Академия Изгнания (СИ) - Свон Таня

— Да, но, видимо, поздно. Ты уже осуществил задуманное.

— Исключительно благодаря вашему визиту, Киан. Он меня поторопил, да и я не мог игнорировать так удачно сошедшиеся звезды…

У меня в глазах потемнело от такой наглости. То есть для отца наше с Риганом появление в подвале — чудесное везение? Ну да, конечно. Не каждый же день получается напасть сразу на двух учеников!

— Мы нашли достаточно подтверждений тому, что в Академии незаконно спрятано около двух десятков глаз онейры. К тому же есть подозрения на отравления студентов, — глава Совета обернулся на тело Виви и добавил, — и на намеренное доведение молодых охотников до обращения в инфектов. Попытаешься отвертеться или признаешь вину?

Я насторожилась и, не отходя далеко от Ригана, приняла оборонительную позу. Если отец вдруг решит напасть, буду готова.

Однако ректор покачал головой и безоружно развел руками:

— Я признаю вину и даже готов сотрудничать с расследованием. Поверь, Киан, я расскажу много нового не только о глазах онейры и погибших студентах.

Господин Дагер прищурился, пребывая в таком же недоумении, как и я. На отца смотрела со смесью удивления и недоверия. Почему он так легко сдается? Не пытается ни сражаться, ни бежать?

Но все очень быстро встало на свои места.

— У меня есть только одна последняя просьба, — произнес отец. — Позволь этой темной чародейке исполнить наш договор.

Он махнул ладонью в мою сторону, и внутри все похолодело. Господин Дагер обернулся на меня лишь на секунду, но успела заметить смятение в его взгляде.

— Аста? Темная чародейка? — искренне изумился он, на что мой отец слабо улыбнулся:

— Киан, у нас будет время обсудить все в темнице. Я не отказываюсь от вины и не собираюсь бежать. Прошу лишь исполнить единственную просьбу.

Господин Дагер недоуменно взглянул на отца, потом на меня. Глава Совета вынес решение быстро и жестко:

— Решать только твоей дочери. Но учти, Аларик, если это что-то запрещенное или ты попытаешься бежать…

— Это вопрос исцеления и победы над Тьмой, — убедительно произнес отец, и я заметила, как вытянулось лицо господина Дагера. — Все мои преступления были ради этого момента. Так позволь же мне найти в нем искупление.

— Ничто не искупит твоей вины, — вмешалась я, заставив обернуться на меня и отца, и господина Дагера. — Но я выполню твою просьбу.

Лицо отца просветлело, глаза засияли, но я поспешила одернуть его неуместную радость:

— Я делаю это только потому, что ты сохранил жизнь Ригану.

— Ригану? — переспросил господин Дагер и строго уставился на моего отца. — Ты вмешал сюда моего сына?!

Преступник молчал под испепеляющим взглядом главы Совета. Господин Дагер был готов метать молнии и, похоже, собирался лишить отца права на последнее желание.

— С Риганом все хорошо. Он здесь, — успокоила я.

В доказательство моим словам парень, который постепенно приходил в себя, шипя от боли, сел и высунулся из-за заваленного шкафа.

— Я в порядке! — коротко бросил он и вымученно улыбнулся.

Показалось, я увидела, как господин Дагер облегченно выдохнул, а затем сказал:

— Решать Асте. Но с тобой, Аларик, у нас будет очень долгий разговор…

В комнате повисла тишина, которую нарушал только вой ветра за окном. Все ждали моего выбора, и я знала, что теперь могу отказать, ничего не опасаясь. Риган со мной, господин Дагер тоже. Отца бояться нет смысла.

Но почему-то все равно села на колени возле тела, погруженного в стазис, и осторожно коснулась щеки Виви. Кожа оказалась холодной и твердой как камень. Это должно было помочь перестать видеть в замороженном монстре мою подругу, но не могла.

И пусть мы не ладили, наблюдать Виви такой было ужасно больно и страшно. Мне жаль, что ее судьба оборвалась столь рано, и в этом — вина моей семьи.

Моргнула, прогоняя слезы, и заставила себя сосредоточиться. В сторону чувства, к демонам воспоминания! Если отец прав, и я могу спасать темератов, то судьба Виви, Фрая и сотен других оскверненных больше никогда не повторится. Но для этого нужно собрать волю в кулак и понять, как победить чужой мрак.

Закрыла глаза и интуитивно сделала то, что хорошо умела — нащупала магический стержень. Он оказался холодным, но очень спокойным, как река, спящая подо льдом.

К моему удивлению, чужая магия откликнулась, почувствовав мою Тьму, и потянулась к ней. Я ощутила приток сил, что восполняла мгла, которая постепенно становилась моей.

Я будто вытягивала из чужого полотна лишнюю нить. И когда с этим было покончено, открыла глаза и ахнула.

Метка Тьмы пропала из взгляда Виви, но стазис поймал ее слишком поздно — черная магия сточила душу девушки, и теперь она, пустышка без духа, медленно умирала. Голубые глаза тухли и будто обращались в стекло, кожа бледнела, а грудь опадала…

— Ты можешь подарить ей жизнь, — напомнил отец, и в его руке блеснул знакомый наконечник. Мой амулет, в котором девять лет была заточена душа мамы.

Сомневалась всего секунду, а потом сама левитировала кулон себе в ладонь. Сосредоточилась и мысленно потянулась к магическому стержню амулета, который пульсировал светлыми волнами.

Я никогда не делала ничего подобного и сейчас могла лишь следовать интуиции. Старалась не думать, что будет, если ошибусь, пыталась быть расслабленной и спокойной. Но чужое напряжение заливало комнату вязкой смолой, взгляды прожигали кожу, и собраться с силами и мыслями было очень сложно.

Поймав светлый импульс, что так долго таился в моем амулете, перенаправила эту энергию в тело Виви. Я ощутила, как магический поток растекается по пустому сосуду, вновь вдыхая в него жизнь, и отшатнулась.

Несколько безумно долгих секунд ничего не происходило. Сердце похолодело, а на душе стало мерзко — оплошала. Не спасла ни Виви, ни маму…

А потом девушка на полу резко встрепенулась, заставив меня испуганно отпрянуть. Не думая, вскинула руку, готовясь вот-вот произнести защитное заклятье.

— Не смей! — мое запястье жестко перехватил отец. Увидев, что сражаться не собираюсь, он тут же отпустил меня и сам сел на колени перед вдруг ожившей девушкой.

Это была не Виви.

Да, она выглядела, как бывшая подруга: волосы, фигура, черты лица… Но глаза больше не были небесно-голубыми. Они заметно потемнели, наполнившись глубоким синим оттенком.

Девушка глотала ртом воздух и часто моргала, глядя в потолок. Отец склонился над ней и как обезумевший стал повторять:

— Фрида! Фрида!

Происходящее выглядело настолько неестественно и жутко, что по коже поползли липкие мурашки. Не верила глазам, а в голове не укладывалось, что только что освободила кого-то от Тьмы.

Мои мысли развеял звонкий удар пощечины. Я даже отступила на несколько шагов, увидев, как очнувшаяся девушка с силой хлестнула моего отца по лицу.

— Как ты посмел вмешать в это Асту?! — я не узнала голос Виви. Обычно звонкий и тонкий, сейчас он звучал значительно ниже, а от слов веяло холодом.

Этот тон даже спустя девять лет узнала безошибочно. На глаза навернулись слезы, но заставила себя их проглотить и гордо вскинула подбородок.

Не верю. Не может такого быть!

— Я знал, что она справится. Кто, если не наша дочь? — оправдывался отец, и это выглядело безумно странно.

Обернулась на Ригана и увидела полное недоумение на его лице. Господин Дагер тоже не понимал происходящего и наблюдал за невероятной сценой воссоединения, изумленно округлив глаза. Но нам всем пришлось отвернуться, когда ректор, ни капли не смущаясь, обнял ожившую девушку и крепко поцеловал.

— Аларик, это тебе тоже придется объяснять легионерам, — спустя какое-то время недовольно протянул господин Дагер. — А что делать со студенткой…

— Я не студентка, Киан, — девушка поднялась, опершись на руку отца, и спокойным уверенным взглядом посмотрела на главу Совета. — И я пойду с вами.

Господин Дагер улыбнулся одними уголками губ и склонил голову набок:

— Знаю, Фрида. Тебя невозможно не узнать даже в другом обличье. Но что будем делать с погибшей студенткой, тело которой вы так удачно позаимствовали?