Кость в горле 2. Первая невеста (СИ) - Верескова Дарья

Я молча смотрела на медленно плывущие облака, размышляя о сложности женской души. Мы обижаемся, но в тоже время хотим, чтобы тот, кто нас обидел, влюбился в нас, раскаялся в своих поступках.

— Ты все ещё любишь его? — спросила я осторожно, готовая к тому, что Доротея может закрыться от меня.

— Я уже не знаю, что такое любовь, Элли. То, что я испытывала с Оливером… Я не верю, что какой-либо другой мужчина способен дать мне такие чувства, эмоции. Он заботился и беспокоился обо мне - но только в моменты страсти, когда держал меня в своих объятиях. В те моменты я чувствовала себя богиней, будто он молился на меня. Я убедила себя, что он любил меня, но это было опьянением от наших ночей. Как будто, деля со мной постель, он был другим человеком, и только в постели я могла вернуть его, настоящего.

Я молчала, давая ей время. Это были её тайные мысли, которые ей самой было трудно признать.

— Почему мужчины такие, Элли? Почему они готовы заботиться о женщине, замечать ее, слушать ее только в тот момент, когда та делит с ними постель? Неужели это все, что мы можем дать? Но ведь после они же упрекают меня за то, что я недостойна быть женой…

— Это не так, Доротея. Хотя постель, вероятно, самый быстрый и легкий способ привязать к себе мужчину, но, как видишь, ненадежный. Пожалуйста, давай вернемся в наш особняк. Твоя ценность не определяется мнением окружающих, твоими ошибками или твоей невинностью. Прекрати искать одобрение у тех, кому ты не нужна, будь то герцоги или короли. Вспомни о своих интересах, о том, что делает тебя уникальной. А насчет любви… любви не может быть без доверия, так что твои чувства к Оливеру - не любовь. Просто сильные эмоции от неуверенности в себе, которую ты тщательно скрываешь, и кратковременное облегчение этих эмоций, которое ты получала в постели с ним.

Я поднялась, давая понять, что пора заканчивать.

— Твои слова об интересах… Это значит, что я могу вновь заняться управлением баронством вместе с мамой? — Доротея последовала моему примеру, вытерла глаза и теперь стояла прямо, высокая и прекрасная.

— Нет, — я ехидно улыбнулась. — Помнишь, как я говорила про доверие? Так вот, я тебе не доверяю. И если ты хочешь это исправить, тебе придется потрудиться. Но можешь начать с обустройства детской комнаты и подготовки свадьбы с Тобиасом Бейли. А после я предложу тебе несколько задач, которые не будут связаны с управлением, но позволят тебе применить свои знания и таланты. — Я поманила слугу, давая указание приготовить карету и вызвать матушку с Франсис для возвращения в Торнхар.

В особняк Тенбрайков решила даже не возвращаться. Почему-то именно здесь я впервые осознала, насколько меня угнетают двойные стандарты для мужчин и женщин, насколько архаичными кажутся устои этого общества. Хотя могло быть и хуже — я могла бы жить в мире, где женщинам запрещено работать или обучаться.

Когда мы уже собирались уехать, ко мне подошел уставший герцог Тенбрайк. Очевидно, ему уже доложили о скандале, разразившемся в его доме.

— Прошу прощения за все произошедшее. Это самый большой скандал, который когда-либо случался в моей семье. Мы все привыкли держать свои чувства в себе, но я не знал, что там накопилось столько обид и недоговоренностей.

С чего бы Эдмуну Тенбрайку так откровенничать со мной? Он никогда не выдавал семейных проблем и не показывал эмоций, даже когда мы были в тюрьме, и он лежал, избитый, пока я обрабатывала его раны.

— Я позабочусь о том, чтобы никаких слухов не распространилось, — сказал он, уже собираясь отходить. — Доброго пути вам и вашей семье.

— Позаботитесь… Ваша Светлость, вы ни разу не сделали того, что обещали, ни моему отцу, ни мне. Почему я должна вам верить в этот раз?

Эдмунд Тенбрайк обернулся:

— Потому что ранее вы не были моей будущей королевой. — Он быстро удалился, не дожидаясь моего ответа.

Глава 12. Доверие

Я с удовольствием осталась бы в Торнтри совсем, однако через неделю после нашего визита к герцогу я получила письмо, в котором было сказано что мое разрешение на пребывание в Торнхар было сроком на одну неделю, которая давно истекла. Давно - это два дня назад.

Так мне вежливо напоминали о необходимости возвращения в Белтару. Без сомнения, за этим решением стоял Феликс — все важные решения обо мне принимались им.

Я надеялась, что бал в честь помолвки с принцессой займёт его настолько, что он забудет обо мне хотя бы на несколько недель, но очевидно, я ошиблась.

Доротея решила рассказать о своей беременности Тобиасу Бейли, который сразу же предложил ей выйти за него замуж. И сестра согласилась.

Конечно, они были очень разного социального статуса, но в данной ситуации вряд ли Доротея считала что у нее есть другой выбор. Её растущий живот неизбежно вызвал бы массу вопросов, а рождение ребёнка вне брака осуждалось высшим обществом.

Слухи о ней и Фредди Тенбрайке, к счастью, не распространились, как и обещал его отец, хотя многие нас слышали в поместье и видели идущими вместе в клинику.

Последние слова герцога оставили меня в смятении. Я долго пыталась понять, почему он назвал меня своей будущей королевой. Вероятно, герцог заметил, как тесно я общалась с королем во время нашего плена и сделал свои выводы. Но не мог же он верить в то, что Феликс разорвет насколько выгодную помолвку с Элоранской принцессой? Скорее всего, герцог имел в виду, что я стану не королевой, а фавориткой, и буду иметь сильное влияние на короля. И его предложение о браке с Оливером идеально вписывалось в эту схему.

Возвращаться во дворец не хотелось от слова совсем - я опасалась Феликса, не доверяла ему и хотела получить больше гарантий своей безопасности. Единственным утешением для меня было то, что король хотел чтобы я добровольно приняла его, а я не собиралась этого делать.

А ещё мне хотелось понять, как мое будущее выглядит сейчас, с точки зрения работы. Феликс не хочет чтобы я участвовала в экспедициях а наставник все ещё в стазисе. Какова цель моего пребывания во дворце, если работа в экспедициях приостановлена? Я планировала поднять этот вопрос, как только вернусь. Если моя работа потеряла смысл, я потребую возвращения в Торнхар, где также смогу управлять своим новым графством. Я уже написала управляющему графством Уайтхолл и попросила его продолжить работу, если он согласен. К моему облегчению, он согласился, но я решила послать независимых аудиторов для оценки доходов и расходов графства и текущего состояния казны. Возможно, после их отчета, наше сотрудничество закончится.

Прибыв во дворец, я едва успела переступить порог, как ко мне подошёл один из слуг короля с его указанием явиться в кабинет, как только представится возможность. Я слегка волновалась, но понимала, что пора прояснить все накопившиеся вопросы. При удачном стечении обстоятельств, я уже совсем скоро смогу вернуться в Торнхар или же отправиться в графство Уайтхолл.

В моей комнате меня ожидала стопка писем, но важным оказалось лишь одно — из Таласской империи. Принц Лансель говорил о том, что с ходом расследования узнавал все больше деталей нашего мятежа в тюрьме, и в который раз восхищался моей храбростью и самоотверженностью. Принц послал мне в подарок набор очень красивых подсвечников из империи и интересовался делами в моём баронстве и графстве. Также он написал, что все ещё не видел моих документов на получение гражданства и что с нетерпением ждёт нашей следующей встречи. Он уточнил, что из-за того, что у меня отсутствуют старшие родственники мужского пола, в случае принятия гражданства, моим официальным защитником будет считаться либо сам император, либо же принц Лансель, как один из старших членов императорской семьи.