Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена"

– Неужели не видите?! Ей плохо! – крик Льерта ворвался в сознание. – Помогите ей!

Что-то упало. Мелькнул плащ эмиссара, хвост со смертоносным шипом и мужские сиреневые руки. Такие же, как у Юдеса, который схватил меня за запястье в Центральном Муниципальном Дворце, чтобы точнее распространять бета-колебания. Всем известно, что по воздуху они быстро развеиваются, а при непосредственном соприкосновении с гуманоидом или зрительном контакте…

– Я сейчас вас успокою… Госпожа Гю-Эль, ну что же вы так нервничаете, он больше вас не тронет…

Огромные витые рога приблизились, мужские фиолетовые руки потянулись ко мне.

Я закричала.

Последнее, что помню, – кромешная темнота.

Глава 27. Цварг

Селеста Гю-Эль

«Льерт меня предал… Он не говорил, что чистокровный цварг… Он вызвал эмиссаров… У них был портрет…»

Одни и те же мысли крутились в голове, пока огромный лайнер бороздил космос и на полной скорости мчался на родину. Мне выделили шикарную ультрасовременную каюту, которая по площади оказалась не меньше дома на Оентале, – с просторным кабинетом, огромной спальней, гостиной, а в качестве санузла к каюте прилегали индивидуальная парная и джакузи. На лайнере Службы Безопасности имелся даже технологичный спортивный зал и летний сад с растениями с родины, чтобы экипажу и гостям легче давались длительные космические полеты. На общую территорию я не заходила, а парной воспользовалась, чтобы вернуть себе натуральный цвет кожи. Кого теперь обманывать? Все и так поняли, что я цваргиня.

Робот-официант приносил еду пять раз в день. Она казалась мне безвкусной, хотя внешне выглядела на уровне ресторанных блюд. На меня навалилась странная апатия – хотелось спать и ничего больше. Даже плакать не хотелось. Пыталась – не получилось. Внезапно жизнь перестала иметь смысл, будто кто-то вынул все кости и содержимое и оставил от вдовы Гю-Эль лишь телесную оболочку.

Кто-то неизвестный заботливо собрал мои самые приличные платья в чемодан и положил туда фамильное муассанитовое колье. Я посмотрела на одежду, но всю поездку так и провела в спортивных штанах, в которых вышла из душевой на Оентале. А футболку Льерта переодела. Запах каменной полыни и любой намек на аромат горных трав приносили почти физическую боль.

За всю поездку меня никто не тревожил. Лишь раз в каюту зашел цварг в халате дока и сообщил, что по прилете на родину желательно пройти медицинское обследование.

– Зачем? – сухо спросила я, глядя в черные глаза соплеменника.

С тех пор как я впала в состояние апатии, мне не требовалось мысленно представлять ледяные пики и призывать себя к спокойствию – чувствовала, что эмоции такие же чистые, ровные и холодные, точно проклятые драгоценные камни.

– Ну как же… – Цварг нахмурился. – Уважаемый господин Фабрис Робер сообщил, что вам пришлось два года жить на планете с кислотными дождями, и кто знает, какие растения вам приходилось употреблять в пищу…

«Он это серьезно? Яды для цваргов? Неужели не смог придумать ничего лучше, чтобы официально просканировать мои мозги?..»

– Спасибо за беспокойство. У меня нет ожогов, а если и были, все давно регенерировали. Еду я всегда предварительно проверяла универсальным пищевым анализатором, приобретенным на Танорге.

– Ух ты, правда? А могу ли я взять устройство для изучения? На время поездки? – Глаза дока оживленно заблестели. – У меня только устаревшая модель, а хочется знать идеальный состав веществ…

Я молча покопалась в чемодане и передала устройство цваргу. Он вежливо поблагодарил, принимая анализатор двумя руками.

– И все-таки… Я бы настоятельно рекомендовал комплексное психологическое обследование, – уже на пороге произнес мужчина.

– Зачем? Хотите залезть мне в голову?

Удивительно, я даже не разозлилась. А ведь случись этот разговор с Мартином семь лет назад, рвала бы и метала…

– Леди Гю-Эль, пожалуйста, не воспринимайте все так остро. – Док покачал головой. – Просто, как выяснилось, вы достаточно долго проживали с цваргом. Этот мужчина ранее был осужден за жестокое обращение с женщиной. Я опасаюсь, что он мог воспользоваться природными способностями, чтобы принудить вас…

Док отвел глаза. Очевидно, он имел в виду принуждение к интимным отношениям, но не знал, как вежливо сообщить пациентке. Я мысленно хмыкнула, отмечая румянец дока. После прямолинейных и простоватых фраз Гутрун «мужика тебе надо» завуалированная речь цварга казалась смешной. Здоровенный взрослый мужчина, наверняка уже перевалил за сотню лет, еще и док, а изъясняется словно невинная дева. И ведь знает, что я была замужем…

– И что ждет цварга, если выяснится, что он оказывал ментальное воздействие на цваргиню? – заинтересовалась я вдруг.

Док на миг растерялся.

– Если регулярное воздействие, еще и с последствиями для цваргини – казнь, разумеется.

Я кивнула, словно знала об этом заранее, хотя никогда особо не интересовалась законами, на это у меня всегда был личный консультант в лице Мишеля.

– А разовое ментальное воздействие можно отследить?

– Разовое… вряд ли. – Мужчина растопырил фиолетовую пятерню и задумчиво почесал затылок. – Конечно, зависит от того, насколько оно было сильным. Если налицо необратимое искажение структуры мозга, тут без вопросов. Но вы не волнуйтесь, если воздействие бета-колебаниями было ежедневным, да на протяжении минимум полугода, как в вашем случае, мы совершенно точно определим это после медицинского исследования и заставим мерзавца отвечать за содеянное! К тому же вы потеряли сознание в присутствии стольких свидетелей! Это первый звоночек, что на вас кто-то оказывал влияние… Мне отправить сигнал в клинику, чтобы подготовили палату?

– Спасибо, не стоит. Я еще подумаю.

Док замер с пищевым анализатором в руках и нахмурился.

– Госпожа Гю-Эль, вы перенесли сильнейшее нервное потрясение, и если речь идет о том, чтобы наказать подонка, уверяю…

– Спасибо, я подумаю, – повторила с нажимом. – Идите.

Когда дверь за доком закрылась, я рухнула на кровать. Мысли о Льерте причиняли столь мучительную боль, что стоять на ногах не получалось. Я не считала Льерта преступником, да и его воздействие на себя наверняка ощутила бы. За годы первого брака я научилась отделять мельчайшие бета-волны, посланные в моем направлении. Теперь, день за днем проводя в каюте космического лайнера, вспоминала все разговоры с Кассэлем в свете новой информации о его расе и думала, какой же дурой была все это время. Как можно было не понять, что передо мной чистокровный цварг?

За час до приземления я все-таки переоделась в классическое для родины платье. По иронии судьбы оно оказалось траурного черного цвета – как все вещи, которые я носила до побега.

– Госпожа Гю-Эль, трап подан. Разрешите поддержать вас за локоть. – Фабрис, весь полет успешно избегавший меня, галантно протянул руку.

– Не разрешаю, – холодно ответила я и, придерживая юбку, сама спустилась по лестнице.

Роскошный хромированный аэролимузин с вытянутым капотом и откидными дверями-чайками уже ждал у трапа.

«Прямо как в старые времена, когда была замужней дамой и путешествовала по Цваргу», – мысленно фыркнула и, вновь игнорируя протянутую руку, на этот раз сотрудника космопорта, села в летательный аппарат. Через тонированное стекло было хорошо видно, как, суетясь, цварги грузили мои вещи в багажник, а затем рассаживались по флаерам сопровождения. К моему величайшему сожалению, Фабрис и двое эмиссаров сели в салон аэролимузина.

«Кто бы сомневался, что этот чопорный хлыщ изъявит желание ехать со мной. Я же драгоценность!» – подумала с раздражением и не стала сдерживать эмоции.

Мужчины каменными изваяниями замерли на диване напротив. Машина мягко взмыла в воздух, за окном показался гигантский зеркальный шар – межгалактический космопорт за ним поплыли гладкие бока небоскребов, геометрически правильные линии улиц, пушистые зеленые шапки квадратных парков и прямоугольных скверов, вдалеке засияли ослепляюще белоснежные пики гор – символ Цварга. Стеклянно-зеркальный высотный лес – идеальные формы, чистота и порядок. Цивилизация. Даже воздушные трассы протянуты четкими линиями, семафоры отлажены и переключаются синхронно, чтобы экономить каждую терцию водителей.