Расписное небо (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Когда ты хочешь улетать? – в целом, мне тоже надоело сидеть в госпитале. Здесь все выглядело каким-то расслаблено-унылым, совершенно непривычным. За столько лет, проведенных на военном судне, мне хотелось скорее вернуться в родную каюту, подальше от этого вида за окном и неудобных кресел.

– Первые переброски назначил на завтра. Вся команда уже подписала согласие. Все зависит от состояния Селены и возможности перевозки Тааля.

– Звездочку твою можно перевозить хоть сегодня, с Таалем сложнее. Вечером проведу диагностику, позже дам отчет.

– Объект исследования свой предупреди. Со слов моей дарье, я понял, что Ольса никогда не покидала землю. Ей наверняка нужны какие-то неучтенные мелочи, одежда. И обувь. То в чем она ходит, переломает ей ноги при первой же возможности.

Проверив Тааля, удовлетворенный состоянием валора, получившего сильнейшую травму головы во время аварии, отправил свое мнение Нарину. В мед капсуле мы вполне могли забрать мастера на Парадокс, а там уже приступать к реабилитации. Судя по всем показателям, наш наставник боевых искусств должен будет очнуться не позднее чем через дней десять. Условия на крейсере вполне подходят для его лечения, а оставить его на Валоре никто не собирался.

Вдохнув глубже, чувствуя некоторое возбуждение, как при создании новой комбинации смесей в лаборатории, отправил Ольсе решений их земного совета. Осталось дождаться реакции. Полон предвкушения, хищно осклабился.

Ольса.

Я сидела перед монитором почти час, вчитываясь и перечитывая Ища какую-то лазейку, но ничего не получалось. Может от того, что я совсем не сильна в таких играх, а может от того, что все ходы были записаны.

Дверь кабинета открылась, впуская внутрь акера Сумудина. Высокий, широкоплечий, облаченный в какой-то белый комбинезон, этот мужчина занимал добрую половину моей маленькой каморки, состоящей из одного стола и кресла. Длинные белые волосы были перехвачены шнурком у основания шеи, золотые глаза с интересом прошлись по помещению, отмечая полупустую чашку на столе, ворох бумажек с записями по генетике валорцев (в некоторых случаях мне было проще работать с ручкой и бумагой, чем с планшетом).

– Вам стоит начинать собираться, терри Ольса. Мы отправляемся на Парадокс завтра во второй половине дня, – лицо казалось бесстарстным, и это выводило из себя. Я же видела, как он может лучезарно и открыто улыбаться. Стоило ему увидеть Селену, как доктор неизменно расцветал улыбкой. Да такой солнечной и яркой, что в первый раз у меня перехватило дыхание и возникло нестерпимое желание зажмуриться. Умеет ведь. А между тем мне достается это никакое, или того хуже, кислое выражение лица. Зараза.

– Собираться? Вы уверены, что это верное решение? Куда разумнее было бы отправить меня домой, чем тянуть на военное судно, – я не смогла удержаться и не пустить в голос едкой иронии. Не смотря на страх перед полетом, и просто ужас перед необходимостью столько времени жить на военном корабле другой расы, я сумела нарисовать высокомерие и злость на своем лице.

– Куда разумнее, – вздернув брось и чуть растянув губы, отозвался этот невыносимый мужчина, – было бы обратиться к Селене за советом, какие вещи вам необходимо заказать на Парадокс и как это сделать, а не сидеть здесь в попытке переждать неизбежное. На крейсере магазинов нет, а нам предстоит долгий перелет.

У меня возникло жгучее желание запустить в него кружкой. Вместе со всем содержимым, а потом с улыбкой и торжеством смотреть, как он будет обтекать. Мой концентрированный гранатовый сок точно должен хорошо смотреться на таком белом фоне. Интересно, а волосы покрасятся?

Не смотря, на всю мою злость, обиду и непримиримость к ситуации, совет все же был дельный. С трудом удержавшись от действий хулиганского характера и членовредительства, еле разомкнула пальцы, сжимавшие кружку до белых костяшек. Вот же… как можно одновременно быть таким симпатичным и при этом таким непривлекательным?

Я нервно поднялась, а затем вновь упала в кресло. Было как-то мучительно и ужасно начинать сборы. Словно, пока я не приступила – это все только сон, а не реальность. Но вот стоит начать, и иллюзия лопнет, окунув в неприятную и слишком волнительную действительность.

Потратив добрых двадцать минут на самоуговоры и успокоение, все же отправилась к Селене, за помощью.

Сумудин.

Выйдя из той коробки, которую объявили на время кабинетом Ольсы, тяжело выдохнул. Очень, очень сложно общаться с этой женщиной. Вроде бы как улавливалось удивление вперемешку с какой-то горечью. Но поверх всего, как марево, как туман, вились несколько сплетенных эмоций, не позволяющих окончательно и верно разобрать, что с ней происходит.

– …на крейсере магазинов нет… – я еще не закончил фразу, как тонкие пальчики сжались вокруг кружки, мелко подрагивая. О, да. Злиться землянка умела. И в отличае от остальных эмоций, эта чистая огненная ярость была подлинной эмоцией, без странных примесей. В этот момент даже стало как-то спокойно и умиротворенно на душе. С ней можно иметь дело. Существо, позволяющее себе так реагировать, не может быть подлым или двуличным.

Гадая, получу ли я в лицо содержимое посуды или нет, ликовал и внутренне улыбался. Думаю, в этой спорной ситуации с терри было бы даже лучше, если бы она не сдержалась. Но нет, воспитание победило, и тихо усмехнувшись, я оставил девушку разбираться со своими внутренними демонами самостоятельно.

Парадокс предполагал провисеть на орбите дня три, пока будут еще раз перепроверены все системы и запасы. Покинуть родной сектор можно будет только тогда, когда все будет укомплектовано в полной мере.

Ожидая прилета Нарина и землянок, проходился по спискам медикоментов и сопутствующих материалов. Из списка, предоставленного Ольсой, тоже кое-что должны были доставить. Еще предстояла нешуточная работа по проверке реакций Селены на наши валорские аналоги. Правда, терри кое-что привезла с Земли, вполне разумно предполагая, что искомого и привычного у нас не будет, но вопрос совместимости и заменимости препаратов нужно рассмотреть.

Системы зажужжали, оповещая о стыковке шаттлов во внешнем, открытом отсеке. Прошло пара минут, сопровождающихся громким гудением фильтров, и в открывшиеся двери внутреннего ангара на специальных полозьях втянуло два небольших судна. Тихий писк сообщил об открытии люков.

К обоим судам тут же подскочили работники. Выгрузку наши ребята производили весьма оперативно.

Из первого судна вышли Нарин с Селеной и бледная, чуть пошатывающаяся на своих травмоопасных каблуках, Ольса. Нужно что-то делать с этим. Любой скачок, секундная потеря гравитации – и мы рискуем получить одного доктора с поломанной шеей. И все во благо сомнительной красоты.

– Как самочувствие? – открыв в планшете список прибывших контейнеров, посмотрел на Селену. Девочка выглядела хорошо. Довольно бодро и весело.

– Прекрасно, только все время пить хочу.

– Это может быть. Из-за резкого подъема. Чуть позже к тебе зайду… – договорить я не успел. Из соседнего шаттла выгрузили пассажиров, и ангар наполнился радостным визгом. Фараты, шестилапые чешуйчатые звери, имеющие отменных нюх, примерно 70 сантиметров в холке и весьма игривый характер, возвращались с предполетной проверки. Как и все обитатели корабля, их были обязаны обследовать на состояние здоровья и психики.

И вот, счастливые, полные энергии и слюней, шестилапки увидали своего любимого друга Нарина и были готовы прокатить по полу ангаров любого, кто станет на их пути или попробует удержать поводок.

Опасаясь неприятностей и истерик, кинул тревожный взгляд на Ольсу. По моим предположениям, доктор должна была находиться где-то в пограничном состоянии между комой и паникой. Но нет. В серых глазах плескался восторг, руки сами собой сложились в какой-то молитвенный жест.

– Какая прелесть… – тихо, с придыханием и восхищением произнесла терри, не видя больше ничего вокруг.