Долго приходила в себя, переживая слабость во всём теле, лёжа на груди Аранка, которая медленно поднималась и плавно опускалась, словно укачивала меня.
Я была счастлива. Так сильно мне было хорошо, что страшно. К хорошему быстро привыкают и я осознавала, что уже увязла как муха в паутине. И это были самые шикарные отношения во всей моей жизни.
— Люблю тебя, — тихо призналась, поражаясь своей порывистости. Вроде уже не девочка, сентиментальность не моё, но нет, оказывается я очень нежная рядом с ним.
Жёсткая — это я с подчинёнными, на работе, а тут, в спальне, я словно раскисаю, плавлюсь, становлюсь совсем другой, домашней, ласковой. Удивительно.
— Я тоже тебя люблю.
Ласковый, полный чувств ответ теплом отразился в моём сердце. Наконец-то я встретила своего мужчину.
На следующий день, во время обеда, мы с Оливией последними покинули офис, чтобы перекусив в ресторане неподалеку на этом же уровне. Мне нравилось на станции общие уровни — мельтешение ярких прохожих всех рас, смешившихся в один поток. И нет этих делений на манаукцев, землян, унжирцев и нонарцев. Все едины и равноправны. Именно таким я видела Союз с детства, но увы, встав взрослой понимала, какая это несбыточная мечта. Лишь на таких вот перевалочных станция, как “Астрея" можно невозможное. Идеи обретают формы и образы. Идя вдоль по коридору улыбалась каждому, ловила ответные улыбки и всё больше отогревалась.
Любовь творила с человеком чудеса. С любым человеком и я не исключения. Оливия давно делала мне комплименты, что встретив Аранка я похорошела и она была рада за нас с ним, и за себя заодно.
В ресторане она рассказывала о себе, о своем муже и я не сразу уловила сути, всё ещё пребывая в эйфории, мыслями пытаяясь дотянуться до Аранка, который с самого утра умчался по работе, и до сих пор не отзвонился, а я боялась потревожить, хотя жутко хотелось услышать его голос, увидеть суровые черты лица, нежность в алых глазах.
— И его подставили, — вырвала меня и грёз Оливия, тяжело вздохнув. — Я давно хотела признаться вам, шия голдар, но решила довести прежде дело до конца. Вы стали слишком мягкотелой, не такой как раньше, обязательно бы стали отговаривать, а я не могу отступиться. Это месть. Можете меня уволить, если посчитаете нужным…
— Оливия, ты о чём? — осторожно уточнила, откладывая вилку, полностью концентрируясь на разговоре. Только сейчас поняла, что моя помощница нервничала, скупо улыбаясь, прятала глаза, но тут же упрямо поднимала.
— Это всё жена президента. Мой муж хоть и был всего лишь телохранителем, вынужден был таскаться с это прошмандовкой по всем злачным местам. он не был ночным телохранителем, только днём. Понимаете. это сучка хотела его. Соблазняла.
А мой дурак стоял на своём, нет бы уволиться, всё боялся потерять работу, но и мне не изменял, принципы у него. а потом она его подставила, когда в клуб нагрянула полиция нравов и арестовывала всех без разбору. Это мымра сказала, что наркоту ей продал мой муж. Полиция конечно ничего не доказала, но Мартиса уволили с позорным листом и он потом долго не мог нигде устроиться. Я нанялась под девичьей фамилией. спасибо добрым людям помогли скрыгь факт замужества. Проработала много лет, но так никто и не узнал, что я жена Мартиса.
Я знала что Оливия за мужем и у неё двое детей. Я старалась как могла поддерживала её, когда дети болели, отпускала, хотя еле успевала по работе, но… никогда не знала кто муж у моей помощницы. Пыталась вспомнить хотя бы имя, и понимала, что хитрая Оливия каждый раз умудрялась не называть его! Да ей в разведке нужно работать с такими навыками.
— А потом вы решили выйти замуж за Джейкоба. Вы уж простите что за вашей спиной и порой за ваши деньги выуживала информацию из него. Но его отец был не последний человеком в Совете и много хранил тайн, с которыми Джейкоб делился со мной.
Вот это новость. У меня даже рот от неприличия открылся.
— Племянник у президента такой непутёвый, представляете поверил, что я в него влюбилась и тоже хочу отомстить за него Брауну.
В моей голове вспыхнула тревожная лампочка интуиции. Кажется я теперь знаю этого таинственного мстителя, который натравил репортёров на президента. Оливия!
Вот это да? и как я не заметила ничего? Это же надо какая конспирация. А ведь мне давно казалось странно желание помощницы угодить Джейкобу и тоже я грешным делом думала что она в него влюблена. Теперь то понимала как это глупо. Оливия оказалась верной женой, преданной помощницей и таинственным мстителем в одном лице. Я пребывала в шоке и даже слов не было что-то ей ответить, а ей было что сказать.
— Сегодня ночью был последний сброс. Имя моего мужа отбелят, и вся галактика узнает о том, какая жена у президента Брауна. Потаскуха, наркоманка и алкоголичка. А всё из себя праведника строил, а сам женоненавистник! Я так и знала, что он не даст вам занять место в Совете директоров. Но я думаю, вы и сами понимали, что зря старались. Хотя я в вас верила и болела за вас. Но с этим прогнившим изнутри мудаком не договориться. Вся его империя прогнила, а он словно не замечает этого. Кичиться своей праведностью, а сам малолеток заказывает в закрытых элитных клубах. И полиция закрывает на это глаза, так как частная собственность, частная жизнь. Везде грязь, порок, — Оливия отпила воды, перевела дух, а я закрыла рот, оглядываясь на своих телохранителей. За две недели я уже привыкла к своим дневным неприступным спутникам Чиусу 50 и Живору Нарти, и знала что они не могли не слышать Оливию, и уже с кем — то переговаривались, явно нервничая и кидая на меня тревожные взгляды.
— Но теперь то не смогут. теперь им придется начать разбирательства.
Доказательства в преступлениях у репортёров полно и всё обнародовано и отправлено полиции и в прокуратуру.
Вдруг свет мигнул и пол под ногами задрожал. Послышались крики за плотно закрыты дверями ресторана. Телохранители быстро оказались рядом с нами, попросили не паниковать и с места не двигаться.
— Что произошло? — холодно потребовала объяснений. Посетители ресторана бросили к выходу. Я видела как клубы дыма медленно вползают в зал ресторана.
Громкие крики и вой сирены взрывали сознания, а интуиция верещала об опасности.
— Приказ оставаться на месте, — по-деловому сухо ответил Живор, положив руку мне на плечо, не давая возможности встать. А меня тянула в коридор, словно незримая сила все нервый выкручивала.
— Что приказал? — еле сдерживая голос, потребовала ответа, поднимая голову, чтобы увидеть эмоции на бестрастных лицах манаукцев. Тревога плесказалась в их глазах, хотя ни одинмускул не дрогнул на бледных скулах.
— Шия Голдар, вы в безопасности, — успокоил называется меня Чиус. У мужчин совсем ума нет, такое говорить женщины, которая умирала от волнения. Они же не надеялись что я услышав подобное тут же успокоюсь и не буду обращать внимание на крики, на сполохи подара, на вой сирен и требования властного голоса расходиться. Я кивнула головой Оливии, и она поняла меня без слов, юрко вскочила со стула и бросилась к выходу, под окрик манаукцев. Её никто не остановил, так как охранять они обязаны меня, я их работа, а не моя помощница, которая выскочила в коридор укрытый клубами дыма, растолкав робких работников ресторана закрывающих собой проход.
