Любовная горячка - Монинг Карен Мари

Эта обратная сторона больше походила на ад. Я потеряла все, и вместе с частью Фейри я приобрела все их слабости.

Все воскресенье я провела в постели, проспав большую часть дня. Ужас, который мне пришлось пережить, истощил меня. Казалось, мое внезапное и неестественное исцеление не прошло даром. Человеческое тело не рассчитано на моментальную регенерацию после того, как его чуть не забили до смерти. Я не могла осознать, каким образом и что именно изменилось во мне на клеточном уровне. Несмотря на крайний упадок сил, Фейри во мне продолжал держать меня на взводе, я была агрессивной, словно под кожей у меня скрывалась целая армия крошечных солдат.

Дремота находила на меня урывками. Мне снились кошмары. Я была в каком-то холодном месте, из которого не было выхода. Меня окружали высокие ледяные стены, они не выпускали меня наружу. В пещерах наверху этих стен и в высоких гнездах селились твари, которые наблюдали за мной. Где-то недалеко от этого места был замок, огромное здание из черного льда. Я чувствовала, как он давит на меня, и знала, что, если я найду его и войду в забытые двери, я никогда уже не стану такой, как прежде.

Я проснулась, дрожа, и простояла под обжигающим душем до тех пор, пока не закончилась горячая вода. Замотавшись в полотенца, я включила ноутбук и попыталась ответить на письма друзей, но не могла вникнуть в то, о чем они мне писали. Вечеринки и способы смешивать коктейли, кто с кем спит и «он сказал/она сказала» – все эти вещи сейчас просто не укладывались у меня в голове.

Я заснула. Мне снова приснилось то же холодное место. И я опять залезла под горячий душ, чтобы прийти в себя. Затем я взглянула на часы. Понедельник, девять утра. Конечно, можно было бы весь день проваляться в кровати, прячась от всех, а можно попробовать растворить свои проблемы в море рутины.

Вариант с рутиной выиграл. Временами слишком опасно останавливаться и задумываться. Иногда нужно просто продолжать двигаться.

Я заставила себя заняться своим внешним видом. Я сделала себе отшелушивающую и очищающую маски, потом взялась за бритье. Порезав колено, я согнула ногу и, выйдя из душа, намазала ее зубной пастой – этому трюку меня научила Алина, когда я только начала брить ноги. Тогда я буквально изрезала свои лодыжки… Кровь смешивалась с голубым гелем, из моих глаз брызнули слезы. Если бы в тот момент у меня появилась возможность отправиться в страну Фей и снова встретиться с Алиной, я бы осталась там на неделю.

Кровь смешивалась с голубым гелем. Я глазела на царапинку. У меня шла кровь. Я не регенерировала. Почему? Я стерла пасту с ранки. Теперь кровь текла свободно вместе со струйками воды по моей все еще мокрой ноге.

Нахмурившись, я сложила пальцы в кулак и ударила по двери.

– Ой!

Все еще не веря, все еще удивляясь, я снова ударила кулаком в дверную филенку. И снова ощутила боль, а на содранных костяшках проступили капельки крови.

Моя нечеловеческая сила исчезла! И я больше не регенерировала!

Мои мысли закрутились, словно вихрь. Мэллис говорил, что постоянно ел Невидимых еще до того, как я ткнула его копьем. Я решила, что у него просто выработалась зависимость от мяса Фейри.

Но теперь я знала наверняка: если не продолжать питаться их мясом, человеческое тело быстро возвращается в нормальное состояние. Конечно же, Мэллис не хотел, чтобы с ним это произошло.

Я смотрела в зеркало, наблюдая за тем, как течет из ранок моя кровь. Это напомнило мне, как однажды я уже стояла вот так, изучая себя в этом же зеркале. Я снова посмотрела на себя, на этот раз не обращая внимания на кровь.

Сложно сказать, почему части головоломки порой складываются сами и у нас случаются своего рода прозрения, но на меня внезапно обрушился целый поток образов.

Я снимаю шину с руки и замечаю, что на предплечье у меня красновато-черная, словно проведенная чернилами, полоса; торс Бэрронса, покрытый татуировками; Мэллис кричит, что он оставил браслет на аллее, и требует от Бэрронса сказать, как тот нас выследил; я, привязанная цепью в гараже, луч света, падающий на стоящий рядом столик с инструментами…

И вот оно, настоящее прозрение.

– Ах ты сукин сын! – задохнулась я. – Это же была просто уловка, верно? Потому что ты боялся, что я обнаружу татуировку, которую ты уже сделал!

Игра в игре, любимый трюк Бэрронса.

Я начала исследовать свою кожу, дюйм за дюймом, крутясь перед зеркалом.

Я бы спрятал ее, – сказал он.

Я тыкала и раздвигала. Я посмотрела под грудями. Я проверила местечко между ягодиц, воспользовавшись маленьким зеркалом для лучшего обзора сзади, и с облегчением вздохнула. Я осмотрела кожу за ушами. Посмотрела в ушах.

Татуировка, почти невидимая под моими волосами, обнаружилась на шее, в ямке у основания черепа.

Это был замысловатый черно-красный узор со слабо мерцающей буквой «Z» в центре – мистический штрих-код, колдовская торговая марка.

Должно быть, Бэрронс сделал эту татуировку, принеся меня из Темной Зоны, когда лечил меня и накладывал шины. В ту ночь, когда он велел мне спать и поцеловал меня. Я тогда долгое время провела без сознания.

А затем случилось нечто, заставившее его испугаться, что я найду этот рисунок. Он знал, что, если я обнаружу татуировку, это выведет меня из себя и я натворю глупостей. Он был прав, кстати, так бы и случилось. Так что когда я вернулась из страны Фейри, Бэрронс получил прекрасную возможность настаивать на том, что сделает мне татуировку для моего же блага. Без сомнения, он просто собирался обновить старую, возможно, добавив к ней что-то не слишком честное.

И когда я ясно дала понять, что он перешел очерченные мной границы и я настолько зла, что готова уйти от него, он невольно оказался меж двух огней. Бэрронс не хотел давить на меня, понимая, что иначе я исполню свою угрозу, – и знал, что я могу найти татуировку, которую он уже сделал, и тогда все равно уйду.

Он пометил меня, ничего не сказав мне и не спросив моего согласия, пометил, как собственность. Как свою собственность – об этом свидетельствовала хренова буква «Z» у основания моего черепа.

Я провела по татуировке подушечками пальцев. Рисунок был чуть теплее, чем кожа вокруг него. Я вспомнила, как лежала в той чертовой пещере, каждой частичкой своей души жалея о том, что не позволила Бэрронсу сделать мне татуировку.

Если бы он не сделал тату, я бы сейчас была уже мертва.

Забавно, именно то, из-за чего я угрожала бросить его, если он это все-таки сделает, спасло мне жизнь.

Я смотрела на себя в зеркало, страстно желая, чтобы хоть что-то в моей жизни было настолько же четким и ясным, как мое отражение.

Ровена ошибалась. Как же она ошибалась… Существуют только оттенки серого. Черный и белый – это всего лишь высокие идеалы, создаваемые нами, стандарты, с помощью которых мы судим об окружающем мире, и карта, где мы в соответствии с этими стандартами пытаемся найти свое место. Добро и зло, в чистейшей своей форме, недостижимы. Мы никогда не сможем понять и удержать их, точно так же как это не получится с иллюзиями Фейри. Мы можем только стремиться к ним, стараться их достичь и надеяться на то, что мы не потеряем этих ориентиров и не заблудимся во тьме без направления и цели.

А вот сила существует. И если вы ее не используете, значит, это сделает кто-то другой. Вы можете творить с ее помощью, а можете и уничтожать. Творение – это добро. Уничтожение – зло. Этого мне пока что достаточно.

Я чувствовала копье: оно находилось где-то позади меня и тихо щекотало мои чувства ши-видящей.

Я снова могла ощущать Объекты Силы. У меня была нормальная человеческая сила и способность к регенерации. Это была я: сто процентов МакКайлы Лейн, к счастью или наоборот.

Я вернулась – и была рада этому. Я надеялась лишь на то, что мясо Невидимого прошло сквозь меня, не оставив следов.

Жизнь не бывает черной или белой. И ближе всего к этим цветам мы подбираемся лишь тогда, когда надеваем соответственно окрашенную одежду.