Неправильная сказка - Тебнёва Елена

Йонто присел рядом с кроватью. Темнота… не особо мешала. Ладонь под щекой, дрожащие во сне ресницы и чуть приоткрытые губы он видел четко. Осторожно убрал со лба рыжеватую прядку. Не удержался, коснулся волос…

И понял, что еще немного — и не сможет ее оставить.

Как же так получилось?

И что теперь с этим делать? Ему, который ничего не в силах ей дать…

— Йонто? — сонно позвала Ана, открывая глаза. — Ты…

— Я должен уйти, — быстро сказал он, пока решимость окончательно не выветрилась. — Думал, лучше предупредить тебя…

— Правильно думал, — согласилась она. И ладонь его как-то совершенно незаметно оказалась в ее ладонях. — Это… опасно?

— Нет.

— Ты не умеешь врать, — пробормотала она.

Ей — не умеет. И учиться не хочет. Хотя и надо бы. Чтобы лишний раз не волновалась. Потому что успокаивать он тоже не умеет.

— Я вернусь, — не придумав ничего лучше, пообещал он.

— Конечно же вернешься, — согласилась она. — Ты же клялся меня защищать. Дважды. И… я буду ждать.

Ана закрыла глаза. И ладонь отпустила.

Уходил Йонто с легким сердцем. Когда ждут, невозможно не вернуться.

Великий предок был… велик. И странен. А еще при одном только взгляде на него замирало сердце, а душа… Нет, в пятки она не падала. Напротив, так и норовила воспарить.

Сквозь прозрачный потолок лился утренний свет, и в свете этом мраморная статуя казалась живой. Я медленно обходила ее по кругу — уже в сотый раз, наверное, — и не могла налюбоваться. И привыкнуть.

Великий предок оказался двуликим. Я знала, что он одновременно является и чентолем, и человеком, но… Выразили сей факт весьма оригинально. С одной стороны это был дракон, раскрывший крылья. С другой же — мужчина, раскинувший руки. Настоящий великан и силач. Бородатый, длинноволосый. Обнаженный. Спасибо хоть по пояс, да. И то лишь потому, что хвост у обоих воплощений Великого предка был общим. То ли скульптор не придумал, как гармонично вплести сюда ноги, то ли все делалось строго по канону… В любом случае смотрелось впечатляюще.

Говорилось с божеством легко. Я не молилась, нет, молитвой это не назовешь. Я просила. Просила сберечь одного упрямого парня, который сейчас… не знаю, где он сейчас и что делает, но очень за него боюсь — в отличие от него, совершенно не умеющего о себе беспокоиться. И я верила, что просьбу исполнят. Только за эту веру я и могла ухватиться.

Кто бы знал, чего мне стоило отпустить его! Но… Так было надо. Сколько же этих «надо» появилось в моей жизни… Раз за разом подчинять желания разуму, раз за разом улыбаться, когда хочется плакать. И повторять, что все непременно будет хорошо, стоит только потерпеть. И запрещать себе поддаваться тоске и унынию, потому что они губят надежду, без которой и с ума сойти недолго.

Дворцовый храм Великого предка был мал: места хватало лишь для самого хозяина и пары гостей. Двое моих стражей — спасибо, Йонто, что не трое! — остались снаружи. Не выспавшиеся, бедняги, и наверняка считавшие столь ранние походы в храм настоящим сумасшествием. А я едва рассвета дождалась. Захотелось вдруг сюда пойти. Словно нашептал кто… Или в самом деле нашептал?

Я подозрительно оглядела Великого предка, но оба его лика оставались невозмутимыми. Божество, что с него взять… Толику спокойствия, может. И это уже было неплохо.

После я сразу вернулась к себе. Гулять не хотелось, как и читать.

Есть тоже не хотелось, и завтрак я пропустила. И обед. Благо Тэйа сегодня отсутствовала, а никто, кроме нее, никогда не настаивал на том, чтобы я поела.

Неспокойно было. Тревожно… И, повинуясь порыву, я приладила на предплечье кинжал. Лучше, впрочем, не стало.

Ближе к вечеру незнакомая девушка, молчаливая, пугливая, похожая на тень, принесла чай и сладости. И я решила, что нужно съесть хотя бы это, ноги и так почти не держат. Вот только не сложилось.

Запах чая показался странным. Он горчил. Едва-едва, но как-то по-особому. И я, так и не сделав ни глотка, отставила чашку.

Отравлено? Какая прелесть.

К пирожному не притронулась. Красивое, воздушное, оно тем не менее выглядело совершенно неаппетитно.

Наверное, на случай, если от чая я откажусь.

Вот же… Кому я мешаю? Тоже на волю Великого предка списали бы?

Лучше бы сбежать помогли. Можно подумать, мне самой здесь нравится!

Нужно было сразу идти к Канро-шану, но… При одной только мысли об этом нарастало внутреннее сопротивление такой силы, что дурно становилось.

Что он предпримет? Я видела, как его накрывает. Знала, что в таком состоянии правых и виноватых он не различает… С другой стороны, это уже все границы перешло. На несчастный случай подобное не спишешь. И чего в следующий раз ожидать? Подушку на лицо? Кинжал в сердце?

Так себе перспективы. А потому не лучше ли, если владетель, коли уж сам меня сюда притащил, разберется с теми, кому я не по вкусу, пока они не разобрались со мной?

Я уже почти преодолела себя, когда двери без стука распахнулись. Я вскочила на ноги, опрокинув чашку. Отравленный чай расплескался по столику, закапал на ковер… А Канро-шан, который, кажется, намеревался вежливо дождаться приглашения войти, вдруг подался вперед, прищурился… Крылья его носа затрепетали, а глаза налились алым.

Не успела я испугаться, как владетель оказался рядом. Опустил пальцы в чайную лужицу, поднес их к губам.

— Ты пила это?! — рыкнул он. — Пила?!

Я замотала головой и на всякий случай отступила. Его гнев предназначался не мне, но все равно стало жутко. И сила его… давила. Нет, она не вышла из-под контроля. Пока не вышла. Но разрасталась, заполняла собой комнату, застилала шэт-шану разум — красной, как кровь, пеленой. И не позволяла владетелю остановиться. Послушать. Успокоиться.

От меня он отмахнулся. Рывком открыл двери, едва не сорвав с петель.

— Кто принес чай? — спросил, пригвоздив несчастных стражей взглядом.

— Н-найта, — заикаясь, ответил тот, что посмелее.

Сила всколыхнулась, загустела. Я осела на диван, зажмурившись, зажав уши ладонями… А когда пришла в себя, шэт-шана в комнате уже не было.

Я выглянула в коридор. Стражи, все еще оглушенные, жались к стене и внимания на происходящее вокруг не обращали. А сила тянулась путеводной нитью, дразня и приглашая последовать за ней. За владетелем, который явно решил немедленно разобраться с отравителем. Как бы заодно и с кучей непричастного народа не разобрался…

Я бежала. По этому следу, мимо одурманенных придворных, которым, как и моим стражам, не повезло попасться владетелю по дороге. Бежала и смутно понимала, что направление мне знакомо…

Сад. Лестница с причудливыми перилами. Коридор, утопающий в цветах и нежных их ароматах.

Раздвижные, увитые голубым плющом двери… Ныне выломанная створка висела, удерживаемая лишь его стеблями. А в комнате, среди подушек, ярких тканей и дымков благовоний, стоял шэт-шан. И девушка, упавшая перед ним на колени, казалась маленькой, беззащитной… Знакомая девушка. Та самая блондинка, которой я так сильно не понравилась.

Неужели… настолько сильно?

— Я хотела защитить вас, мой господин! — Голос ее звенел от слез, но на рыдания не срывался. — Она околдовала вас! Все считают ее спасительницей, но я-то знаю правду! Это она вызвала гнев Великого предка! Гнев, который надет на вас! Из-за нее… Из-за нее вы можете погибнуть! Мой господин… Она недостойна жизни! Она…

— Ты… — выдохнул Канро-шан. Очень тихо, почти неслышно, но девица немедленно замолчала и еще ниже опустила голову. — Как ты додумалась до такого?!

— Я вижу то, чего не замечаете вы! — вскинулась девушка. — Она несет погибель! Я остановлю ее, чего бы мне это ни стоило!

В огромном окне пылало предзакатное солнце. Такой же красной, как и его неровный, тревожный свет, была сила владетеля. Красной. Слепящей. Болезненной.

И время остановилось.

Нет, не так… Время шло. Очень медленно, но шло. Это я застряла в нем, как муха в меду. Не могла ни двигаться, ни дышать. Только смотреть. Как шэт-шан наклоняется. Как его пальцы с выросшими когтями хватают девушку за плечо, тянут вверх, вспарывая и ткань платья, и нежное тело. Как другая рука сжимает тонкое горло…