Обольщение (ЛП) - Нотон Элизабет

В глазах Изадоры Ник прочитал такие чувства, что холод в его груди немного растаял.

— Пожалуйста. — Принцесса вновь сосредоточилась на разговоре с отцом. — Пожалуйста, сохрани ему жизнь.

Царь вздохнул.

— Я не могу. Совет уже принял решение.

— Ты все равно можешь их остановить. Тебе просто нужно его помиловать.

— Если я это сделаю, буду выглядеть слабым в глазах Совета, а они и так уже ищут причину объявить меня неспособным править.

— Прекрасно. Тогда отрекись от власти в мою пользу. А я его помилую.

Царь удивленно поднял брови:

— Ты?

— Все равно трон скоро станет моим, нравится тебе это или нет. Так передай его мне прямо сейчас.

— Ты еще не готова.

— Я готова как никогда.

— Это совсем не просто.

— Просто, — перебила она, голос Изадоры окреп. — Я уже дважды противостояла Аиду, не позволила ни ему, ни колдуну забрать элемент земли. Я не дам Совету помыкать мной. Наш мир меняется, но я не подведу. А как царица и им далее мешать мне не позволю.

Она подвинулась ближе к кровати, сильнее сжала руку царя.

— Отец. Папочка. Я никогда тебя прежде ни о чем не просила, теперь же прошу. Умоляю. Я уже потеряла душу, пожалуйста, пожалуйста, если ты когда-нибудь меня любил, когда-нибудь верил, что я стану такой правительницей, какой ты учил меня быть, не отбирай у меня так же и жизнь

Подернутые поволокой глаза царя встретились с глазами дочери, и Ник заметил нерешительность и гордость на лице старого андраса. И сам он тоже не мог не почувствовать такую же гордость. В Изадоре и вправду ощущается царский стержень, несмотря на то, что большинство считает иначе. И, по непонятным Нику причинам, она любит его брата. Навеки.

— Алтея, — резко крикнул правитель, разрушая момент.

Служанка вбежала в комнату.

— Да, ваше величество?

— Принеси мой венец. Каллия, Акация, помогите встать с этой проклятой кровати.

— Твою ж мать! — пробормотал Орфей Нику, — никогда не думал, что увижу это.

Ник нахмурился, он не мог разделить трепета Орфея. Даже зная, что поступил правильно, понимал, что кое-чем ему пришлось пожертвовать.

Алтея поспешно выбежала из спальни. Сестры помогли царю подняться. Изадора посмотрела на часы, высоко висевшие на стене.

— У нас мало времени. Торопитесь!

— Изадора, — велел царь Леонидас, — встань на колени. Вот здесь.

Она повиновалась, глядя на отца с ожиданием и нетерпением.

Алтея быстро вернулась, держа в руках золотую шкатулку. За ней следовали еще несколько слуг, с любопытством наблюдавшие за происходящим.

Царь протянул шкатулку Кейси, и она крепко держала драгоценную вещь, пока отец открывал крышку и доставал золотой лавровый венок, который прежде надевали каждый царь и царица в день своей коронации. Он поднял украшение высоко над головой Изадоры.

— Будущее не принадлежит богам и богиням, так же не принадлежит оно и правителям прошлого. Будущее принадлежит нам.

У его ног Изадора сделала нетерпеливый жест рукой вроде «давайте-ка уже поторопимся», который старый царь не заметил. Ник сдавленно фыркнул — о да, она будет вполне не плохой царицей. На самом деле, зная, какой убедительной Изадора умеет быть, Ник даже в какой-то степени опасался иметь с ней дело.

Леонидас опустил венец на голову дочери, но величие официальной церемонии было разрушено Изадорой. Она вскочила на ноги и подхватила юбки, не дав отцу разразиться еще одной речью.

— Орфей, Ник, соберите солдат от дворцовых ворот, нам потребуется поддержка, чтобы прорваться в Арголион.

— Вот блин! — Орфей бросил взгляд на Ника. — Как же я люблю стычки с Советом! — И исчез в портале, не дожидаясь ответа собеседника.

Сестры помогли измотанному, теперь уже бывшему правителю вернуться в кровать. Слуги ошеломленно перешептывались, а Изадора уже шла к Нику, но, услышав голос отца, обернулась.

— Подожди. — Он обратился к Кейси: — Принеси мне ту коробочку со стола.

Кейси протянула ему маленькую прямоугольную пурпурную шкатулку, которую он просил. Леонидас открыл крышку и жестом подозвал Изадору обратно к себе.

— Полагаю, теперь это твое, — сказал он. — Охранник нашел ее на Деметрии, когда он прошел через портал. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Изадора улыбнулась и вытащила огромный бриллиант размером с монету на длинной золотой цепочке.

— Спасибо, — прошептала она. — Я тебя не подведу.

Отец только хмыкнул, когда Изадора надела ожерелье на шею, подставил ей для поцелуя морщинистую щеку и откинулся на подушки.

— Я устал.

К нему подошел слуга, чтобы помочь. Изадора же встала перед Ником.

— Я никогда не забуду, что ты сделал.

Грудь Ника снова сдавило, и это чувство ему не понравилось, не хотелось бы к такому привыкнуть.

— Посмотрим. Тебе все еще нужно спасти его, прин... — Он оборвал сам себя. — Царица. Только не думай, что, в случае успеха, я стану называть его царем.

Иза улыбнулась и сжала его руку, а Ник в мягком свете, лившемся из окон, разглядел символ титанов, сверкавший на бриллианте, который покоился в ложбинке между ее грудей.

— Я не забуду об этом, Ник. Обещаю.

Глава 26

Могло быть и хуже.

Деметрий, глубоко и вымученно вздыхая и желая смерти, решил, что могло быть намного хуже. По крайней мере Изадора не видит.

Зандер поднес стакан к его губам:

– Держи, Ди, выпей.

Вкуснее этой холодной воды Деметрий ничего не пробовал, поэтому медленно смаковал, чувствуя, как капельки стекают с губ на голую грудь и скользят ниже, смешиваясь с кровью и потом, заляпавших его штаны.

– Так не должно быть, – пробормотал Церек с другой стороны. – Демон побери, это не правильно!

– Да уж, хотел бы я вздернуть проклятый Совет, дав каждому из них почувствовать, что они с ним творят.

Зрение Деметрия то прояснялось, то затуманивалось. Он отвернулся от пустого стакана и сконцентрировался лишь на дыхании, пока его собратья переговаривались между собой. Если бы у него остались силы, он бы воспользовался магией, чтобы убраться отсюда, но слишком ослаб. Руки болели от веса тела, висящего с металлических крюков, находящихся высоко над ним. Под босыми ступнями собралась лужа крови из ран на спине, где тройной кнут глубоко врезался в кожу во время обряда очищения для казни.

Его подвесили в главном зале Совета на приподнятой платформе перед большой печатью «альфа», выгравированной на мраморном полу, за которой обычно сидела Изадора, наблюдая за работой советников. Двенадцать массивных колон замыкали широкий круг. У главного входа стояли охранники, еще по двое с двух сторон платформы. Двенадцать советников сидели не как обычно вокруг печати, а заняли места в дальней части зала, в относительном удобстве наблюдая за ритуалом. Все, кроме их предводителя Люциана, стоявшего в центре комнаты и спорящего с Тероном и палачом – охранником в капюшоне, которому Совет поручил провести очищение.

Послышались шаги, и аргонавты замолчали, как только Терон поднялся обратно на платформу и приблизился.

– Очищение закончено, я убедил Люциана, что с Деметрия хватит.

– Проклятье, – выдохнул Титус. – Терон, приятель, это неправильно. Он один из нас, и плевать, откуда он родом.

– Знаю, – ответил командир.

– Я видел, как он спас Изадору, – вставил Зандер.

– Знаю, – повторил Терон, массируя лоб, будто его мучила жуткая мигрень. – Я все знаю, но Деметрий молчит как рыба, а тут главенствует Совет. Ни я, ни вы ничего остановить не можем.

– Это неправильно, – добавил Церек. – Подобного ритуала вообще не должно быть. Я не хочу в этом участвовать.

Снова послышались шаги, и Деметрий пригляделся и увидел, что на платформу взошли двое охранников. Хранители замолчали, глядя, как первый стражник поставил семь сосудов, а второй – мраморную шкатулку в центре стола.

– Сохраняйте спокойствие, – прошептал Терон каждому аргонавту, когда стражник открыл ящик, положил находившийся там рулон красного атласа на стол и опустил шкатулку на пол. А потом медленно развернул рулон, продемонстрировав семь древних кинжалов. Кроваво-красная ткань, на которой они лежали, будто показывала, на какой ужас способны эти клинки.