Десять тысяч небес над тобой (ЛП) - Грэй Клаудия

Но из того, как затихли родители, я понимаю, что Пол сказал мне правду. Триада может быть мотивируется искренней любовью к моей сестре, но их планы более ужасны, чем то, о чём мог когда-либо мечтать мой Ватт Конли.

Мама подходит ближе и встает прямо передо мной.

— Маргарет, осколки души Джози рассыпаны слишком обширно чтобы мы смогли собрать их. Но если это измерение не сможет больше удерживать её…

— Потому что оно прекратило существование? — спрашиваю я.

Через несколько секунд папа кивает.

— Меньшее бы не сработало.

Я так нервничаю, что почти физически дезориентирована, как будто вся планета вращается в новом направлении. Всю свою жизнь я шутила насчёт «сумасшедших маминых теорий», хотя я всегда знала, что они не сумасшедшие, просто немного странные. Но то, что я вижу сейчас на лице моей матери, и моего отца тоже, это безумие.

Не метафорическое безумие. Настоящее, реальное сумасшествие забрало их обоих.

— Вы не можете уничтожить целое измерение, — я объясняю это медленно, как будто это как-то поможет им понять. — Даже если бы это не было абсолютным злодеянием, я имею в виду — как? Нет такой бомбы, которая разрушила бы вселенную, тем более несколько.

— Маргарет, подумай, — мама становится профессором, ошеломляюще знакомым в эту безумную минуту. — Резонансы между измерениями удивительно чувствительны, как ты должна знать. Помни, их можно изменить чтобы создать только одного идеального путешественника на вселенную.

Я никогда не понимала научное значение слова «резонансы», но смысл понятен.

— Чувствительны — значит хрупкие. Разрушаемые.

Папа улыбается, подбадривая меня, не смотря на своё напряжение, как он делал, когда я училась кататься на велосипеде.

— И каждая вселенная пытается достичь идеального баланса. Всё, что нам нужно сделать — это вернуть её к её фундаментальной симметрии.

Воспоминание о прогулке в Муирском лесу с Полом приходит так живо, что я чувствую запах леса. Он стоял на освещённом месте и рассказывал мне что фундаментальная симметрия нарушилась на самой заре сотворения мира. Если бы этого не случилось, если бы материя и антиматерия существовали в равных количествах, как гравитация и антигравитация, вселенная бы уничтожила себя в то же мгновение. Мы бы даже не узнали, что происходит катастрофа, происходила бы катастрофа, потому что время бы тоже перестало существовать.

— Как вы это делаете? Как это вообще возможно? — шепчу я.

— Устройство на удивление просто, — говорит отец. — Удивительно, что никто не придумал его раньше. Но опять же, если даже кто-то подумал о нём, у него хватило здравого смысла не конструировать его.

Я хватаюсь за единственную надежду, которую вижу.

— Но нельзя принести устройство в другую Вселенную! Только сознание может путешествовать между измерениями. Не материя.

— Большая часть материи не может, — мой отец указывает на Жар-птицу, висящую у меня на шее. — Мы экспериментировали с различными сплавами и соединениями. Не займёт много времени сконструировать устройство, которое будет путешествовать так же легко, как Жар-птица. Однако, конечно, любой человек не сможет активировать его. Большинство людей будут стёрты с лица земли с разрушением вселенной, без возможности сбежать.

— Только идеальный путешественник, — говорю я.

Наконец, всё встаёт на свои места. Я знала, что Конли слишком зациклен на мне, что было лишком много других способов сделать грязную работу без меня. Чего я не знала — это насколько грязной будет работа.

— Стоп-стоп-стоп, — я руками показываю знак тайм-аут. — Вы имеете в виду, что хотите, чтобы я уничтожила целые вселенные?

— Джози разбилась на множество осколков, слишком маленьких, чтобы собрать. Но возможно путешествовать в эти измерения. В конце концов тебе не нужно оставаться там надолго, — мама кладёт руку мне на плечо, жест, который должен успокоить, но вместо этого у меня бегут мурашки по коже. — Ты не будешь никого убивать, Маргарет. Всё измерение будет просто стёрто из Мультивселенной. Никому не будет больно. Никто даже не поймёт.

Когда измерение умрёт, оно заберёт с собой всю свою историю. Люди в нём не умрут, они никогда не родятся.

Я думаю о Военной Вселенной, где Джози — пилот истребителя. Или о родителях — военных исследователях, которые изо всех сил стараются поддерживать надежду своей страны. О солдате-Тео, который пробирается в мою комнату по ночам, ища моменты любви в той серой, страшной жизни.

О Лейтенанте Маркове из того мира, который любил меня так глубоко, даже узнав, что я одурачила его.

Я не осмелюсь вернуться в то измерение, и это значит, что я больше не увижу этих людей. Но они заслуживают жить своими собственными жизнями и найти свою судьбу. Получить шанс выиграть войну и выжить.

Как бы ни больно было узнать, что люди в Военной Вселенной мертвы, бесконечно хуже знать, что их никогда не было.

— Вы не понимаете, о чём меня просите, — мой голос дрожит. — Уничтожить измерение — это хуже, чем геноцид.

Они хотят, чтобы я уничтожила целые виды, планеты, звезды, бесчисленные галактики.

— Возможно, уничтожить — неправильное слово, — говорит папа, как будто смена словаря всё исправит. — Думай об этом, как об «аннулировании» измерения, и это гораздо ближе к истине.

Они так далеко зашли, что даже не видят этого. Я наношу удар тем, что первое приходит на ум.

— Джози никогда не приняла бы этого. Даже если у вас получится, если вы снова соберёте её, она возненавидит вас за то, что вы сделали.

— Я уверен, Джозефина поймёт наши мотивы, — говорит мой отец тем же тоном, как когда они позволили Джози в третий раз проколоть уши.

Мама добавляет:

— Помни о том, что Джозефина путешествовала гораздо дольше, чем ты. Она видела, сколько существует наших воплощение, в разных мирах. Одной версией больше или меньше — очень небольшая разница, математически говоря.

— Это больше, чем математика! Вы не можете просто обменять одного из нас на другого!

Кажется, мама почти раздражена моим непониманием.

— Все наши версии — один и тот же человек на очень важном уровне. Разве ты этого ещё не видела? Твой Пол Марков — разве он не тот же человек, которого ты любишь, во всех мирах?

Когда-то я бы сказала, да. Теперь я понимаю, что правда гораздо сложнее. Какими бы похожими не были наши версии, каждая из них уникальна. Каждый из нас, где бы он ни был, незаменим.

— Твоя вселенная в безопасности, — говорит мама. От этого мне не должно стать лучше, но становится. Я достаточно труслива, чтобы радоваться, что мы не первые на разделочной дочке. — Идеальные путешественники — ценный ресурс. Мы не можем аннулировать их налево и направо.

— Ты теперь понимаешь, что технологии надо держать под контролем, — вступает папа. — Если бы у каждого измерения была такая сила, ты можешь себе представить оружие, которое можно было бы создать?

Я качаю головой.

— Но, если вы — единственное измерение, у кого есть такая возможность, это не война. Это просто резня.

— В твоих устах это звучит просто дьявольски, — говорит папа, как будто это не так.

— Пожалуйста, милая, обдумай это когда у тебя будет возможность успокоиться, — мама открыто упрашивает меня, как они никогда не делала раньше. Несмотря ни на что, она достаточно похожа на мою настоящую маму, чтобы у меня заболело сердце. — Мы хотим работать с тобой. Мы хотим, чтобы для всех, кто в этом участвует, всё обернулось наилучшим образом. И мы столько можем тебе дать.

— Например, что? — технологию, чтобы превратить наше измерение в смехотворный коллаж Гойи и Уорхола, как их? Это должно извинить массовое убийство?

Она медлит, её глаза встречаются с папиными.

— Мы хотим защитить тебя, Маргарет. Ты тоже наша дочь. Но… если до этого дойдет… Конли может пойти в другое измерение и создать идеального путешественника там.

Я понимаю, что она имеет в виду в ту же самую секунду, как она произносит это. Но похоже, что мой мозг не принимает это знание. Вместо этого, я горю с головы до ног, и мой желудок сжимается, как будто я выпила яд, который должен сейчас же выйти из моего организма, потому что иначе он уничтожит его.