В голове отчего-то вертелись строчки из полузабытой детской считалочки:
Черный цвет: охота в ночь,
Если ты, дружок, не прочь.
Траур красим белой краской,
Красный цвет – ходи с опаской:
Заклинанья впереди,
В оба глаза ты гляди.
А для свадьбы цвет златой;
Возвращенье? голубой!
При рожденьи нефилима
Его имя будет зримо:
Апельсиновым огнем
Запылают буквы в нем.
Серый тон для вещих снов,
Костяной для мудрых слов.
У победы цвет «шафран»,
Травяной? Сердечных ран.
Серебром сияют башни,
Ну а ведьмы – бронзой!
Страшно?!
Брат Енох в рясе костяного цвета один за другим обходил костры, возле которых возносили коленопреклоненные молитвы. В пламя бросали бледные цветы, которые росли в Идрисе даже в зимнюю пору.
– Консул? – негромко прозвучал чей-то голос у плеча Джии. Она обернулась и увидела брата Захарию, вернее, юношу, который совсем недавно им был. – Брат Енох сказал, что вы меня разыскивали?
– Брат Захария, – начала было она и сделала секундную паузу. – Может быть, вы предпочитаете другое имя? Например, то, которое носили, прежде чем стать членом Братства?
– Нет-нет, Захария вполне годится. Я еще не готов вернуться к своему былому имени.
– До меня дошли слухи… – промолвила она и вновь умолкла, испытывая известную неловкость. – В общем, поговаривают, что в свое время вы принимали близкое участие в судьбе одной из колдуний Спирального лабиринта, а именно Терезы Грей. Для того, кто столь долго входил в Братство, это весьма необычно.
– В ней заключалось все, что осталось у меня от прошлой жизни. В ней и в Магнусе. Очень жаль, что я не успел с ним побеседовать до того, как…
– Вы хотели бы отправиться в Спиральный лабиринт? – прервала она.
Во взгляде Захарии мелькнуло удивление. Сейчас он выглядит не старше моей дочери, подумала Джия, хотя глаза и юные и старые одновременно.
– Вы освобождаете меня от обязанностей по отношению к Аликанте? Но разве вам не нужны воины?
– Вы честно прослужили нам почти полтора века. Мы не вправе требовать от вас большего.
Он перевел взгляд на погребальные костры, на дымные клубы, коптившие небо.
– Что конкретно известно Спиральному лабиринту о том, что происходит? Они знают о похищении представителей?
– Они ведь, по сути дела, ученые, – ответила Джия, – не политики и не солдаты. Но, конечно, им не безразличны наши беды. Они думают о возможных путях спасения Помраченных, о том, как повысить мощность оберегов.
– А про битву у Цитадели что они знают? – Захария держал руки в карманах и не сводил взгляда с костров, в морозном воздухе расплывалось облачко его дыхания. – И это похищение… Ведь Магнус колдун.
Джия промолчала.
– Нет, – сказал Захария, – в Лабиринт я не стремлюсь. Мое место в Идрисе.
– Но разве вам не хочется повидаться с Терезой?
– Еще как хочется. Больше всего на свете, – вздохнул Захария. – Однако если она доподлинно узнает о происходящем здесь, ее саму потянет бросить все, чтобы сражаться с нами плечом к плечу. И вот это-то мне не нравится. – Он покачал головой. – Знаете, сейчас мне кажется, что я словно проснулся, перестав быть Безмолвным братом, и вот почему способен на такие суждения. Может, это эгоизм, но, с другой стороны, я убежден, что магам Спирального лабиринта пока что ничто не угрожает. Сейчас Тесса в безопасности. Если я к ней приду, то тоже буду в безопасности, но при этом получится, что я как бы прячусь. К тому же я не маг и ничем не смогу быть полезен Лабиринту. Зато здесь…
– Но вы могли бы туда просто наведаться, а затем вернуться. Конечно, это не так просто организовать, однако при известном старании…
– Нет, – отказался он. – Поймите, я просто не смогу смотреть Тессе в глаза и при этом знать, что скрываю от нее подробности того, что творится здесь. Мало того, ведь я приду к ней как смертный, как Сумеречный охотник, и если не расскажу о тех чувствах, которые… которые питал к ней, даже будучи… – Захария безнадежно махнул рукой. – В общем, мои чувства к Тессе никогда не менялись. И вот я ей это скажу, а потом добавлю, мол, ты извини, но мне надо вернуться обратно. В то место, где, может статься, погибну. Нет, пусть уж лучше она думает, что потеряла меня навсегда.
– Похоже, вы сами себя в этом убедили, – заметила Джия, следя за выражением его лица, за борьбой между надеждой и тоской, которые были видны невооруженным глазом. Затем перевела взгляд на Роберта и Маризу, которые стояли поодаль друг от друга, по щиколотку уйдя в снег. В полусотне метров от них она заметила собственную дочь; Алина прижималась лбом к белокурым кудряшкам Хелен. – Мы – нефилимы, и мы сознательно бросаем вызов опасностям, каждый день, каждый час, – сказала она. – Да, порой мы безрассудно расточительны в сердечных чувствах, а иногда слишком легко готовы расстаться с собственными жизнями – чтобы отдать их другим! до последней крохи! Ведь как иначе мы сможем существовать?
– Как вы думаете, она меня забыла? – спросил вдруг Захария. – Все-таки столько лет прошло…
Джия снова промолчала. В конце концов, что правда, то правда.
– Вполне закономерный вопрос, – пожал он плечами. – Боюсь, именно так и есть. Что ж, до тех пор, пока она жива и счастлива в этом мире, я тоже постараюсь отыскать себе способ стать счастливым, пусть и не рядом с ней… А где тело Лонгфорда? – спросил он. – Помните, того юноши, который убил своего парабатая?
– Вон там, – показала Джия. – А что?
– Не могу вообразить себе худшей участи. Я бы, к примеру, не нашел в себе столько сил. Пойду отдам дань уважения тому, кто оказался мужественней меня, – промолвил Захария и побрел по заснеженному полю к кострам.
– Траурная церемония окончена, – сообщила Изабель. – Во всяком случае, дым больше не идет.
Девушка сидела на подоконнике своей комнаты в особняке Инквизитора. Тесновато, стены побелены, простенькие занавески в цветочек. С другой стороны, не так-то легко в одночасье воспроизвести обстановку нью-йоркской квартирки Изабель со всеми ее пудреницами и яркими безделушками.
– Я тут на досуге полистала Кодекс… – Клэри кончила возиться с последней пуговицей синего кардигана. Ну наконец-то: уже не было сил оставаться в том вечном свитере, который она носила целый день, мало того, даже спала в нем, да еще к нему прикасался Себастьян. – И вот что подумала. Примитивные постоянно убивают друг дружку. Устраивают войны, геноцид, много чего еще, но впервые в истории Сумеречным охотникам приходится уничтожать других Сумеречных охотников. Когда мы с Джейсом пытались уговорить Роберта пропустить нас в Цитадель, я не понимала, отчего он упрямится. Зато сейчас вроде разобралась. Такое впечатление, он не мог поверить, что одни нефилимы вдруг взялись угрожать другим. И это после всех наших докладов про Беррен!
Изабель коротко хмыкнула.
– Ты к нему слишком снисходительна. – Она подтянула колени к груди и обняла их руками. – Знаешь, однажды твоя мать сводила меня в Адамантовую цитадель. Та к вот, они там сказали, что из меня выйдет неплохая Железная сестра.
– Я их видела в битве, – кивнула Клэри. – Железных сестер, я имею в виду. Глаз не отвести. Великолепные и пугающие. Все равно что смотреть на лесной пожар.
– Да, но они не выходят замуж. И вообще, им ничего такого не разрешено. Живут, правда, вечно, но… разве это жизнь, скажи?
