Механика света (СИ) - Ода Ли

Пока я разглядывала адмирала, он успел обменяться коротким рукопожатием с Барятиным и пригласил нас присаживаться. На том скудные запасы его светской вежливости оказались исчерпаны, и когда худой, словно линялый Дробышев напомнил, что всем собравшимся здесь можно и нужно говорить откровенно, адмирал тут же уставился на главу охранки с недоумением:

- Откровенно? Тогда, может, скажете мне – откровенно – что вообще происходит? К чему мне здесь эти странные гости?

Занятно, но никто из присутствующих от такого не растерялся.

Иван Антонович словно вообще ничего не заметил – даже бровью не повел, Барятин откинулся в своем кресле с видом критика на премьере – только бинокля и не хватало, а мне… мне, честно говоря, было смешно. Рома когда-то любил развлекать нас баечками про адмирала, половина из которых, уверена, была просто анекдотами, но вживую оно оказалось и в самом деле… талантливо.

- А эти гости, видите ли, - как ни в чем не бывало пояснил Дробышев, - вполне разделяют некоторые ваши взгляды и воззрения.

- И что? – резко обернулся к нему хозяин кабинета, перестав рассматривать нас с Эльдаром. - Полагаете, без них я не найду, с кем на такую тему поболтать? Особенно дама… К чему она здесь?

Я успела отреагировать первой, на секунду опередив с этим Эльдара:

- Ну, если уж мы тут и в самом деле откровенно, то «особенно дама» – сильный механик.

Вот теперь на меня смотрели действительно с интересом. Неприкрытым, без всякой игры. Не потому, что я сказала нечто ему неизвестное, здесь я не обольщалась, а потому что вообще это сказала.

Дробышев же слету подхватил мою реплику, продолжив:

- …способный уже сегодня поднять в воздух несколько ваших завалившихся монстров, - ткнул он за окно в сторону пришвартованных дирижаблей. – Вон тех.

И пока Шерстаков переваривал новость, развернулся ко мне:

- Сколько из них вы способны поднять, Елизавета Андреевна? Пару? Тройку? Больше?

Я сделала длинную паузу, словно всерьез размышляя и даже что-то про себя прикидывая, но в итоге бросила с расчетливо небрежным видом:

- Все. Я подниму их все. Правда, не сразу, дня за два.

Хмыкнул только Эльдар, привыкший к моим выходкам и с самого начала как раз чего-то такого и ожидавший. Остальные… Ну, Дробышев тоже справился с удивлением довольно быстро:

- А еще придется подождать до ночи, днем ее искра спит. Вам до сих пор не неинтересно, адмирал?

Адмиралу было интересно. Очень. И уже давно. Но легко сдаваться он не собирался:

- А его светлость? – уставился тот на Эльдара. – Он что намерен мне поднимать?

Уверена, двусмысленно это прозвучало совсем не случайно. И ведь даже мое присутствие не остановило…

- А его светлость князь Барятин, - продолжил Иван Антонович несколько укоризненно, - вчера буквально слово в слово повторил мне ваши пассажи насчет швали, кормушки и кулаков, которые следует пустить в дело жестко и решительно.

- Прекрасно, - откинулся тот на спинку стула, очень точно и снова не случайно скопировав позу Эльдара. И ловко превратив ее в карикатуру – при своих-то росте и комплекции. – Надо полагать, я должен ценить это созвучие взглядов безмерно. Но, повторюсь, в единомышленниках такого рода у меня недостатка нет. Поговорить – это же у нас все, завсегда и с удовольствием…

Я покосилась на Барятина и вдруг поняла, что тот доволен. Очень доволен, как ни странно. И от удивления опять умудрилась пропустить момент, когда Дробышев, явно большой мастер в подобного рода штуках, вплел свой голос в адмиральский монолог, ловко перехватив его и продолжив:

- … а тут, прям как на заказ, предлагают с разговорами закончить и пустить в дело кулаки.

- Допустим, - секунду спустя откликнулся Шерстаков. – Но кулаки – это я. И кое-кто из моих знакомых. Вы, господин Дробышев, будем считать, наши глаза и уши. Госпожа механик… Ладно. Ее мотивы и ее роль я тоже могу понять. Но проштрафившийся телохранитель? Он-то нам зачем?

Судя по окончанию фразы, адмирал прекрасно умел держать руку на пульсе и без услуг «глаз и ушей». Я снова посмотрела на Эльдара, ожидая неминуемой вспышки, и снова удивилась – ничего подобного. Тот продолжал изучать адмирала пристально, оценивающе и с нескрываемым удовольствием.

- А он, - опять раздался мягкий голос Дробышева, тоже отчего-то страшно довольного, - принес нам знамя. Ну, по крайней мере, говорит, что принес. И даже обещал его показать, если, конечно, вы ему понравитесь.

- И как? – всем корпусом развернулся тот к Барятину. – Нравлюсь?

- Вполне, - серьезно кивнули ему в ответ. – Думал, будет значительно хуже.

Шерстаков хекнул, словно споткнувшись, выпустил воздух, что уже хватанул для следующей, заранее заготовленной реплики, и снова откинулся на спинку кресла:

- Ну, валяете, раз так. Машите, чем там у вас найдется.

Глава тридцать восьмая 2

Эльдар неспешно открыл принесенный с собой портфель, достал оттуда большую, сложенную пополам бумагу – причем сложенную так, что написанного видно не было, и… помахал.

Я не удержалась и все-таки хихикнула.

- Улыбаетесь, Елизавета Андреевна? – обернулся ко мне Дробышев, явно не хотевший, чтобы кто-то заметил, насколько жадно он смотрит на документ.

- Да, - решила я не тушеваться. Все равно ж терять нечего, правда? - Никогда не думала, что настоящие заговоры и перевороты можно устраивать весело.

- Ну да, конечно, - несколько рассеянно отозвался тот, помимо воли снова уставившись на бумагу, которую Эльдар нацелился положить на стол. - Обычно думают, что подобное нужно делать лишь с серьезной миной – как на похоронах. Только ведь мы, наоборот, собираемся как раз не допустить до могилы, пока еще возможно… Простите!

Проявив завидное проворство, Иван Антонович успел ухватить листок раньше хозяина кабинета – едва лишь Эльдар выпустил его из рук. И тут же, ни на кого не глядя, развернул и погрузился в чтение. Шерстакову пришлось делать вид, что ничего особенного не случилось, попросту игнорируя и главу охранного отделения, и его выходку:

- Так что же вы нам предлагаете, ваша светлость? – уставился он на Эльдара.

Светлость, не хуже остальных раскусившая это его «хорошее лицо при плохой игре», хмыкнула и после выразительной паузы выдала:

- Возвращение монархии. Думаю, многим захочется отмотать события на год назад, получив надежду, что все может снова стать как прежде.

- Да, - через несколько молчаливых секунд кивнул адмирал, тогда как Дробышев, продолжавший пробегать глазами строчку за строчкой, все еще не проронил ни слова. – Хорошее знамя. Только на самом деле вы предлагаете просто повысить ставки. И устроить драку уже не за кусок власти, а за всю целиком. Но ввяжутся многие, согласен. Вот только за итог не поручусь. И за то, что в результате все не развалится окончательно.

- Не развалится. Потому что кто бы не ввязался, он очень быстро поймет: шансов против этого у него немного.

Увидев, что Иван Антонович документ просмотрел, Эльдар поднялся и протянул руку, требуя вернуть. А потом обошел стол и сам вручил бумагу адмиралу, лишь после этого опять с комфортом устроившись в своем кресле:

- Ознакомьтесь, - предложил он, видя, что в отличие от главы охранного отделения, адмирал разворачивать листок не спешит, продолжая сверлить взглядом его самого. - От себя добавлю: брак не остался бездетным, небеса благословили чету наследником.

- И вы знаете, где они сейчас? – прежде чем задать вопрос Шерстаков прочитал не слишком длинный текст дважды. И оба раза – очень внимательно.

- Знаю. Но вам этого не скажу, не обессудьте.

- Но, надеюсь, место надежное? – с виду небрежно поинтересовался Дробышев, впервые открыв рот после того, как ознакомился со свидетельством о браке.

- Более чем.

- Кто еще в курсе этой истории? – опять вступил адмирал.

- Кроме нас? – уточнил Барятин.

- И матери, - кивнул Иван Антонович.

- Никто.