснула, не подавая признаков жизни, и по мере того, как он меня обнажает, во мне что-то ломается. Кажется, лишь сейчас до опьянённого мозга начинает доходить вся та задница, которой меня накрыло… Его не отпугнёт моя связь с другим мужчиной – мой жених возьмёт своё хоть сейчас, ведь имеет на это полное право.

Губы касаются шеи и уже обнажённой груди, неторопливо обхватывая соски, и я не могу противиться предательскому жару, что плывёт по телу за этими откровенными прикосновениями. Исследуют живот, перемещаясь на бёдра, а у меня нет сил их свести, чтобы хоть как-то потом утешить себя. Я ведь пыталась, но иногда этого просто недостаточно…

─ Вот так… Откройся для меня, котёнок, ─ обжигает горячим дыханием и будто специально оттягивает момент, чтобы коснуться меня там, где я больше всего не хочу его чувствовать.

Это меня запятнает, уничтожит, и я сама себя возненавижу за неспособность противостоять, даже если от меня теперь ничего не зависит.

─ Пожалуйста, Эл, ─ прошу, не надеясь на снисхождение. ─ Я никогда не смогу тебя за это простить.

─ Твоё прощение – последнее, что мне нужно, ─ будто не слышит меня, а я вдруг чувствую, что лжёт. На секунду его защитный слой даёт трещину, и истинные эмоции пробиваются сквозь неё, едва-едва задевая меня, но этого мне вполне достаточно.

─ Нет, оно тебе нужно, ─ возражаю, и слышу, как он сжимает челюсть.

Собирается что-то мне сказать, наверняка заверив, что я ошибаюсь и вообще идиотка, но в этот момент за дверью моей новой темницы слышится шум. Мне хочется верить, что это спасение, но в моём мире девочки не ждут принцев, которые придут им на помощь, а вынуждены выручать себя сами, по пути украв коня и захватив город, так что надежда угасает, едва возникнув.

Эл чертыхается, но гости заставляют его, наконец, оторваться от меня и накрыть простынёй, а сам он спешит к двери.

─ Никуда не уходи, ─ смеет шутить, а после исчезает в коридоре.

Напрягаю слух, как могу, и в ушах чуть слышно звучит знакомый голос.

─ Девчонка, надеюсь, тут?

Нет, глаза, не смейте закрываться!

─ Она со мной, тебе не о чем беспокоиться. ─ Эльф совершенно спокоен, и я не могу сказать, какие эмоции его сейчас раздирают, но зато меня просто разрывает на части осознанием, едва я слышу следующие слова. ─ Её семья...?

Моё сердце на секунду замирает, и в этот миг мне кажется, что планета перестала вращаться вокруг своей оси. С ними же всё хорошо? По-другому быть не может, они все слишком сильные, чтобы так легко пострадать!

─ Сбежали, ─ с досадой отвечает собеседник, а у меня кровь резко приливает в конечности. ─ Когда начнётся затмение, приведи её в храм, и чтобы без глупостей и неуместного героизма, как ты любишь, ─ припечатывает голосом Владыки, а я лежу уже не в силах даже пошевелиться, не зная – от ужаса или виной тому дурман в крови, забирающий всё больше энергии. ─ Не забудь про зелье. Мне не нужны неожиданности.

Он вовсе не собирается отказываться от их плана пропустить меня через целую толпу, а произойдёт это совсем скоро, невзирая на видения моего друга!

И это всё, что я ещё в состоянии осмыслить, прежде чем окончательно провалиться в утягивающую за собой, уютную темноту.

46

Демьян

Сознание возвращается болезненными урывками.

Я обнаруживаю себя лежащим в полнейшей тьме, связанным по рукам и ногам магическими цепями, а в голове калейдоскоп из картинок. Пытаюсь понять хоть что-то из этого винегрета, но любая попытка отдаётся пульсирующей болью в висках, не позволяющей сосредоточится. А ещё кто-то будто старается достучаться до моего затуманенного разума, и я борюсь с дикой тошнотой, одновременно силясь разорвать оковы.

На языке осел привкус горечи, приправленной тленом, и до меня с опозданием доходит, что по венам течёт незнакомая отрава. Когда, в какой момент я позволил себе эту промашку? Как допустил, и что вообще произошло? Кажется, я здесь уже какое-то время, только каким образом меня удалось обезвредить?

В голове вдруг набатом бьёт, молотясь изо всех сил, пытается пробиться одно единственное слово, и тут же глаза режет от миллиона картинок, осколками пронзающих разум, а я готов выть от безысходности, потому что хуже уже не может быть.

Зайка…

Разум взрывается короткими, но ясными обрывками, и я начинаю вспоминать, что произошло. Вспоминаю, как осколки чего-то острого вместе с шипами впиваются в спину, когда я лечу, глядя на то, как ушастая мразь уводит Аду, а я понимаю, что ни черта не могу сделать, чтобы это остановить…

Вспоминаю, как они исчезают, а я теряюсь в пространстве, но ещё вижу подступающих эльфийских стражников, берущих к кольцо, пока мои парни безрезультатно взывают ко мне ослабленными голосами. Что за ядом нас всех потравили?

Вспоминаю, как жжёт в груди от ярости и боли, как все звуки теряются, а перед глазами лишь кровавая пелена. Твари присоединяются к своим союзникам с длинными ушами, но Ник умудряется порубить нескольких, когда их успевает забрать феникс, перемещаясь прямо в центр зала к удивлению эльфов. А вот за мной вернуться он уже не может. Слабость, какой я прежде не знал, вдруг одолевает каждую мышцу, проникая в каждый нерв, заставляя задыхаться, и именно в таком состоянии меня, наконец, сцапывают…

Какой же я идиот!

Они прекрасно знали о нашей связи с Адой, и заперли меня в гробу, где я могу тусоваться хоть до Второго Пришествия, но никто даже не почешется искать такого придурка. И как я мог не понять намерений этого белобрысого урода? Он ведь и правда любит свою невесту какой-то своей извращённой любовью, а я лишь досадная помеха на его пути, но неужели эльф позволит свершиться ритуалу?!