Властители льдов (СИ) - Романова Марина Николаевна

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103

— Знаешь, — тихий мужской голос, разрезал окружающее пространство, заставив меня остановиться и прислушаться. Мужчина говорил по-аирски, но с ощутимым акцентом. Конечно, я узнала обладателя голоса, да и как его было не узнать, если в свете лампы, так отчетливо виднелась его рыжая шевелюра.

— Я говорю с тобой на твоем родном языке, потому что боюсь, что ты не поймешь меня иначе.

Заинтересованно замерев совсем рядом с Кельмом, старалась даже дышать через раз, чтобы понять, чем он тут занимается и не быть раскрытой раньше времени.

— Мне так жаль, — его плечи как-то сразу поникли, а голова опустилась ещё ниже. — Хоть ты и урод, но тоже, наверное, переживаешь, что она умерла.

'Веский довод', подумала про себя, но вступать с радостным воплем 'вот, она я!' пока не спешила.

— Я забрал тебя к себе и теперь буду заботиться о тебе, понимаешь? — в ответ Осел активно запыхтел, должно быть, учуяв мой запах, и окончательно разволновавшись начал нетерпеливо 'икать' переступая с ноги на ногу.

— Ну, знаешь, ты мне тоже не особо нравишься, — по-своему истолковав поведение животного, буркнул Кельм. — Но, я намерен постараться любить тебя, несмотря на то, что ты редкостная страшила и, в целом, бестолковая и бесполезная скотина, я буду заботиться о тебе в память о ней. Но, — вскинув указательный палец вверх, сказал он. — Перестань охаживать мою Белочку! — от рычащих ноток в его голосе, я сама неожиданно сделала шаг назад. — Ты хоть понимаешь, что у неё может уродиться от такого, как ты, — обвиняющее ткнув пальцем в Осла, сказал он. — Остальное я готов терпеть, — чуть тише договорил он.

На конюшне вновь воцарилась тишина. Кельм устало опустился на перевернутое деревянное ведро, и, подперев голову рукой, задумался о чем-то. Если честно, в этот момент я лихорадочно пыталась сообразить, как себя обнаружить и не напугать его.

— Я чувствую себя виноватым, — сказал Рыжий, облокачиваясь боком о деревянную стену конюшни. — Мне, кажется, что это моя вина, понимаешь? Она спасла меня дважды, а я не смог сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей, — тяжело вздохнув, закончил он.

Неожиданно, виноватой почувствовала себя я. Мне стало так жаль, что Рыжий винит во всем себя, что он переживает, хотя ни в чем и не виноват. А я стою совсем близко, живая и почти невредимая, в то время, как он не перестает переживать. Не удержавшись, протянула руку, легонько коснувшись его плеча, и сказала, точнее, попыталась сказать:

— Кельм, я… — в этот момент мне в голову полетело деревянное ведро, что всего мгновение назад служило стулом для Рыжего.

Легко угнувшись от неожиданного снаряда, отпрыгнула на несколько шагов назад, чтобы оказаться подальше от Кельма, в мгновение ока оказавшегося вооруженным острыми вилами, что по воле случая были оставлены кем-то заботливым в самой дальней части конюшни. Выпрямилась, поднимая голову, и посмотрела в глаза Рыжему. Лицо Кельма казалось искажено гневом и готовностью отразить любую атаку, вот только стоило ему увидеть меня, как он побледнел. Его глаза расширились, словно два огромных блюдца, рот сначала округлился в маленькое 'о', а уже спустя секунду, распахнулся, разоряясь на всю округу весьма мужественным и грубым: 'А!', которое завершилось фальцетом, и оборвалось на самой верхней ноте.

— Virg-go, — заикаясь, прошептал Кельм, нацеливая вилы в мою сторону, готовясь то ли к моей предполагаемой атаке, то ли сам решил напасть, не дожидаясь действий с моей стороны.

— Нет, Кельм, это я, — подняв раскрытые ладони перед собой, затараторила я. — Я не умерла, понимаешь?

Брови на лице Рыжего сошлись на переносице. Судя по всему, он сейчас пытался сообразить: 'Умеют ли вирги говорить? Или кто-то другой из разряда оживших мертвецов способен на это?'

— Это правда я, — тихо и как можно более спокойно, сказала я. — Посмотри на меня, взгляни в мои глаза…, — похоже это было сказано зря, потому как Кельм тут же подобрался, и вскрикнув что-то воинственное на своем языке, ринулся в атаку.

Он бежал на меня, как разгневанный бык несся бы на выбранную жертву. Ощущение было таким, что если он каким-то чудом промахнется вилами, то растопчет наверняка. Я не стала дожидаться этого момента, просто воспользовалась преимуществом в росте и комплекции, легко нырнула, уходя из под траектории его удара, оказалась позади него. Тут же запрыгнула ему на спину, и уже хотела было ударить его по определенным точкам на затылке, чтобы оглушить и обездвижить на некоторое время, причинив, как можно меньший вред его телу. Но, в этот момент Кельм подпрыгнул, словно бешеный конь, в воздух взмыла и я. Не успел он опуститься на ноги, как обрушился всей своей массой на стену, зажимая меня между своей спиной и деревянной поверхностью, выбивая воздух из моих легких.

Ржали лошади, истошно орал Осел, Кельм скакал по конюшне со мною на спине, то и дело врезаясь в стены, стараясь сбить меня. Он пыхтел, краснел и старался, как мог. Я же, молчаливо вцепившись ему за шиворот, пыталась удержаться 'в седле'. Когда двери в конюшню распахнулись, озаряя пространство, светом чадящих факелов, впуская внутрь запыхавшегося Брэйдана, Тереха и Олафа.

— Halp mir! Halp! (Помогите мне! Помогите!).

Увидев возможную помощь, истошно заорал Кельм, обрушиваясь в очередной раз спиной о стену. Но, неожиданно замер, словно время вокруг него остановилось, не позволив завершить свой маневр, и в очередной момент обрушить меня о стену. Я тут же почувствовала, как завибрировали энергетические нити вокруг нас. И, конечно же, поняла, кто остановил Кельма. Брэйдан, стоял, подняв руку и зажав пальцы в кулак, незримо удерживая Рыжего.

— Что ты делаешь, идиот?! — отозвался на призыв о помощи, отец Кельма.

— Весь в бабку, такой же невменяемый, — буркнул себе под нос Терех, невероятно быстро для своего возраста, оказавшись рядом с внуком и хватая его за грудки. В этот же момент, Брэйдан опустил руку и поспешил к нам. — Успокойся уже, живой парнишка, не видишь что ли?

После этих слов деда, Кельм как-то резко замер, позволяя мне буквально съехать со своей спины и оказаться на руках Брэйдана.

— Ты как? — взволнованно спросил он.

Криво улыбнувшись, все же сказала:

— Нормально.

— Как живой? — отстранено переспросил Кельм. — Зачем же он просил в глаза взглянуть?

— Наверное, чтобы ты в них взглянул, — хмыкнул Олаф, отвешивая сыну подзатыльник. — Боги, в кого ты только такой дурной?!

Никак не отреагировав на слова отца, Кельм резко повернулся ко мне лицом. В его глазах можно было увидеть ничем не прикрытую растерянность, тревогу, вину и в то же время, облегчение.

— Дэй, — сказал он, наклоняясь ко мне. — Правда, ты, чтоль?

— Да, я чтоль, — хмыкнула в ответ, высвобождаясь из объятий Брэйдана, который не спешил меня отпускать. И тут же оказалась прижата к широкой груди Рыжего, вновь ища возможность сделать хотя бы крошечный вдох.

— Вы знаете, мы не ждали гостей, — едва слышно шептал мне на ухо перевод Брэйдан, в то время, как пышногрудая блондинка неопределенного возраста выставляла на широкий стол принесенную на подносе снедь, и параллельно говорила слова приветствия или просто общалась, не уверенна, как правильно следует охарактеризовать её монолог. — Потому стол наш не слишком богат, — это если не считать того, что она третья женщина приносящая еду на огромном подносе. И, как мне кажется, это далеко не последний её выход. — Но, Вы, уж не побрезгуйте, — а, побрезговать, если уж быть до конца честной было чем, во всяком случае мне.

Одним из первых на столе появился алкоголь. Немного мутная, изрядно вонючая жидкость, стояла в самом центре стола, вызывая нездоровый ажиотаж среди мужчин и откровенно рвотные позывы, у меня. Следом появился взвар из костей и кожи животных, которые варили так долго, что теперь это все застыло и превратилось во что-то склизкое и желеобразное. После появились фаршированные кишки животных, набитые мясом и салом, затем прибыл фаршированный желудок овцы, набитый отрубями и воняющий настоящими миазмами. Мужчины следили за происходящим с лихорадочным блеском в глазах, попутно сглатывая слюну и потирая огромными ладонями лицо. И их можно было понять. Мясо здесь любили, но оно было гораздо дороже рыбы, потому в повседневной жизни, хозяйки старались подавать мясное раз в день, не чаще. Когда же появились булки, я уже было приободрилась, но как оказалось, это я зря, потому, как и это нехитрое изделие оказалось нашпиговано. Нет, не мясом, в этот раз рыбой. Когда надежда покушать со всеми начала медленно испаряться, самая молодая из обитательниц дома, выпорхнула из кухни с подносом, на котором в огромной миске дымились розовато-желтые кругляшки, а рядом, в немного меньшей по размерам плошке, вызывающе поглядывала на меня какая-то оранжево-зеленая, явно овощная, нарезка.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103