Девятый ключ (ЛП) - Кэбот Мэг

Не знаю, почему я решила, что все окажется так просто. Полагаю, все дело в фальшивом чувстве уверенности, возникшем из-за того, с какой легкостью мне удалось узнать нужное имя.

Я сидела в своей комнате, «любуясь» следами ядовитого дуба на руках в угасающих лучах заходящего солнца, когда мама позвала меня ужинать.

Ужин в семействе Аккерманов был большим событием. Проще говоря, мама доходчиво объяснила, что если меня не будет за столом каждый вечер, кроме тех случаев, когда я согласую с ней свое отсутствие, то я труп.

Мамин новый муж, Энди, был не только отличным плотником, он еще и прекрасно готовил и устраивал для своих детей шикарные ужины с тех пор, как у них прорезались зубы, если не раньше. А еще пек оладьи на завтрак по воскресеньям. Вот только от запаха кленового сиропа по утрам меня тошнило. Что плохого, я вас спрашиваю, в простом рогалике с плавленым сыром или, быть может, с лососем, ломтиком лимона и парой каперсов?

– Вот и она, – сказала мама, когда я, шаркая ногами, вошла в кухню в своей повседневной одежде: рваных джинсах, черной шелковой футболке и мотоциклетных ботинках. Именно этот прикид стал причиной того, что мои сводные братцы начали подозревать меня в причастности к одной из банд, невзирая на все мои энергичные протесты.

Суетливо вскочив из-за стола, мама подошла и чмокнула меня в макушку. С тех пор как она встретила Энди Аккермана – или Умельца Энди, как его называли в шоу об обустройстве дома, которое он вел на одном кабельном канале, – вышла за него замуж, а потом вместе со мной переехала в Калифорнию, чтобы жить с ним и тремя его сыновьями, она была невозможно, отвратительно счастлива.

Даже не знаю, что противнее: это ее состояние или кленовый сироп.

– Здравствуй, дорогая. – Мама потрепала меня по волосам. – Как прошел день?

– О, великолепно, – откликнулась я.

Сарказма в моем голосе она не услышала. Он стал совершенно бесполезен в разговоре с мамой с тех пор, как она встретила Энди.

– А как прошло заседание ученического совета?

– Потрясающе!

Это выдал Балбес в попытке схохмить, пародируя мой голос.

– И что значит «потрясающе»? – Энди, стоя у плиты, переворачивал шипевшие на сковороде кесадильи ^[8]. – Что в этом такого «потрясающего»?

– Да, Брэд, – поддакнула я. – Что в этом такого «потрясающего»? То, что вы с Дебби Манкузо терлись коленками под партой, или что-то еще?

Краска залила лицо Балбеса. Он занимался борьбой. И его шея была такой же толщины, как мое бедро. Когда его лицо краснело, она приобретала еще более насыщенный оттенок. Забавное зрелище.

– Что ты несешь? – проревел Балбес. – Мне Дебби Манкузо даже не нравится!

– Конечно, не нравится, – парировала я. – Поэтому-то ты и сел рядом с ней за обедом.

Шея Балбеса стала кроваво-красной.

– Дэвид! – гаркнул вдруг Энди во все горло. – Джейк! А ну быстро сюда, оба. Суп на столе.

Два других сына Энди, Соня и Док, шаркая, вошли в столовую. Вернее, Соня шаркал. Док бежал вприпрыжку. Док был единственным из детей Энди, которого, если мне не изменяет память, я когда-либо называла настоящим именем. Это потому, что со своими рыжими волосами и ушами, которые торчали на голове натуральными лопухами, он выглядел как мультяшный герой. К тому же парнишка на самом деле был очень умным, и в нем я видела своего будущего помощника в борьбе с домашними заданиями, несмотря на то, что училась тремя классами старше.

От Сони, напротив, не было никакой пользы, если не считать того, что он возил меня в школу и обратно. В свои восемнадцать Соня являлся счастливым обладателем и прав, и автомобиля – раздолбанного старого «рамблера» с барахлящим зажиганием. Но садясь со старшим сыном Энди в машину, приходилось пенять только на себя, поскольку едва ли Соня когда-либо просыпался полностью, так как по ночам работал доставщиком пиццы. Он копил, как любил напоминать нам в тех немногих случаях, когда соизволял заговорить, на «камаро», и, насколько я могла судить, этот самый «камаро» был пределом его мечтаний.

– Она сама села рядом со мной! – орал Балбес. – Мне не нравится Дебби Манкузо!

– Выдумай что-нибудь получше, – посоветовала я, протискиваясь бочком мимо него. Мама протянула мне миску с сальсой ^[9], чтобы я поставила ее на стол. – Я только надеюсь, – прошептала я в ухо Балбесу, – что той ночью на вечеринке у Келли вы с Дебби занимались безопасным сексом. Я еще не готова стать сводной тетушкой.

– Заткнись! – завопил Балбес. – Ты… ты… Плесневелые Ручки!

Я приложила одну из этих плесневелых ручек к сердцу и изобразила, как поражена его выпадом до глубины души.

– Черт! – воскликнула я. – Как же обидно-то! Смеяться над людьми с аллергией так невероятно весело и остроумно.

– Да, придурок, – поддел Балбеса проходивший мимо Соня. – Так что там насчет тебя и этой злобной кошки, а?

Растерявшись, Балбес совсем отчаялся.

– Я не занимался сексом с Дебби Манкузо! – заорал он.

Я заметила, как мама и Энди обменялись быстрыми смущенными взглядами.

– Я искренне надеюсь, что так оно и было, – раздался за нашими спинами голос Дока, младшего брата Балбеса. – Но если все же занимались, надеюсь, Брэд, ты пользовался презервативом. Несмотря на то, что при правильном использовании заявленная частота повреждений высококачественного латексного презерватива составляет всего два процента, статистика говорит, скорее, о двенадцати процентах. Таким образом, эффективность предотвращения беременности с их помощью – всего восемьдесят пять процентов. Но если дополнительно использовать спермицид, это в разы повышает вероятность благоприятного исхода. А еще презервативы представляют собой лучшее средство защиты – хотя, конечно, воздержание гораздо более действенно – против заболеваний, передающихся половым путем, включая СПИД.

Все в кухне – мама, Энди, Балбес, Соня и я – вытаращились на Дока, которому, как я, кажется, ранее упоминала, было двенадцать.

– У тебя слишком много свободного времени, – наконец подала голос я.

Док пожал плечами.

– Лучше овладеть всей информацией заранее. Хотя в настоящее время моя сексуальная активность равна нулю, надеюсь, в ближайшем будущем это изменится. – Он кивнул головой в сторону плиты. – Папа, твои чимичанга ^[10], или что там у тебя, сейчас сгорят.

Пока Энди, подскочив, убавлял огонь под своим сырным шедевром, мама стояла, определенно впервые в жизни потеряв дар речи.

– Я, – выдавила она. – Я… Ох… Мне…

Балбес не был готов оставить последнее слово за Доком.

– Я, – вновь повторил он, – не занимался сексом с…

– Эй, Брэд, – окликнул его Соня. – Заткнись уже, а?

Балбес, конечно, не врал. Я своими глазами видела: максимум, что они делали, – так это пытались добраться до миндалин друг друга. Огненная страсть Балбеса и Дебби стала той причиной, по которой мне приходилось мазать руки кортизоновой мазью. Но какой толк в том, чтобы иметь сводных братьев, если вы не можете над ними поиздеваться? Не то чтобы я собиралась кому-то рассказывать о том, что видела. Разумеется, нет. Меня можно много в чем обвинить, но я не ябеда. Однако не поймите меня неправильно: я не возражала бы, если бы Балбеса поймали на том, что он улизнул из-под домашнего ареста. Ну то есть, по-моему, на самом деле он не извлек из своего «наказания» никакого урока. И в следующий раз, встретив моего друга Адама, снова может обозвать его педиком.

Только он не сделает этого в моем присутствии. Потому что, борец он или нет, я вполне способна дать ему хорошего пинка, чтоб он летел отсюда до Клинтон-авеню, улицы, на которой мы жили в Бруклине.

Но сдавать его я, конечно, не собиралась. Это не слишком-то круто, знаете ли.

– А ты, Сьюз, – с улыбкой спросила меня мама, – тоже полагаешь, что заседание ученического совета прошло так «потрясающе», как, похоже, считает Брэд?