Его невыносимая ведьма (СИ) - Гордова Валентина

Вот он, результат двухнедельного отсутствия спутницы на одну ночь. Уже от одного только вида женских ног я в полной боеготовности. Кахэш!

Как мальчишка. Аж самому противно настолько, что челюсти сводило.

К несчастью, сводило не только челюсти. И мне, дабы не позориться перед вышедшей из-за угла прислугой, пришлось уходить порталом сразу к Источникам. Он, конечно, эффективнее ледяной ванны… Ай, к кахэшу всё!

Портал перестроил в последний момент, выйдя не на берегу ледяного источника, как планировал, а прямо в воду. Резкое погружение прямо с головой, сжавшее голову давление, пробивающий до костей холод и пять мире ожидания привели меня в чувство.

Решив, что охладительных процедур в целом достаточно, и весь мой организм успокоился, несколько маэ спустя я вернулся в комнату. Быстро переоделся, оставил чуть влажные чёрные волосы распущенными. Майка, конечно, намокнет, но плевать на неё.

Вот так, в одних просторных домашних штанах, тёмной майке и на босу ногу, я и вышел в коридор, намереваясь подняться в кабинет и добрые (или не очень) полночи провести за академическими отчётами.

Но желаниям моим было не суждено исполниться.

Увиденное в следующее мгновение вынудило просто остановиться в дверном проёме и заинтересованно присматриваться к действиям своей гостьи. Даже не знаю, любопытство двигало мной в тот момент или же простой и всем понятный ступор?..

Давина моего присутствия не замечала, слегка в этот момент занятая. Она, стоя ко мне спиной, отчаянно балансировала на краю декоративного столика, вытянувшись росточком с поднятыми вверх руками, которыми в этот момент пыталась что-то закрепить над окном точно напротив двери моей комнаты.

Очень интересно.

К счастью, от розового платья не осталось и намёка, на ней было чёрное и длинное. Туфельки валялись под столом. И рожки исчезли, её волосы, пушистые и непослушные, падали на спину.

И мне вот крайне любопытно, что же она там такого делает…

Честно постояв пару маэ в ожидании, я выразительно кашлянул и участливо поинтересовался:

— Помочь?

Только спросив это, я понял, что намерено пугал её. В какой-то момент мне захотелось, чтобы она действительно испугалась, дёрнулась, потеряла равновесие и начала бы падать. А я бы её поймал, уберегая от болезненного падения, прижал бы к себе и она, перепуганная и сжавшаяся, заглядывала бы мне в глаза с преданным восторгом и обожанием…

— Без убогих обойдёмся. — Наглая усмешка этого чудовища, не соизволившего даже обернуться, не говоря уже об «испугаться и упасть», выдернула меня из глупых мыслей и вернула, что говорится, с небес на землю.

Это было похоже на повторное купание в ледяном источнике.

И какого только бреда иногда не придумаешь!.. Мне нужна айрина. Или тёмная, плевать. Сейчас же.

А ещё мне нужно, чтобы это недоразумение исчезло из моего дома.

— И что же ты там делаешь? — Стараясь говорить безразлично, бросил я в её спину, перебарывая желание подойти и посмотреть.

Вот явно же ничего хорошего не делает!

— Ты там, кажется, куда-то спешил? Иди-иди, не буду тебя отвлекать. — Не отвечая на мой вопрос, неопределенно дёрнула она острым плечиком куда-то в сторону.

И так и не обернулась.

Ну и нахалка! Или глупая, или напрочь отморозила себе инстинкт самосохранения, раз так открыто хамит и даже не волнуется. Да её то, чем она занималась сейчас, интересовало больше, чем тот факт, что я её за этим делом застукал.

Ненормальная.

Дальше ждать было просто глупо. Поэтому я, ничуть не убоявшись, решительно подошёл прямо к столу и, не позволяя нахалке ничего сделать, обвил руками её колени, уверено дёргая на себя.

Она вскрикнула от неожиданности и, заваливаясь на меня, взмахнула руками в отчаянной попытке удержать равновесие. Не удержала.

Ликование разлилось внутри меня. О том, что поступаю, как ребёнок, я старался не думать. Зато, как выяснилось, не таким уж и бредовым было наваждение: Давина в итоге действительно оказалась у меня на руках, а я прижимал к себе её тонкое тельце. И пусть героем я не был, всё же сам её со стола сдёрнул, но смотрела она на меня примерно также.

Её распахнутые глаза смотрели на меня с восторгом. С искренним же восторгом она и проговорила:

— Вот это наглость! Дорогой мой, тебе не говорили, что нельзя вот так вот девушек хватать?

Всё, доигралась.

Ни слова не говоря, молча подкинул её слишком уж лёгкое тело и закинул на собственное плечо. Достала.

— Эй, ты что творишь? — Возмутилось тут же это недоразумение, упираясь ладонями мне в спину и начиная выпрямляться.

Кто бы только знал, с каким наслаждением я угомонил её звонким шлепком по одному месту! Наслаждение это было не столько физическим, сколько моральным: заслужила. Её бы вообще выпороть! Идея, кстати, очень неплохая, но, боюсь, это может куда-то не туда зайти.

— С ума сошёл? — Прошипела моя невестушка, благоразумно прекратив ёрзать и вырываться.

— Это ты меня с ума свела, — рыкнул ей в ответ и, придерживая за коленки чисто на всякий случай, двинулся в направлении её комнаты.

Всю дорогу Давина молчала, только ёрзала, наверняка чисто из вредности. Потом также молча улетела на кровать, мгновенно приняв сидячее положение и напряжённо на меня глядя. А пока я решал, стоит ли принимать такие серьёзные меры предосторожности, о которых я сейчас думал, она предприняла попытку замаскировать собственное беспокойство за наглостью:

— Супружеский долг исполнять будем? Я до свадьбы не буду, так что ты там как-нибудь сам. Ну или попроси кого-нибудь.

И она махнула рукой на дверь, мол ничего сложного в этом нет. Да и действительно, что сложного-то? Просто подошёл к первой встречной и попросил её помочь с одним важным делом. Вот она удивиться-то, когда узнает, что это за дело!

Фраза Давины ненадолго даже отвлекла от серьёзных размышлений. Я пару мире так и стоял, тупо глядя на неё и пытаясь понять, шутит она или серьёзно говорит. Судя по невинному выражению лица — говорила серьёзно.

— А тебе сколько лет? — Спросил у неё на всякий случай, усомнившись в собственном предположении о том, что она уже не ребёнок.

— А тебе зачем? — Мгновенно насторожилась айрина в ответ, неловко ёрзая на кровати.

Ёрзая. На кровати.

Сцепив зубы, я отвернулся к окну, думая о том, что мне совершенно точно нужно провести ночь с кем-нибудь. Желательно таким, чтобы ещё какое-то время не думать о своих физиологических потребностях. Хотя бы сутки, кахэш.

— Тебе так сложно ответить на вопрос? — Глядя сквозь окно на темноту улицы, спокойно поинтересовался я.

Давина помолчала, раздумывая над моими словами, а затем нехотя всё же сказала:

— Восемьдесят.

Я всё-таки идиот. Потому что восемьдесят — это всего десять лет, как не ребёнок.

А ещё восемьдесят — это на двести тридцать лет меньше, чем триста десять.

Ну и последнее: восемьдесят — это отличная причина для разрыва нашей помолвки.

Семь

Давина

— Надо поговорить. — Серьёзно произнёс мой женишок, продолжая созерцать что-то прекрасное за окном.

Если бы это что-то не было прекрасным, то он бы и не смотрел на него вот уже несколько маэ, верно? А так мне даже самой уже интересно было, что же он там такого увидел.

— Давай поговорим, — согласилась, не видя причин отказываться.

И, соскользнув с кровати, подошла-таки к Акару и прижалась носом к стеклу.

Клянусь, его рваный выдох я расслышала отчётливо! Но как-то не предала этому значения, продолжая смотреть на тёмную улицу. В итоге не выдержала:

— И что ты тут такого интересного нашёл?

Ещё один вдох, в этот раз раздражённый, а затем эор отошёл, опустился в кресло и решил всё же начать разговор:

— Мне не нужна эта помолвка.

И вот так, всего одной спокойной фразой он надёжно завоевал моё внимание и если не уважение, то что-то очень похожее.

Развернувшись на пятках, я посмотрела на него вначале недоверчиво, а затем вопросительно. Акар же выглядел совершенно, абсолютно спокойно, будто это ничего и не значило. Хотя, если подумать, для нас, совершенно посторонних ведьмы и эора, это действительно ничего не значит. Просто неприятность, общая, как оказалось, от которой мы оба стремимся избавиться.