Морской круиз (СИ) - Помазуева Елена

   — Расскажите, как меня нашли? Все стараются избегать этой темы, — не сводя взгляда, потребовала у него.

   Голос хрипел и я едва не закашлялась. Христас подал мне чашку с лечебным отваром. Пока я пила, он молчал, а потом заговорил.

   — Простите, метресса Атталья, я не доглядел за вами. Не выполнил просьбу умирающего, — покаялся мужчина.

   Его взгляд выражал испытываемые им чувства. Он в самом деле раскаивался и переживал о случившемся.

   — Я не знаю, как смог вас найти тот молодой человек, мэтр Эмири, но ему удалось в течение трех дней поддерживать не только жизнь в вашем теле, но и достать из чертогов богини. Отчаянный поступок, скажу я вам! Богиня может не простить подобного, и ему еще придется раскаяться об этом.

   — Ему не в первой, — произнесла короткую фразу и отпила глоток отвара.

   — Говорят, он использовал рискованный метод, — прoизнес священник, ожидая моей реакции.

   — Скажите, Христас кто более угоден богине? Тот, кто убивает человека помогая отправиться в чертоги, либо тот, кто делает невозможное и спасает его жизнь? — глядя прямо в глаза и делая паузы между словами, задала ему вопрос.

   — Сложная дилемма. Не думаю, что сейчас время обсуждать этот вопрос, — с улыбкой покачал головой священник.

   — На мой взгляд, все просто. Если у тебя есть знания и опыт твоя святая обязанность помочь больному, стоящему на границе жизни и смерти, — медленно отпила отвара и продолжила. — Тот же, кто отбирает жизнь, идет не только против людских законов, но и богини. Не бывать ему в чертогах.

   — Категорично, — кивнул головой священник. — Но в каждом случае все решают нюансы.

   — Например?

   — Мэтр Филипп. Он знал об отпущенном коротком сроке, а потому сделал осознанный выбор, — поведал он.

   — Он убил себя сам? — взволновалась я.

   — Не могу утверждать, но мы обсуждали с ним этот вопрос. Мэтр Филипп до последнего момента в своей жизни контролировал абсолютно все. Вы ведь видели его документацию? — он хитро улыбнулся, а на моих щеках вспыхнул лихорадочный румянец.

   Страшное должно быть зрелище получилось.

   — Он предпочитал выбрать собственную смерть и уйти достойно, чем быть игрушкой чужой воли, — заметив мою реакцию, добавил Христас.

   — Воли богини? — уточнила я.

   — В том числе, — согласился со мной священник. — Я не утверждаю, что одобрял его точку зрения, но он внушал мне уважением силой духа.

   В этом я была согласна. Мэтр Филип был сильной личностью, способной на поступки. В том числе и на решение уйти из жизни по собственному желанию. Но тогда получается, он действительно отравился?

   — В храме люди, добровольно обрывающие жизнь, считаются слабыми, неспособными справиться с трудностями, которые им даются. Однако никто бы не назвал мэтра Филиппом трусом, сбежавшим от ответственности.

   С этим абсолютна согласна. И все же, побывав на грани между жизнью и смертью, я выбрала первое. Покривлю против истины, если скажу, что в этом вопросе мне помогло присутствие мэтра Броссара. Скорей всего его голос подтолкнул цепляться за призрачную надежду. Я верила ему и он вырвал меня из лап смерти. Его голос вырывал из омута боли и успокаивал. Я ориентировалась на него, когда становилось совершенно невозможно терпеть.

   — Тело метрессы Кавье все еще на судне? — прохрипела и поспешно отпила еще отвар.

   — Его оставили в Корте-каре, — слегка удивился вопросу Христас. — Консул пока с нами до прибытия на родину.

   Молчаливо опустила глаза. Слишком много смертей вокруг. Но почему?

   — Вы не ответили. Как меня нашли? — напомнила свой вопрос.

   — Мэтр Эмири отправил послание вашей подруге, когда посчитал, что угроза жизни миновала, — ответил Христас.

   — Вы знаете мэтра Бланкара лучше меня. Зачем он хотел меня убить? — задавая вопрос, не сводила пристального взгляда.

   — Правду может сказать только он, — развел руками священник.

   И я ему не поверила. Во мне крепла уверенность, что священник знает истинную подоплеку происходящего, но по какой-то причине предпочитает молчать.

   — Простите, — поспешно вошла в каюту горничная с испуганным и взволнованным выражением лица, — метрессе Атталья пора отдыхать.

   — Хорошо. Я ухожу, — добродушно улыбнулся мне священник. — Выздоравливайте.

   Неспешной походкой он направился к выходу, а горничная в нетерпении ухватила его за рукав и что-то зашептала ему на ухо. Поза мужчины мгновенно изменилась. Из расслабленного и довольного жизнью человека он вдруг превратился в напряженного, обеспокоенного сообщенной новостью.

   — Что случилось? — взволновалась я и попыталась подняться, отчего дыхание сбилось, и я захрипела.

   — Поспешите! — непочтительно вытолкнула за дверь горничная священника, а затем обратилась ко мне с деланной улыбкой. — Одной из пассажирок стало плохо, и попросила пригласить к ней священника.

   — Насколько плохо? — не отрываясь, смотрела на молодую метрессу.

   Она отвернулась, отказываясь отвечать.

   — Умерла метресса Люлье? — от неожиданности девушка подпрыгнула и уставилась на меня с испугом.

   — Откуда вы знаете? — пролепетала она.

   Теперь все стало ясно. Устало закрыла глаза и откинулась на подушки. Пальцы медленно задвигались, но давно знакомое заклинание сплелось, и серебристый лепесток послания улетел по назначению.

   Я ожидала, что он придет, но не порталом же! Вспышка ослепила, а горничная испуганно закричала. Мэтр Броссар, появившись в каюте, наложил на девушку заклинание молчания, и наступила тишина. Его горячечный взгляд прошелся вдоль моей фигуры и с беспокойством остановился на лице. Усмехнулась, представляя какое пугало из меня вышло. Наверное, краше в гроб кладут.

   — Отлично выглядишь, — нелогично выдал мужчина.

   — Спасибо! — от всего сердца поблагодарила его, не в силах выразить всей полноты чувств, испытываемых при взгляде на него.

   — Не в первый раз, — отмахнулся он моих благодарностей. — Ох, и напугала ты меня, дрянная девчонка. Кто тебе позволил умирать без моего ведома?

   — Не знала, что обязана отчитываться, — улыбнулась настолько широко, насколько позволяли потрескавшиеся от жара губы.

   — Как всегда норовиста и непослушна, — с каким-то удовлетворением оценил мэтр Броссар. — Значит, идешь на поправку.

   Мужчина подошел к кровати и устроился на том же месте, где до этого сидел священник. Он был близко и далеко одновременно. Горничная с испугом переводила взгляд то на меня, то на наставника и не знала как поступить.

   — Да, мне лучше, а вот метресса Люлье сейчас скончалась, — помрачнела я.

   — Кто сказал? — резко развернулся к горничной ворожей.

   Она попыталась что-то сказать, но не получилось. Она сначала закивала, потом замотала головой, а затем принялась жестикулировать руками, пытаясь хоть что-то объяснить.

   — Из списка остались Этьен, Жиль, Дисан и Бланкар, — сухо произнесла, прерывая пантомиму.

   Уверена, наставник нескоро снимет заклинание молчания, чтобы девушка не мешала разговору.

   — Думаешь? — озадаченно переспросил мэтр Броссар.

   — Это утвержденный список жертв, — мрачно сообщила ему, — мэтр Филипп составил его, а затем разослал письма с приказами об убийствах метрессе Кавье, и как я понимаю, мэтру Бланкару.

   — Не только, — помолчав, сообщил он. — Тристан смог разобрать немного текста на пепле. Такой же приказ получили «кавалеры» Эдит. Лурье и Шампль.

   — Тогда это объясняет их поступок, — кивнула, соглашаясь. — Вам не кажется это странным?

   — Пей отвар, Клер и не напрягай горло, — мягко посоветовал ворожей.

   — Все равно говорить легче, чем писать. Пальцы не слушаются, — пожаловалась ему.

   — Это последствия судорог, — пояснил он. — Скоро все функции организма восстановятся, и ты будешь танцевать на балах, разбивая сердца мэтрам.

   Улыбнулась в ответ на его улыбку. С жадностью рассматривала лицо мужчины. Вокруг глаз залегли тени от усталости, щеки ввалились, а волосы он зачесал назад, чтобы они ему не мешали. Черные, почти черные глаза смотрели встревожено, и в тоже время в них светилась нежность. Как же это отличалось от холодного взгляда Этьена!