Идеальный порядок (ЛП) - Бенд С. Т.

— Выглядит замечательно, Хенрик.

Валькирия кинула на него взгляд из-под длинных ресниц.

— Как думаешь, почему Тир не разрешает мне переехать? — хмыкнул Хенрик. — Просто подожди до вечера, пока не попробуешь мой пирог «Грязь Миссисипи».

— Мой пирог, — поправила я. — Это рецепт моей бабушки. Он только помогал готовить.

— Я тот, кто предложил добавить ваниль в тесто. — Хенрик вскинул бровь. — Я надеюсь, ты поймешь, что это значительно улучшает рецепт.

— Ты присваиваешь рецепт моей бабули? — Я скрестила руки в притворном раздражении. Было невозможно сердиться на Хенрика из-за чего-нибудь — на самом деле, сердиться хоть на кого-нибудь. Дела наконец-то сдвинулись. Тир и Фрейя вернулись невредимыми и переодевались из походной одежды перед ужином, а Хенрик сообщил, что внес финальные штрихи в Фреда, и рука теперь полностью функциональна. Мы все чувствовали, что грядет что-то хорошее — поимка Фенрира, перерыв в сражении — а может, жизнь долго-и-счастливо для нас всех.

— Уверен, твоя бабуля очаровательна. Точно также уверен, что она сама хотела бы добавить щепотку ванили в масло, когда делала крошку для пирога. Просто признай это.

Хенрик пожал плечами.

— Не связывайся с ее бабулей, приятель.

Грубоватый голос долетел из-за моей спины. Мы развернулись и увидели Тира, выходящего из французских дверей. На нем были выцветшие голубые джинсы и вязанная резинкой белая футболка «Хенли». Он был босиком, а волосы все еще были влажными после душа. Он спустился с крыльца четырьмя длинными шагами и сел рядом со мной.

— Снова привет, — пробормотал он, обхватив меня за бедра и притянув к себе на колени.

— Привет, — я пристроила голову у него на плече. — Как душ?

— Одиноко. Хотелось бы, чтобы ты приняла мое предложение…

Я шлепнула его.

— Вы с Фрейей получили то, что нужно от гномов? — Бринн подскочила мне на помощь.

— Полагаю, да. — Тир почесал затылок.

— Что не так? — Хенрик отвернулся от гриля и снял стейки.

— Это не то, что я ожидал, — признался Тир. — Она не выглядит достаточно крепкой, чтобы удержать Фенрира.

— Гномы никогда не отступаются от своего слова, — заметил Форс. Он вышел из дома с тарелкой крабового мяса и мисочкой растопленного масла.

— Если они говорят, что она достаточно крепкая, она достаточно крепкая.

Тир мягко погладил меня по бедру. Его нахмуренное лицо выдавало сомнения.

— Хочешь нам ее показать? — предложила я.

— Вы говорите об этой ленточке? — Фрейя вышла из своего дома направилась через лужайку, держа что-то в руках.

— Ленточке? — Хенрик, Бринн, Форс и я произнесли в унисон.

— Ленточке, — подтвердила Фрейя.

— Да вы меня разыгрываете, — прищурилась Бринн.

— Чтобы удержать Фенрира? — Форс потер подбородок.

— Может, они подумали, что ты говоришь о каком-нибудь другом Фенрире? Древесном духе или ком-нибудь наподобие? Может, это более популярное имя, чем мы думали.

Хенрик поставил стейки на стол рядом с картофелем.

— Неа. Они поклялись, что это сделает свою работу.

Фрейя положила ленточку на стол для пикника и мы склонились ее рассмотреть.

— Она розовая, — с сомнением произнес Форс. — И сияющая.

— Я знаю.

Лицо Тира было мрачным.

— Они хотят, чтобы ты связал Фенрира розовой сияющей ленточкой. — Хенрик закрыл глаза. — Приятель, у этих гномов извращенное чувство юмора.

Мы глазели добрую минуту, прежде чем Бринн нарушила тишину. Она расправила плечи и изобразила храброе выражение лица.

— Если гномы сказали, что это сработает, тогда оно сработает. Верно?

— Верно, — кивнула Фрейя. — Они никогда не предавали нас раньше, и нет никаких причин считать, что они солгут теперь.

— Тогда дело закрыто. — Бринн потянулась, чтобы зажечь свечи в глубоких подсвечниках-вазах, и села обратно. — Стейк идеально приготовлен, у нас есть свежие крабовые клешни, картофель горячий, а «грязевой пирог» бабушки Мии стоит в холодильнике. Давайте поедим.

Тир ссадил меня с колен, когда все стали накладывать. Морщинка между его бровями не исчезла, так что я прошептала ему на ухо:

— Ты в порядке?

Он кивнул. Морщинки на лбу разгладились, и он на мгновение поднял мою руку к губам. Я сжала его пальцы, и он подмигнул в ответ.

— Эльзе сегодня лучше, — Бринн прервала наш безмолвный обмен. — Ее жизненные показатели улучшаются с каждым часом — должно быть, морской воздух.

— Или близость к Форсу, — Фрейя прищурилась.

Форс густо покраснел.

— В смысле? — я повернулась к Фрейе, которая села слева от меня. Я не собиралась разоблачать Форса. Но раз уж это сделала сваха…

— У Эльзы чувства к Форсу ну, считай, вечность. — Тир закатил глаза. — Вот только он слишком упрям, чтобы что-нибудь предпринять по этому поводу.

— Постой. Что? — Я развернулась к богу справедливости. — Тир знает?

— Я так не думаю.

Уши Форса стали малиновыми.

— Миа знает? — Тир уставился на меня.

— Ну, на лодке можно говорить только на общие темы, — заметила я.

— Верно, — кивнул Тир. — Так что тебя держит, приятель? Если я, не переживай об этом. Ей с тобой повезет.

— Дело не в этом. — Бринн покачала головой. — Это же из-за нее, так?

— Из-за кого?

— Чокнутой чики, которая обожгла Форса целую вечность назад, и он с тех пор зарекся вступать в отношения. Я без конца напоминаю ему, что Эльза вовсе не его бывшая, и это будет к лучшему для него, но, очевидно, я не эксперт. — Фрейя постучала пальцами по столу.

— Мы можем снова поговорить о ленточке? — пробормотал Форс. Ему явно было неловко. Я почувствовала себя неприятно, когда он завертел вилку. Мы не должны были говорить о его бывшей.

— Форс сегодня показал мне несколько отличных мест в окрестностях бухты, — вклинилась я. — Вы знали, что что скала к югу отсюда была в фильме 80-х годов о детях-пиратах? Вы вообще смотрите человеческие фильмы в Асгарде?

— Конечно. — Форс послал мне благодарную улыбку. — И это был отличный фильм.

— Тот, где играли все Кори? — лицо Фрейи просияло. — Я не знала, что его снимали здесь.

— Мне нравится, что вы, ребята, смотрите человеческие фильмы. Какие ваши любимые? — Я продолжала поддерживать разговор.

Выяснилось, что Фрейя любит фильмы про супергероев. Бринн — девчачьи киношки. Хенрик и Тир неравнодушны к боевикам. А Форс любит классику. И «Дневник памяти».

— «Дневник памяти»? — фыркнул Хенрик.

— Это глубокий, выразительный фильм. — Форс высоко задрал подбородок.

Тир мягко хмыкнул.

— Сестра любит этот фильм.

Судя по задумчивому взгляду, было очевидно, что Форс это уже знает.

Мы закончили ужин и переместились к костровой яме, где Тир развел большой огонь. Фрейя вынесла одеяла, и мы устроились на садовых креслах. Со своего места на коленях у Тира я была рада видеть, что Бринн и Хенрик медленно, но верно сближаются. Может, спокойствие убежища даст им время, необходимое, чтобы начать встречаться. Все наконец успокоилось — мы были в безопасности в тайной бухте, где не было ничего, кроме набегающих волн, океанского бриза и великолепного костра. В этот момент все казалось абсолютно идеальным.

Мне следовало знать, что долго это не продлится.

ГЛАВА

24

— Что там такое на дюне? — Тир ссадил меня с колен и прищурился поверх костра.

— Не вижу ничего необычного, — Фрейя покачала головой и нанизала маршлеллоу.

— Песок шевелится в десяти ярдах к северу от обрыва, и воздух над местом темный. Это выглядит почти как чья-то аура… ох, skit, — зарычал Тир.

Хенрик поднял взгляд с того места на траве, где он сидел с Бринн. Они прижималась к нему, смеясь над одной из его оживленных историй, но теперь они оба выглядели так, словно проглотили по шомполу.

— Темный — не слишком-то хорошо для ауры, верно? — осторожно поинтересовался Хенрик.

— Что думаешь? — Тир прищурился и ждал. Я уставилась вдаль, но мои человеческие глаза не могли ничего разглядеть.