Подмена (СИ) - Чередий Галина

— Что? О чем ты вообще?

— О том, что когда на корпоративе к тебе подкатывает совладелец фирмы, в которой ты работаешь, нужно не носом крутить, а соглашаться на все, что предлагают! — раздраженно взмахнул рукой Владимир, задевая костяшками мою чашку, отчего часть кофе оказалось на блюдце, расползаясь некрасивой лужицей. — Черт!

— Вова, ты о чем вообще? Владиславу Андреевичу уже под пятьдесят! — нахмурилась я, вспомнив пьяные приставашки совладельца фирмы, который, собственно, появлялся только на корпоративах и при подписании договоров.

— И что? — хмуро уставился Владимир.

— В принципе, может, и ничего, но он, между прочим, женат! — привела я аргумент, являвшийся для меня в принципе железобетонным.

Для меня, но очевидно не для моего директора.

— И? — мужчина наморщил лоб еще больше, уставившись на меня, как на действительно тормозящее создание. — Он тебя не замуж звал, а предлагал приятное совместное времяпрепровождение! В чем, на хрен, проблема?

— Прости, но я в такие игры не играю! — я сжала челюсти. Вот не знаю почему, сама не профи в создании отношений, хоть и лет мне, вроде, немало, и повидала всего, но факт супружеской измены вызывал у меня не просто отторжение и гнев… Это воспринималось как абсолютно неестественная вещь в мире, самое отвратительное из возможных проявлений человеческой натуры. Каждый раз, сталкиваясь с этим, я словно испытывала острую аллергическую реакцию, и побороть ее, судя по всему, мне уже не судьба.

— Ну и дура! А другие вот ничего, играют, не брезгуют ни возрастом, ни семейным положением! И поэтому эта пустоголовая курица Светочка теперь твой начальник, а ты будешь пахать и за нее, и за себя, и за этих ее стервозин подружек! Довольна? — Владимир горячился все больше. Явно его такое положение вещей тоже изрядно бесило. — И я тоже буду вынужден терпеть на совещаниях вяканье идиотки, все таланты которой только в том и состоят, что она сосет по первому требованию и белья не носит, вместо того чтобы общаться с тобой в нормальном деловом режиме. Гордость того стоила?

— Да при чем тут гордость? — тоже уже не сдержалась я. — Просто не могу я так! Это же… мерзко и непорядочно! И вообще, разве сама Света не замужем?

— Конечно, замужем! — презрительно усмехнулся Владимир. — Но это не мешало ей раньше частенько стоять на коленках в моем кабинете, а когда не сработало — нашла другой путь для повышения!

Картинка в голове была слишком отчетливой, и к горлу подступила тошнота.

— Блин, я не хочу всего этого знать, Вов! — я потерла виски, пытаясь отогнать нарастающую головную боль и дурноту. — Ты ведь тоже женат… как это вообще..?

— Добро пожаловать в мир мужчин, дорогая. Вот такие мы в большинстве своем засранцы и похотливые скоты! — огрызнулся Владимир, пряча глаза. — А ты если и дальше будешь столь же принципиальной, то так и будешь вечно проигрывать таким сукам!

— Ладно, — смиряясь, вздохнул мужчина. — Прости, это не то, что я должен на тебя вываливать. Хорошо, давай будем работать, как и работали, и, надеюсь, я найду способ избавиться от этой шалавы пронырливой.

— Как скажешь, — я поднялась, так и не прикоснувшись к кофе.

— Ань, я, между прочим, серьезно. Проще надо быть. Может, тогда и замуж выскочишь. А то твой вечно неприступный вид всех мужиков отпугивает нормальных. Вон, только одни только озабоченные засранцы и рискуют, но и тех ты отшиваешь!

— Вов, в какой момент мы стали настолько близки, чтобы обсуждать мою личную жизнь? — в замешательстве спросила я.

Знал бы ты на самом деле, какую жалкую картину на данный момент представляет эта самая моя личная жизнь. Тайная глупая влюбленность в незнакомого мужика, из-за которой я чуть не стала чертовым сталкером, и идиотские бесплодные поиски партнера, в которых ищу волшебное исцеляющее снадобье от нездоровой зависимости и навязчивых мыслей и фантазий.

— Может, в тот самый момент, как она напрямую стала касаться предстоящей совместной нормальной работы? Или, может, я, после того как сообщил тебе о том, как твоя новая начальница делала мне минет прямо в кабинете, считаю себя вправе давать советы, — Владимир изогнул одну бровь, цинично ухмыляясь.

— А я сказала, что не хочу всего этого знать! — отмахнулась я.

— Ань, я серьезно. Я не дурак и понимаю, что Светка теперь постарается тебя третировать, и не хочу из-за нее потерять такого работника. Так что позволь себе маленькую гадкую радость. Каждый раз, когда она будет доставать тебя, представляй ее отсасывающей мне. Может, она сейчас и взобралась повыше, но не позволяй себе забыть, каким способом, и усомниться в том, что ты гораздо лучше.

— Что же, спасибо за совет, но вряд ли мой вариант избавления от стресса на работе будет заключаться в грязных фантазиях с твоим участием. Нет уж, спасибо! — покачала я головой.

Естественно, Владимир оказался прав, и едва я вернулась на место, появилась Света с ехидной ухмылкой на губах и завалила меня работой по самую макушку. При этом она говорила со мной так, словно одолжение мне делает тем, что вообще снисходит до общения. И куда только делась недавняя подобострастная и заискивающая улыбочка и просительный тон, когда она клянчила моей помощи? Ну что же, Аня, эта твоя новая рабочая реальность.

Глава 9

Выползла я из кабинета, когда на улице уже начало смеркаться. Выйдя наружу, увидела, что то, что мне из окна казалось небольшим дождиком, на самом деле было настоящим ливнем. Прыгая через огромные лужи и целые реки, с которыми, как всегда, не справлялись ливневки, я, изрядно вымокнув, добралась до машины. Но только для того, чтобы понять после десятка неудачных попыток, что сдвинуть ее с места мне не светит. Головная боль, скопившиеся за день злость и досада сжали горло и подступили жгучей влагой к глазам. Да что же, к такой-то матери, за день у меня сегодня!

Вернувшись в офис, похожая уже на мокрую курицу, я, помявшись с минуту, все же озвучила свою проблему парням из охраны. Как ни странно, но они были почти рады заняться хоть чем-то, кроме бесконечного слежения за мониторами, в которых ничего и не думало происходить. Попросив у меня ключи, двое из них практически помчались в темноту парковки с фонариками наперевес.

— Вы присаживайтесь, согрейтесь! — сделал широкий приглашающий жест третий, чуть постарше остальных, не прекращая при этом откровенно пялиться на мою грудь. — Кофе хотите?

— Нет, спасибо! — я уселась в кресло в холле, самое удаленное от его рабочего места, и с чрезмерным вниманием уставилась на висящий на стене большой плоский экран.

Похоже, что в офисе уже вообще никого не осталось, и мысль о том, что я нахожусь в этом здоровенном здании наедине с тремя охранниками, казалась почему-то пугающей. Очень странно, потому как разве не обязанность охраны внушать окружающим чувство безопасности? Не знаю уж почему, но я защищенности точно не чувствовала. Наоборот, короткие взгляды, которые кидал в мою сторону оставшийся секьюрити, жутко напрягали меня, до такой степени, что на теле волоски вставали дыбом, и так и хотелось передернуться.

По телевизору шел какой-то новостной выпуск, и я рассеянно пропускала сквозь себя видеоряд, пока что-то не царапнуло странным образом, заставляя сосредоточиться на картинке и звуке.

— …Следователи пока не дают комментариев и никак не классифицируют случившееся в коттедже Аляны Винеску, хорошо известной в определенных кругах. Женщина позиционировала себя как потомственную ворожею и гадалку, а также бралась за целительство и заявляла о способностях ясновидящей, — корреспондентка стояла у высокого, глухого кирпичного забора, на котором в качестве дополнительных совершенно излишних и даже нелепых украшений виднелись вмурованные, видимо, еще при строительстве причудливые кованые знаки. Из-за забора поднимался столб дыма, а мимо сновали люди в полицейской и пожарной форме. Я, нахмурившись, уставилась на экран и терла висок, выуживая из памяти, где я видела такой дурацкий забор. Ну! Ну же! Ах, вот оно! Сколько помню, каждую неделю мы с мамой ездили к какой-то ее знакомой. Не знаю, правда, зачем, и саму знакомую не помню, потому что забор был обычно последним, что я видела. По дороге меня вечно начинало клонить в сон, и просыпалась я всегда, уже когда ехали назад. Воспоминание было размытым и почему-то дискомфортным. После этих поездок я была разбита, и у меня болело все внутри. Такая противная распирающая боль, как будто твоим легким, сердцу и прочим органам тесно, и они норовят разорвать сдерживающую их оболочку из плоти. В общем, приятного в том, что я вспомнила, было мало. Усугублялось все еще и тем, что после последней поездки мама стала вести себя со мной холодно и даже агрессивно. Едва мы вошли в квартиру, я поняла, что она очень зла. Когда я попыталась поговорить, она впервые в жизни заорала на меня, сжигая на месте уничтожающим взглядом.