Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ) - Сотер Таис

– Вы говорите так, как будто они смертельно больны.

– Так и есть, – Рейвен устало прикрыл глаза. – Ша – это болезнь, калечащая не тело, а разум. Безумие, поражающее дочерей некромагов и забирающее их у нас.

– Ша это всего лишь ментальная магия, – возразила я. – Она не может быть хорошей или плохой.

Отношения Рейвена к шаноэ раздражало так, что даже страх перед ним почти пропал. Вот ведь старый маразматик! Даже Рорик по сравнению с этим моим родственником просто новатор. Магия смерти, это единственно правильная магия, видите ли, а с шаноэ что-то не так. Остальных волшебников он и вовсе за равных не считал – только разве что арэнаи неплохо подходят для селекции некромагов. Неудивительно, что мои предки в течение нескольких тысяч лет давали по щам этим надменным труполюбам.

– Тебя обманули. Ввели в заблуждение, – Велор печально покачал головой, отчего кончик длинной косы закачался в воздухе. – Ты думаешь, что шаноэ – это просто магический орден, не более, и даже не представляешь, на чём основывается их сила.

– На чём же? – тут же поинтересовалась я.

Рейвен огляделся по сторонам, и приблизив лицо совсем близко к поверхности Зеркала, поманил меня пальцем. Я успела даже привстать, прежде чем вспомнила, что мы всё-таки находимся не в одной комнате, и "шептать по секрету" Рейвену не было никакой необходимости.

– Ну? – недоверчиво сказала я, крепче цепляясь ледяными пальцами в сиденье стула.

– Осторожная. Подозрительная. Это хорошо. Я было подумал, что ты совсем ничего не унаследовала от Рейвенов.

– Так что насчёт Ша?

– И настойчивая, – рассмеялся Велор Рейвен. – Может, из тебя выйдет толк. Опасность шаноэ не в магии, иначе среди ведьм не было бы столько смертных девок, и не в колдовских зельях, которые не слишком удобны в настоящих магических воинах. Опасность ша в том, что они делают сами с собой, и что они хотят сделать с Ойкуменой. Скажи, чему в первую очередь учат юных магов и лэров?

– Контролировать себя, – сразу же ответила я, вспомнив урок, заученный с детства. – Маги должны уметь управлять не только своей магией, но и своими желаниями и инстинктами.

– А почему, знаешь? Мы слишком чувствительны ко всем силам, энергиям, что наполняют этот мир. В этом наша сила, но и наша же слабость – мы слишком уязвимы для внешнего влияния. И стоит молодому магу расслабиться, посчитать себя слишком могущественным, забыть об осторожности, и он тут же подвергает себя опасности раствориться во внешнем мире... разрушить внутренние границы. Когда это случается по небрежности или по глупости, маг сходит с ума и рано или поздно умирает – от своей же магии или от рук своих же собратьев. Когда же это делается сознательно... появляется ещё одна шаноэ.

– Сознательно... терять контроль? – недоумённо переспросила я.

– Есть один ритуал. Он позволяет любому магу и в некоторых случаях даже смертному овладеть возможностями, схожими с возможностями менталистов, – туманно объяснил Рейвен. – Вот только маги разума отлично понимают, как важно, соприкасаясь с чужим сознанием, оставаться в границах своего разума, сохранять внутренний стержень. Именно поэтому они создали так много запретов и правил, касающиеся ментальных внушений... и именно поэтому, главное их правило гласит: воздействовать лишь на уровне разума и чувств, но не на уровне души. Менять мысли, менять настроения – но не трогать душу. Потому что нельзя дотронуться до чужой души и изменить её – не изменяя свою. Меняя, коверкая, и, в конечном счёте – развращая.

Рейвен казался задумчивым и опечаленным, и, кажется, это было вполне искренне. Велор... в нём было столько жизни, такая буря чувств. Что ж, я была готова поверить, что он действительно был сыном арэнаи. Иначе у кого он мог этому научиться?

– Я позволил своей дочери пройти этот ритуал до конца. Тогда я считал, что иного выхода нет – она родилась некромагом, но так как ни одна женщина не может овладеть даром смерти полностью, это разрушало её, сводило с ума. Даже антимагические браслеты бы не помогли: они бы сделали её более безопасной, но не могли бы спасти её разум. И тогда я решил, что контролируемое безумие, безумие ша, гораздо лучше, чем безумие от не находящей себе выход магии. Я ошибался: я должен был позволить ей умереть. Потому что она зашла в своём безумии слишком далеко.

– Вы считаете, что борьба с некромагами – это безумие? – презрительно сощурила глаза я. – Некромаги – это опухоль нашего мира, разрушающая саму его структуру. Шаноэ лишь хотят спасти Ойкумену от участи Безымянных Пустошей.

– Ойкумена – это и наш дом, – возразил Рейвен. – И мы не хотим его уничтожения в очередной магической войне. Да и надо ли нам воевать? Взгляды арэнаи и некромагов на будущее Ойкумены могут расходиться. Мы считаем, что Ойкуменой должны управлять маги, вы же почему-то хотите отдать всю власть глупым и слабым смертным, не способным видеть дальше собственного носа. Но эти разногласия не настолько сильны, чтобы уничтожать друг друга. Разве вы не видите, что гармцы воюют лишь с людьми? Тайрани – глупое человеческое государство, в котором с магами обращаются как со слугами.

– Но это наше государство! И вы забыли упомянуть, что Ойкуменой должны управлять не просто маги, а именно маги смерти, – усмехнулась я. – Да и не думаю, что при вашей власти маги Тайрани будут более свободны и счастливы. Вас чураются даже ваши собратья – салдорцы. А уж про боевых магов я и вовсе умолчу – история нашего противостояния насчитывает не одну тысячу лет.

– И ты решила, что шаноэ завершат это противостояние? Избавят мир от страшных некромагов, и вы заживёте долго и счастливо? – насмешливо спросил Рейвен. – А ты не думала, что возможно планы шаноэ идут гораздо дальше, чем просто избавление мира от некромагической угрозы?

– Я устала от недомолвок, уважаемый айрин. Если вы что-то хотите сказать, говорите. Или будьте добры удалиться.

Взгляды наши впервые за всю беседу скрестились. Я не выдержала первая, опустив глаза. Страх вновь зашевелился во мне, заставляя сжиматься и всё ниже и ниже опускать голову. Бросив короткий взгляд исподлобья на Рейвена, я с удивлением поняла, что он смотрит на меня не с презрением и насмешкой, а с... сочувствием? И это уязвляло меня ещё больше. Я не могла позволить себе быть перед человеком слабой, но я была.

– Шаноэ, – медленно начал Велор, – как я говорил, не просто маги, и даже не ведьмы. Они жрицы, служительницы старых богов – как они называют этих тварей. Нашим предкам с Северных островов они были известны как демоны внешних пределов.

– Внешних пределов?

– Тех земель, что лежат за пределами Ойкумены, за той Границей, что была создана древними магами, чтобы оградить нас от демонов и чудовищ. Созданий, которых Шаноэ хотят впустить обратно. Я считаю, что этим миром должны управлять маги, арэнаи отдают власть над собой смертным: но ни некромаги, ни арэнаи, ни прочие маги и смертные не будут свободны, когда демоны вернуться в наш мир.

– Почему... почему Шаноэ хотят это? – пересохшими губами спросила я. Передо мной не стояло вопроса – верить ему или нет. Всё, что он говорил, само по себе казалось мне истинным, и мне приходилось сильно напрягаться, чтобы сохранить хотя бы подобие критичности.

– Потому что теряя контроль над собой, своей магией, своей душой – они дают доступ к себе этим тварям, демонам. Ведьмы лишь думают, что действуют по своей воле – на самом деле ими управляют демоны внешних пределов. А те пользуются любой возможностью, чтобы просочиться внутрь, обратно в Ойкумену. Пока они могут действовать лишь на ментальном плане, и только на тех, кто безумен и слаб волей, но когда через шаноэ они добьются своего, и Граница между Ойкуменой и внешними пределами падёт, то демоны вернуться и в своей физической форме.

Демоны... Почему бы и нет? В последнее время меня ничем нельзя было удивить.

– Значит, и войну с некромагами ша затеяли по воле демонов? Но для чего им это нужно? Почему именно некромаги?