Аромат тьмы (СИ) - Гусейнова Ольга

— Перчик, ты зачем из дома вышла? Еще и бродишь здесь в одиночку, мало ли что…

— Я есть хочу, а меня никто не хочет кормить. А ведь у меня дети-и… — заныла я.

Вот кто знал, что во время беременности и мой резерв превратится в бездонную черную дыру. Нет, в бездну, куда сколько не закачивай, все мало. Местный целитель сказал, несмотря на то что малыши близнецы, сын взял магию Фрея, но, вероятно, еще сильнее станет. А вот наша будущая дочь пошла способностями в меня, отсюда и мой вечный голод. В нашей семье теперь два воина Света. Это звание за мной со временем официально закрепили. Сперва подкалывали, потом табличку на двери КВБ сделали. Я сначала злилась и смущалась, а потом сделала вид, что смирилась. На самом деле, тихонечко в душе гордилась и радовалась.

Любимый, подхватив меня на руки, отнес домой. Сел со мной на коленях за стол, широким жестом махнул на многочисленные тарелки с яствами и, используя мой сленг, перечислял:

— Родная, смотри сколько вкусного на столе, и мяско, и пироженки, и шаверма. Посмотри, какой сливочный крем…

— Фрей, какие пироженки? Ты ничего не понимаешь? Я толста-ая! Мне нужна некалорийная пища, а не кишащие калориями пироженки! А твои сородичи все разбежались, прячутся от меня. А я есть хочу-у…

— Любимая, потерпи немного, ты же помнишь, что денька через два Рахель сделает предсказание. Поэтому парни накапливают негатив, чтобы усилить свою тьму для будущего прыжка в другие миры. Ведь никто не знает, кому повезет в этот раз, но каждый надеется, что именно ему предскажут встречу с истинным светом.

— А как же я? — не унималась я.

Я беременная, у меня гормоны, мне можно капризничать.

Фрей-искуситель сунул мне под нос эклер:

— А ты пока тортики и мяско вкусненькое кушай!

— Да у меня и так попа выросла, я же на твоих бедрах уже не помещаюсь! — расстроилась я.

— Олеся, дорогая, любимая, родная, это не проблема! Торжественно обещаю наесть себе бедра пошире, чтобы ты умещалась, — ласково увещевал меня муж, обнимая за плечи и аккуратно прижимая к себе.

— Я смотрю, ты готов на любые жертвы ради меня, — довольно хихикнула.

— Ради тебя, любимая, на все! — расхохотался Фрей.

Наше застолье оборвал трезвон сигналки: кто-то выходил из портала в зале перехода. Обменявшись понятливыми, заинтересованными взглядами, в следующее мгновение мы с Фреем были рядом с пентаграммой. Над ней дрожал воздух, а в зале появлялись новые стражи и старшие сородичи. Все ждали, кто же прорвет пространство и время и ступит на Вайр.

Наконец из пугающе багрово-черного провала на золотой рисунок пентаграммы шагнули двое. Дикей и нечто стройное, невысокое, растрепанное, в длинных одеждах, похоже, женщина. Встречающие напряглись, потому что такой цвет портала свидетельствовал, что на Вайр ступил «пограничник». Хотя чистые алые глаза Дикея говорили о том, что внутри него тихо и спокойно, и главное — чисто как в сплошной штиль.

А вот лохматый пришелец, откинув спутанные густые волосы, осмотрелся и неожиданно кинулся на мужчин с вытянутыми руками со скрюченными, будто от зверского голода, пальцами с хриплым восторженным ревом:

— Еда-а!

— А-а-а… зомби-и!.. — завопила я испуганно.

Ну а кто еще явился на Вайр, если это «явление» желто-зеленого, как шаэды, цвета, и с налитыми кровью глазами в пол-лица. Хотя, красивая была когда-то, наверное.

Дикей, переместившись к своей спутнице за секунду, перехватил ее под мышками и притянул к себе за грудки ближайшего мужчину, заполненного мраком. Точнее, сунул ошалевшего сородича в загребущие руки голодного зомби — словно ребенку леденцом рот заткнул. Потом немного обиженно поправил меня:

— И не зомби вовсе, просто нежить… слегка. Местный некромант ее быстро с грани вернул. Только магическую полярность ей нечаянно поменял и все…

— Как ее зовут? — хрипло спросил «леденец», которого незомби за пару секунд вычистила от мрака, оттолкнула и с голодным прищуром уставилась на следующего кандидата в леденцы.

— Рада, — с нежностью произнес Дикей и таким заботливо-угрожающим взглядом одарил сородича, на которого его пара плотоядно уставилась, что тот сам протянул ей руку для «очистки».

Попробуй не поделись с сокровищем этого древнего вайра, две тысячи лет ожидавшего свой свет, — сожрет буквально.

— Кого-то она мне напоминает, — усмехнулся Фрей мне в макушку.

Я удивленно обернулась, а он на меня смотрит, многозначительно так, словно это я тут вечно голодное зомби. Я обиженно поджала губы. Потом до меня наконец дошло, что же именно муж хотел сказать и счастливо огласила на весь зал:

— Ура, народ, пора второе рабочее место в КВБ организовывать. Расширяемся. В моей конторе появился новый работник! — Но, вспомнив, как сегодня искала «страдальцев», хмуро попеняла: — Мужики, начните уже магичить, копите мрак побольше, а то мы из-за вас вынуждены голодать…

Рядом с Ириром стояла Рахель, Имрой тоже с мужем и у обеих глаза на мокром месте, а на губах радостные улыбки. Имрой смахнула слезу и счастливо посмотрела на мужа:

— Вселенная и правда простила Вайр. И помогает как может. Дарит нам необычных истинных, способных спасти не только свой свет, но и весь мир.

Я тоже расчувствовалась до слез. Проморгалась и заинтересованно посмотрела на вторую темную на этой земле: уже не лохматое красноглазое зомби, а вполне симпатичную женщину Раду с почти обычным для человека цветом кожи, только капельку сероватым; глаза у нее оказались теплого серебристого оттенка, как и длинные волосы. И вообще, она походила на живое воплощение ртути — плавная, пластичная, с мягкими женственными изгибами. Насытившись, она быстро привела себя в порядок и, розовея скулами явно от смущения, спряталась на груди счастливого до неприличия Дикея.

Девять лет Рахель, к душевной боли Дикея, предсказывала не ему, но все изменилось в прошлом году. Сначала он просто не поверил своим ушам, когда оракул обратилась к нему по имени. Дальше только его и видели. Управился за год — отыскал свое сокровище, истинную, еще и отвоевал ее у смерти.

Вайры — лучшие мужья, это я теперь знаю точно! Ведь и Фрей неоднократно выгрызал меня у смерти из пасти, когда казалось, что надежды не осталось. Вот и сейчас, обнимая и настойчиво, но мягко направляя меня к выходу на плато, только что не щебетал:

— Любимая, потом с Радой познакомишься, и ей, и тебе нужно отдохнуть.

— И поесть! — напомнила я, про себя отметив с удовлетворением, что мы с Фреем, помнится, в свое время больше шума наделали.

— Перчик, я сейчас ка-ак намагичу какой-нибудь сложнейший шедевр — и будет тебе море мрака, ешь не хочу, — рассмеялся Фрей, подхватывая меня на руки.

Выпустил крылья и взял курс на сосновый бор. Обняв мужа за шею, я со счастливой улыбкой любовалась им. Самый лучший, самый красивый, самый верный, самый вкусный… мой любимый муж!

Конец