Медиум для банкира (СИ) - Мор Дэлия

Женщина теперь. Обряд инициации случился. С любимым мужчиной. «С мужем», – поправляла я сама себя. Штамп в паспорте – уже формальность. Главное между нами произошло прошлой ночью. Сергей натянул покрывало на голый живот и сонно ответил в телефон:

– Да, Антон, слушаю.

– Сергей Геннадьевич, открылись обстоятельства весьма щекотливого характера, вам нужно подъехать, – далеким и не очень разборчивым эхом бубнил Вальшевский. Динамик телефона Конт выкрутил на максимальную громкость и не слишком плотно прижимал к нему ухо, я слышала разговор. – Это касается документов на право собственности на землю. На меня вышел господин Обухов, который утверждает, что сделка купли-продажи незаконна. Он собирается оспорить её в суде и потребовать у нас снести фабрику с его земли.

У меня в животе узел скрутился от страха. Как снести? В смысле? Я помнила, что Конт выкупил фабрику на деньги отца, еще когда заканчивал учебу в университете. Будь там какая-то афера, справился бы сам и не звал на помощь Геннадия Владимировича. Я спорить на миллион была готова, что все честно.

– Какой суд? – поморщился Конт, закрывая глаза рукой, – я землю у него выкупил семь лет назад, срок исковой давности прошел.

– Он ссылается на десять лет по второй части статьи сто девяносто шесть гражданского кодекса. Штатного юриста у нас на предприятии нет, а консалтинговое агентство начнет работать в десять утра. Я просто не знаю, что ему отвечать. Он стоит на проходной фабрики, трясет документами и требует вас.

– Дурдом, – проворчал Конт, прикрыв микрофон ладонью, – Наташа, мне нужно ехать, спи…

– Я с тобой!

Патриций метнул в меня заспанный взгляд, но осаживать не стал. Мысли и без того кипели, чтобы еще и спорить со строптивым медиумом. Амулет я уже повязывала на лоб и радовалась, что ни одной шальной фразы от Индиса проскочить не успело.

– Жди меня на проходной, – сказал он Вальшевскому, – подъеду в течение часа.

– Серьезно, всё? – обеспокоенно спросила я, когда он положил телефон на тумбочку.

– Не знаю еще. Обухов, конечно, не великого ума господин, но качать права на пустом месте не стал бы. Сейчас шесть утра, я приеду, будет семь. Никто не работает так рано, это нарушение деловой этики. Там что-то нечисто, Наташа, я хочу, чтобы ты осталась в гостинице.

Мелкая дрожь колотила, как я хотела поехать с ним.

– Изга говорил про крупный узел, ты помнишь? А вдруг это он?

– На следующий день? Так быстро?

Конт не верил, а я не хотела уступать. Страшно представить, что будет, если мы узел пропустим. Индис навсегда останется со мной?

– Я не полезу в переговоры, зачем они мне? Просто буду рядом где-нибудь на фабрике. Архивом займусь. Мне все равно ехать на работу, почему не с тобой? Я вчера дорогу от остановки так и не запомнила. Пожалуйста, Сережа, дух видит и слышит на расстоянии десяти метров. Если Обухов задумал пакость, я успею тебя предупредить. С Франко ведь получилось.

– А он будет помогать?

С трудом верилось, ага. Я отдалась ненавистному Конту не смотря на все усилия духа. Да он выть сейчас должен от ревности и бессилия. Да и плевать.

– Если хочет наладить отношения на ближайший год, то будет, – уверенно ответила я.

Патриций замолчал. Будь я обычной девушкой, даже думать бы не стал. Грохнул кулаком по столу, как принято у мужчин, и в приказном порядке оставил дома. Ибо нечего лезть в заботливо расставленную ловушку вместе с ним. Но я – медиум, и махинации Франко с оценочной стоимостью складов открылась только благодаря Индису. Его умению читать с экранов чужих смартфонов.

– Я буду держаться на расстоянии в десять метров, – еще раз пообещала ему, – могу вообще из машины не выходить, пока у вас все не закончится. Да и с чего ты взял, что там будет опасно? Вдруг Обухов – жаворонок и работает исключительно по утрам? Или знает, что на фабрике юристов нет, и надеется застать врасплох? Что-то выторговать для себя, пока вы с Вальшевским не знаете, как реагировать на его требования. Подозревать везде происки врагов – верный путь к паранойе. На дворе давно не лихие девяностые, не пистолетом же он будет тебе угрожать вместе с бумагами.

Я знала, что давлю, но отступать не собиралась. В конце концов, решался вопрос насколько мое мнение и желания дороги Конту. Будет ли он меня слушать после свадьбы или мой удел – три знаменитых немецких «Ка»: киндер, кюхе, кирхен. (Дети, кухня, церковь. – прим.автора)

– Хорошо, – сдался патриций, – но ближе десяти метров к Обухову не подходи, договорились?

– Конечно, – расцвела я улыбкой и обняла его.

Быстро одеться так, чтобы обод из черного оникса на голове выглядел уместно, оказалось проблемой. Я вывернула весь гардероб из сумок, но ничего не подходило. Крайне специфическое получилось украшение, хоть гардероб гота или поклонника другой субкультуры под него подбирай. В итоге я вышла из номера в белой блузке и черной юбке. Волосы распустила, чтобы хоть как-то прикрыть амулет.

До фабрики через весь город ехали молча. Конт настолько задумчиво крутил руль, что не всегда смотрел по зеркалам и нам сигналили. Благо так рано: дороги еще были полупустыми. В аварию не попали, пробки не собрали, и к проходной прибыли даже раньше обещанного. Старенький серебристый джип раннего гостя я заметила сразу. Заляпанный грязью до окон и весь в сколах и потертостях – он не производил впечатления транспорта серьезного бизнесмена, что настораживало. Хотя, в нашем городе люди с доходом уровня семьи Контов вряд ли жили. Я местные деловые круги вообще не знала, поэтому не стоило делать поспешных выводов.

Патриций оставил мне брелок сигнализации и вышел из машины.

Амулет я развязывала, замирая от дурных предчувствий. Ненавидела скандалы, а именно ругань Индиса придется выслушать до того, как заговорим о деле. Долгую, желчную, яростную ругань.

Дух молчал. Надо же. Удивительно и так странно, что даже неуютно. Я потрясла головой, будто это могло помочь расшевелить его. Неужели Изга перестарался с черным ониксом, и дух впал в кому?

«Нет, но я не вижу смысла в разговорах,– устало прозвучал голос Индиса. – Ты все решила без меня. Амулет носишь, шамана слушаешь, узловую точку какую-то ждешь. Сколько лет ты меня использовала? По любому поводу и на каждый чих. Индис – туда, Индис – сюда; а помоги с этим, Индис. Я в лепешку ради тебя расшибался и что получил в итоге? Кляп в рот, который ты можешь вытаскивать и засовывать обратно, когда захочешь. Нормального отношения от меня ждешь? Помощи? А ты не обнаглела?»

Про кляп получилось обидно. Я сжала кулаки и смотрела через решетку забора, как Конт здоровается за руку с тучным лысоватым мужчиной в темном костюме. Утренние сумерки давно отступили, но день еще не разгорелся в полную силу. Тени казались жидкими, будто разбавленными туманом.

«Я тебя после хирургического шва на рассеченной брови вообще убить собиралась, – напомнила духу, – жаль, что МРТ не подействовало. И сейчас бы выгнала, не задумываясь, но Изга сказал, что у тебя дело незавершенное. У тебя, Индис, не у меня. Мне плевать на Констанс, ваши прошлые жизни и почему ты уйдешь на следующее воплощение, а она нет. Ты должен что-то сделать в течение года, так делай, не тяни резину. И больше никогда не увидишь меня вместе с моей черной неблагодарностью».

Не осталось у нас теплых чувств друг к другу. Даже общее тело делили с брезгливостью. Словно бывших супругов насильно заперли в одной комнате сразу после разборок в суде. Каждый норовил сделать другому больно и не знал меры.

Индис стал оскорбленной женой, подарившей козлу-мужу лучшие годы жизни и заставшей его с любовницей. А таким бесполезно что-то объяснять и взывать к разуму. Будут делать назло, и удивляться, почему их не все поддерживают. Ведь они же правы. Абсолютно и на все сто процентов. Даже Бог бывает не прав, а они нет.

Я погладила кончиками пальцев прохладные камни амулета. Если дух собрался демонстративно молчать, то его можно не надевать обратно. И сюда я зря приехала на два часа раньше начала рабочего дня. Жаль, что ничем не помогу патрицию.