Капитан прыгуна К2.0 (СИ) - Чепенко Евгения

— Я не включаю экран, — прокричал Глеб, будто почуяв перемены во мне, — Слышишь?

— Да! — крикнула я в ответ, вглядываясь в силуэт ховера впереди.

— Как приблизимся, стреляй! Сожги задний силовой блок.

— Поняла! — Я потянулась к кобуре и достала плазму.

— Не зацепи покрытие или систему освещения. Лучше пропускай выстрел.

— Услышала!

Итак, Глеб намеревался поймать всадника ховера, соблюдая устав космофлота и законы Тала.

Я сосредоточилась на цели и замерла в ожидании, держа оружие наготове. Расстояние между байком и ховером сокращалось чертовски медленно, но все же сокращалось. Раненое плечо не позволяло злоумышленнику маневрировать: на поворотах ему приходилось сбрасывать скорость. В конце концов, когда между мной и задним силовым блоком ховера оставалось что-то около прыжка, я подняла плазму и прицелилась. Черный всадник в последний момент заметил опасность и попытался вильнуть. Его едва не занесло, но временного успеха он достиг – мне пришлось прицелиться заново. И опять, до того как я успела выстрелить, ховер вильнул, а потом еще раз и еще. Эолуум, пусть на шоссе и дальше будет так же пусто! Пусть ни один тала не встретится нам на пути!

Глебу удалось подстроиться под кривую ховера, угадывать каждый следующий поворот руля. Это был мой шанс. Сейчас! Я подняла плазму, прикрыла левый глаз и выпустила разряд. Защитный экран содрогнулся, пошел переливами и исчез. Панель силового блока начала плавно опадать, а через мгновение вспыхнула и горящими каплями лавы полилась на дорожное покрытие. Ховер заглох, рухнул на шоссе и вместе со своим хозяином завалился на бок.

— Илмера!

— Да! — Дополнительные пояснения ийнэ мне не требовались.

Как только Глеб затормозил, я соскочила с байка и в пару прыжков преодолела расстояние до поверженного противника.

Нога его была придавлена к дороге всей массой ховера. Он надрывно стонал, как не станет илла или инша. Мыслить более, что этот тала попытается бежать, не было нужды. Слишком слаб уной.

Я присела и с глубокой усталостью в сердце стянула черную маску с головы того, кто пытался убить меня и моего ийнэ.

— Эомелии Догой.

Сквозь сцепленные зубы, он прохрипел что-то невнятное в ответ.

— Вы умираете, — спокойно и даже равнодушно констатировал подошедший Иммэдар. Он присел у изголовья Догой с противоположной стороны и внимательно, сосредоточенно оглядел его глаза. Эомелии с недоверием и ужасом уставился на Глеба.

— Да, радужка уже начала менять цвет.

Я хмуро взглянула на Глеба:

— Раньше друг друга они не травили. И илла Эгон все еще жив.

Иммэдар только плечами пожал.

— Возможно, вера в молчаливость иллы выше. Эолуум знает. Может, тоже завтра уже сляжет. Мы их прижали. Пора избавиться от лишних свидетелей. Логично же: одним ударом нам отомстить и следствие срезать.

Догой протестующе захрипел.

— Он еще жив. — Я склонилась к этому тала ниже, вглядываясь в радужку. — Дозу не рассчитали?

— Возможно. Или косяк производства. Лукина тестировала яд на гибридах. В любом случае, спасатели уже не успеют.

— Мемант Первородный! — внезапно проорал Догой, засипел, откашлялся и отчаянно затараторил: — И Хриса. Я лишь работал на станции. От ирры Мефис он поручил избавиться лично Меманту. Я там присутствовал. Покушение на ирру Илмеру и тебя, ее ийнэ, тоже. И сегодня! Сегодня я исполнял волю Хриса. Он отдал мне приказ. Первородный устанавливал связи с землянкой Лукиной по его воле… По его воле Лукина получила сведения о Мисе и его знаниях. Я и эомелии Фетэ были лишь стажерами Мисы на станции. Мы хотели сохранить его дело. Просто хотели сохранить его дело. Это Хриса, сын Второго рода, старейшина первого круга – это он! Пусть все знают!

Эомелии Догой выдохнул, закрыл глаза и откинул голову назад.

— Это все? — спросил Глеб.

Тала не ответил, лишь устало захрипел.

Иммэдар поднялся и направился к мотоциклу. Повинуясь дуновению ветра, во тьме за пределами шоссе зашумели кроны туйла. Их голосу вторил шорох тэнгери. Я запрокинула голову и улыбнулась свету сигнальных огней. Как внезапна порой бывает Судьба. Опять я ступила на горные тропы, а лет через десять оглянусь назад и увижу прямой широкий путь. Загадка.

Аншии покинуло тело на выдохе. Я встала и отошла к своему ийнэ, дабы не мешать медикам работать. Оперлась бедром о сиденье байка, копируя позу Глеба.

— Радужка меняет цвет, значит, — усмешка у меня вышла какая-то флегматичная. Пожалуй, само состояние уной стало таким.

Он наблюдал за спасением, скрестив на груди руки, и я наблюдала – меланхолия в чистом виде.

— Сработало ж.

Я рассмеялась:

— Сработало, Миэлке Ней, — после паузы добавила, — Камера не подвела?

Глеб молча продемонстрировал таблетку видеорегистратора с мотоцикла. Я кивнула. Мы еще немного понаблюдали.

— Где спать будем? — не то чтобы меня это особенно волновало, но теоретически вопрос был насущным.

— Там же, где жить. Зять должен приносить пользу.

Я засмеялась.

— Ты когда-нибудь его простишь?

— Ну, когда-нибудь прощу.

Вместо эпилога

Глеб

— Совет – высший орган власти. Тала, которых мы, граждане объединенных земель, знали и избирали, как достойнейших из нас. Мы вверяли им наши права и свободы. Мы чтили их осознанность и мудрость. Но Вселенная не совершенна, не совершенны и мы, а значит, неидеально и созданное нами. Все ветшает, все требует обновления. История, которую я хочу поведать, началась задолго до моего рождения. Тогда моя мать, ирра Мефис, прозванная за свои деяния великой, жена Пятого рода и тала Второго круга Совета…

В гнетущей тишине аудитории голос Селене звучал торжественно и тревожно. У меня мурашки по спине пробежали от щемящего чувства гордости. Я покосился на правый экран своей сферы, где шла запись, просто чтобы еще раз увидеть ее горящие глаза. Нравилось мне за работой переслушивать речь ийнэ. Вдохновляло. В рубке работал я один, поэтому мешать моя маленькая слабость команде не могла.

Улыбнулся, увеличил карту рассеянного звездного скопления, обозначенного на черном навигаторе «U?erunos-u?i?-k?m?t-i?-i?eu-ni», и осторожно наложил ее на тот же участок вселенной, наблюдаемый телескопом. Вручную свел контрольные точки. Дважды перепроверил сам себя и только после этого запустил программу анализа.

— …Уной моей матери воспротивился мысли, будто жизнь не важна только лишь потому, что в таковые не записана. Когда созданию Вселенной нужна помощь, ирра откликается на зов – таков устав. Документы, которые вы видите на экране, принадлежат ей. Это заключения десяти независимых терапевтов о психическом состоянии Кирра Каме, покончивших с собой. Для анализа здоровья кораблей использовались открытые на тот момент Третьему и Второму кругу данные технических служб космофлота. Я зачитаю выдержки…

Пока нервная система прыгуна вела расчеты, развернул дополнительное окно с внешней камеры, направленной на телескоп. Включил сканер. Если обнаружу повреждения, заложу еще пару дней простоя на ремонт. Иска не обрадуется, она, вообще, не любит, когда мы тратим ресурсы не на свою работу, но пусть учится просчитывать наперед. Телескопы нужны в первую очередь нам.

— …Прошу обратить внимание на даты. Поправки в законодательство были внесены через неделю после предоставления Мефис доступа к данным о действующих формах Каме и приняты большинством голосов Первого круга. И на все исследования лег гриф «секретно». Справа на экране список авторов поправок и старцев, отдавших голоса за них. Слева – результаты расследования Мефис о владельцах организаций, работающих на космофлот. Точнее на программу «К». Лишь два имени из первого списка не фигурируют во втором…

Анализ скопления прыгун завершил. Весомого численного отклонения по датам не выявил. Я сменил сектор на инопланетной карте и ввел в телескоп новые координаты. Махина приемника на экране начала медленно двигаться. Теперь меня интересовало дальнее из известных тала облаков