Наконец она появилась. Удивительная девушка в синем шёлковом платье.
Против воли он даже улыбнулся: как бы там ни было, а Шедде был рад её видеть.
Она тоже улыбнулась, но как-то напряжённо. Может, расстроилась, что он не сопровождал брата на церемонии вручения даров? Да глупости какие, с чего бы.
Очень ровно, словно не касаясь пола, она подошла к своему месту по правую руку от наместника. Кинрик встал, подал ей руку, слуга поправил кресло.
Снова Шедде обратил внимание, какая у неё сегодня странная, словно испуганная улыбка. Что-то случилось?
— Гребень, — сказал кто-то рядом. — Она надела гребень, я выиграл.
— Не знаю. Может, магическая подвеска превратилась в шарфик? — ответил женский голос. — Очень милый шарфик, кстати. Только немного не в тон. И я бы не стала его на шею наматывать. Просто набросила бы на плечи…
Шедде внимательней присмотрелся к мальканке. Шарф на шее действительно смотрелся неуместно и странно. Но если бы благородная чеора, что сидела чуть левее, не заострила на нём внимание, Шедде вряд ли заметил бы. Он мало что понимал в женской моде. Хотя нет, кое-что понимал, по долгу службы. Но почему-то у него не получилось сразу соотнести это понимание с образом рэты Итвены. Темершаны.
Шарф казался бинтом на шее. Не могло же заговорённое ожерелье и вправду превратиться в такую безвкусную вещь…
А Кинрик, который сидел рядом, вдруг что-то спросил у невесты.
Она в ответ покачала головой — и вдруг поморщилась, а руки невольно метнулись к шее… но на полдороге застыли и опустились вновь.
Брат это тоже заметил. Ещё раз что-то учтиво, но настойчиво спросил у неё, а потом вдруг резко дёрнул злосчастный шарф, на миг высвободив то, что он скрывал.
Нечто чёрное, широкое и тяжёлое — совершенно неуместное на шее девушки.
Грубый железный ошейник, какими приковывают рабов на галерах и рудниках, страшный, как будто даже в следах крови…
Почему-то Шеддерик успел хорошо его разглядеть, пока, по крику брата, спешил на помощь.
Кинрик вцепился в ошейник обеими руками, но как бы силён он ни был, а сломать это «украшение» было не под силу даже ему.
— Шедде, у него нет запора. Закован намертво! Мне не сломать!
Шеддерик поправил шарф, чтобы посторонние не разглядели, что там под ним. Темери застыла, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Кинрик удачно стоял, загораживая невесту от встревожившихся придворных, но этого может оказаться недостаточно.
— Надо увести её… погоди.
Сам готовый голыми руками рвать проклятое железо, Шеддерик вдруг вспомнил, что дарёная цепочка — магическая. И если это она превратилась в ошейник, а это она, какие могут быть варианты… значит, отреагирует на саруги ровно так, как любая другая магия сианов. Застыв на миг, озарённый этой идеей, он стянул с левой руки перчатку и дёрнул ошейник голой ладонью — ладонью, в которую были вживлены не менее десятка саруг…
Темери вскрикнула и, наконец, схватилась руками за шею. Рот несколько раз открылся в беззвучном вскрике, она тяжело дышала. Но дело было сделано. Шедде чувствовал, как под его руками мгновенно ошейник остывает, теряет магию. Как прочный ржавый, грубый металл превращается в нечто тонкое и хрупкое. Как это что-то легко рвется от одного рывка. Оставив на память о себе широкий красный след на коже.
— Благородные чеоры, — громко возгласил наместник, — моей невесте стало душно. Прошу вас, продолжайте праздновать! Мы скоро вернёмся!
И они вдвоём повлекли её вон из зала. Как можно быстрее.
Но уходя, Шеддерик отметил всё-таки, что никто из присутствовавших в зале сианов в беспамятстве не упал. А значит, того, кто наложил на цепочку это губительное заклинание, следует искать в другом месте.
— Всё же нормально было… — растерялся Кинрик. — Она же сама дошла… что случилось-то? И как такое вышло?
Действительно, как?
Шедде обернулся к одному из стражников у входа в зал.
— Найди Гун-хе. Пусть поторопится. Мы будем… — он прикинул расстояние, и решил: — будем в комнатах наместника. В кабинете. Давай!
Темершана шла очень медленно, но всё-таки сама, лишь слегка опиралась на руки своих спутников. Почти до самого конца. Но на одной из лестниц вдруг беззвучно споткнулась, и если бы не Кинрик, упала бы.
Как назло, именно в этот момент из-за угла важно вышел пожилой ифленский дворянин, слегка опоздавший на торжественный ужин и оттого расстроенный. По сторонам он не смотрел, надеясь только, что горячие блюда подавать ещё не начали, так что внезапная встреча с наместником, чеором та Хенвилом и бесчувственной Темершаной оказалась полной неожиданностью и для него тоже.
— О, Золотая Ленна! — выдохнул он, чуть не врезавшись в благородных чеоров, — это же рэта Итвена! Что с ней? Она умерла?
— Нет! — Так грозно рявкнули братья, что несчастный чеор втянул голову в плечи и поспешил убраться с их дороги. Но на бегу всё равно несколько раз оглянулся.
Шеддерик эту встречу сразу выбросил из головы.
Кинрик распахнул двери кабинета, подхватил с кресла клетчатый плед, поспешно освобождая место, и заоглядывался, пытаясь понять, что бы ещё сделать полезного.
Ну, что тут сделаешь?
— Кинне, подай воды, если есть.
Очнувшаяся Темери благодарно кивнула, когда наместник собственноручно поднёс ей воду.
Сделала несколько глотков. Но руки у неё сильно тряслись, и Шедде забрал стакан, чтобы не облилась. Кажется, она даже не заметила.
— Тише, — сказал он и осторожно провёл ладонью по волосам у виска, словно хотел пригладить выбившуюся прядь. Нежно и осторожно. — Тише, всё уже закончилось, слышишь? Всё уже хорошо, девочка, всё. Можно выдохнуть…
У неё были мягкие тёплые волосы и нежная кожа. Убирать ладонь не хотелось, и Шедде всё медлил, продолжая полушепотом уговаривать Темери, что всё плохое уже позади.
Кинрик, который наблюдал за происходящим со стороны, потому что больше заняться было нечем, вдруг задумчиво сказал:
— Шеддерик та Хенвил. А ведь ты беспросветный дурак. Совершенный и безнадёжный, я бы сказал…
Глава тайной управы даже не обернулся.
— Может и так, — вздохнул он. — Но поговорим мы с тобой об этом чуть позже и наедине. Темери, как вы? Слышите меня?
Она осторожно кивнула.
— А узнаёте?
Рэта Темершана Итвена
Может быть, так и теряют чувства, — в какой-то момент всё перед глазами поплыло и закружилось, а потом вдруг она поняла, что уже нет того яркого беспощадного света, шума возбуждённых голосов, а есть тёплый плед и тихий голос, от которого, как по волшебству, утихают всё тревоги и страхи. Кто-то легонько гладил её по щеке. Кто-то звал её по имени…
Темери открыла глаза и сразу поймала встревоженный взгляд чеора та Хенвила. Впрочем, тревога мгновенно сменилась облегчением.
— Узнаёте меня?
Стало отчего-то невероятно стыдно. Что случилось? Она что же, упала в обморок?
Как получилось, что сейчас здесь они только… втроем?
Темери перевела взгляд на наместника и сразу попробовала сесть ровнее. Шеддерику пришлось убрать руку от её лица — значит, не показалось. Это действительно чеор та Хенвил только что осторожно касался её щеки?
— Простите, — сказала она, подивившись, каким хриплым оказался голос. — Я не знаю, что со мной случилось… голова закружилась… почти ничего не помню.
— Украшение-то своё помните? — помрачнел Шеддерик.
Кивнула. Было видно, как быстро её щеки залились краской.
— Как вы догадались?
— Шарф по цвету не подходит к платью. Да и так шарфики не повязывают. — Пояснил Кинрик и даже показал жестом, как именно.
Темершана опустила взгляд.
— Я не смогла придумать ничего лучше.
Глава тайной управы подавился воздухом. Потом очень осторожно спросил:
— Скажите, а вам не пришло в голову попросить помощи? Вы же были там не одна.
— Но мы попросили! — растерялась Темери. — Вельва побежала за сианом. Только, наверное, не успела его найти.
