Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

— Ты чего? — удивился принц. — Идем, нужно до темноты уйти в гору, там теплее.

И заскакал по камням так же ловко и быстро, как Бантик.

— Стоять! — Рявкнул Руслан. Первый раз в жизни поднял голос на ребенка. Ну, достал его этот, конкретный, ребенок! Так себе оправдание, конечно. Для того, кому нужны оправдания. — Веревку с собой возьмешь и переправу провесишь.

— Серьезно? — Глаза Нари изумленно моргнули, — Зачем, Русла?

— Затем, что я не лиса и не ата, которых тренируют с детства. Я старый больной человек и мне положен некоторый комфорт. Я уже не говорю о безопасности.

… Переправу закончили в сумерках. Руслан сто раз благословил веревку — он и с ней чуть не навернулся, без нее наверняка уже плыл бы сверху вниз, пугая местных рыб расколотой башкой и стеклянными глазами.

Хотя, если живут здесь, вряд ли их вообще можно напугать. Разве вдохновить: обед приплыл, кушать подано!

Нари попытался подстебнуть психолога за его неуклюжесть, но нарвался на спокойствие и полную индифферентность в стиле: собака лает — караван идет. Вот уж на что Руслану было искренне наплевать после кошмарного дневного перехода, так на мнение принца о его спортивной форме. Старая толстая крестьянка, больная курица, двухлапая черепаха — все просвистело, как пули у виска. Быстро и мимо.

Может быть, Руслан бы напрягся и попытался обидеться, если бы не два обстоятельства: обижаться на детей еще глупее, чем ползти через такую смешную речку по веревке. И — все подколки преследовали одну цель — разозлить психолога, чтобы он не свалился от усталости на последних метрах.

Руслан мог бы сказать мальчишке, чтобы не старался — до тоннелей (чем бы они ни были) он доползет, хуже бывало — и то доползал. Его босс такие корпоративы устраивал: вспомнить — вздрогнуть…

Но Нари в первый раз, пусть неуклюже и топорно, попытался позаботиться о ком-то кроме сестры. Это показалось Руслану настолько похожим на нормальное поведение самого обычного, нормального паренька, что он удивился, обрадовался и с некоторым опозданием, но вдохновенно разохался, изображая из себя и курицу, и черепаху и весь остальной зоопарк разом.

Конечно, не настолько, чтобы повиснуть на принце неподъемной колодой, таким хорошим актером он не был. Но что мог — сделал. Да и Станиславский со своим знаменитым: "Не верю!" здесь не рождался.

Принц попытался забрать у него мешок, потом предложить свое плечо в качестве опоры… Идея оказалась так себе, они же не по тротуару шли из паба в гостиницу. Тропа была рассчитана на одного не очень толстого человека, да и подзаросла порядком. Руслан махнул растопыренной пятерней, шумно дыша. Ступай, мол, отрок… Доползу как-нибудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Вскоре кустарник сменился лишайником, а потом над ними поднялись базальтовые стены. Вверху еще маячил кусочек неба с догорающим закатом, но скорее угадывался, чем, действительно, был виден. Стремительно темнело и Руслан начал непритворно спотыкаться. Зато холодный ветер совершенно стих.

Психолог сначала обрадовался, а потом сообразил, в чем дело. И рухнул прямо там, где стоял.

Он назвал этих ребят долбокретинами отмороженными? Что ж так мягко-то, а? Кроты упоротые, барсуки без башни, тормоза гидравлические, дятлы, чебурашки, гоблины, буратины нестуганые, стеклорезы… носители, блин, нервной системы альтернативного типа. Божьи люди…

— Ты… ата бедовая… хотя бы приблизительно понимаешь, что это за… прости-господи, тоннели? Назовут же, дети природы. Вроде и культурно.

— Я не понимаю тебя, Русла, — тихо сказал Нари. На этот раз он не сообщал таким способом, что гость его утомил своей простотой. Он, действительно, ничего не понимал. — Что не так с тоннелями?

— Все с ними в полном порядке, — язвительно сообщил Руслан. — Если не считать одной маленькой детали. Это никакой не тоннель. Это русло лавового потока.

— И что? — честно не понял принц.

— По нему течет лава во время извержения.

— Но сейчас же Каванараги спит…

Руслан призвал на помощь духов Макаренко, Песталоцци и святого Франциска, который разговаривал даже с овощами. И очень медленно, спокойно спросил:

— А если проснется? Куда потечет лава?

— Я думаю, прямо сюда, — так же спокойно и так же недоуменно отозвался принц.

— И что с нами будет в этом… тоннеле?

Язвительность пропала втуне.

— Ты же говорил, что если гора проснется, остров погибнет. Я ничего не путаю? Ну и какая разница, где мы будем — в тоннеле или на побережье. А здесь, по крайней мере, тепло и можно нормально поспать.

… И ведь не поспоришь!

— Здесь раньше бушевала великая битва, — рассказывал Нари, разделывая пальцами и обгрызая выловленную в реке рыбу. Сырую, естественно. Психолог с лисой не отставали, разве что Бантик управлялась быстрее, потому что не переживала на счет костей. Острые белые зубки мололи все. Лиса заправлялась добросовестно и ответственно, за себя и за "своего" человека.

Руслана такое меню тоже не смущало. Оно, конечно, речная рыба — штука опасная: глисты, бактерии. Но, во-первых, принц избавил ее от чешуи, жабр и потрохов, во-вторых, вода в речке была такой хрустально чистой, что спрашивать за экологию было даже где-то неловко. А, в-третьих, голодать тем более не полезно для здоровья, особенно на холоде.

Сварить? Котла с собой не тащили. Можно было, конечно, заморочиться и поджарить на палочках, но это спускаться и выходить наружу, на холод, собирать сухие ветки, добывать огонь… На сон потом останется часа три, оно кому-нибудь надо? Вот кому надо, тот и путь шурует, а ему и суши пойдет, с дорогой душой.

На Филиппинах какую только дрянь в рот не тянул, включая червей. Ничего — жив и даже здоров, а черви те уже давно переварились.

— Что за битва, — поинтересовался Руслан с ленивым любопытством, присущим только тому, кто очень плотно и вкусно поел, сильно устал, но жаждет на ночь порцию духовной пищи. Желательно полегче. Сказки народов мира — самое оно.

— Герой Иру бился насмерть со злым духом Хоа — Гота. Земля горела. Камни разлетались так, что некоторые потом находили на соседних островах. Огненная река затопила прекрасный дворец Иру вместе со всеми домочадцами и слугами…

— Тоже… альтернативно одаренными были, — понимающе кивнул Руслан.

Нари вскинулся:

— Это мой великий предок!

— Вот верю. Сразу и навсегда. Вы похожи. Про лицо не знаю, а психотип — один в один.

— Злой ты, Русла… — Нари вздохнул, но к чему относился этот вздох, к ехидству попутчика или к тому, что рыба кончилась — непонятно.

Рыбу, кстати, специально не ловили — принц просто зачерпнул в одном месте платком раз, да второй — и получился ужин. Большую часть которого они, не сговариваясь, скормили Бантику.

— Я, вообще, зверь, — зевнул психолог, — ты первым сторожишь или я?

— Банти посторожит, — легкомысленно отмахнулся принц.

— Да она спит уже без задних лап!

— Она вполуха спит. Видишь, глаза закрыты, а ухо развернуто куда нужно. Внутрь горы. Если что и вылезет на нас, то только оттуда.

— Думаешь, догадается нас разбудить?

— Не важно. Если Банти забеспокоится, я сам проснусь.

Верилось в это слабо, но в то, что принц научился хорошо и убедительно врать, не верилось вообще.

Успокоив себя таким образом, Руслан расстелил плащ, сунул под голову котомку, тем же плащом закрылся — покрой и величина вполне позволяли. И уснул с какой-то пугающей скоростью. То ли воздух тут был таким, то ли ухайдакался психолог мало не насмерть.

Хотя… Дома он тоже частенько работал как китаец, по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, но бессонница в последнее время стала его постоянной спутницей.

Наверное, все-таки воздух. Больше нечему.

Руслан проснулся сразу, будто кто его толкнул. Сознание было абсолютно ясным, кристально чистым, как та безымянная речка и орало пожарной сиреной.

В тоннеле было темно, как в гробу, но два ярких желтых фонаря между растопыренных ушей горели вполне отчетливо. Лиса тоже не спала.