Светлая для наследника (СИ) - Новолодская Нина

— Ты маленькая шлюшка… тварь бездарная, ты… — Он усилил давление. — …никогда не станешь достойной! Никогда! А потому ты не…

Но я слушать Тора не стала, сосредоточив все свои оставшиеся силы на том, чтобы не позволить ему вогнать лезвие мне в грудь. Он что-то говорил, требовал, доказывал, но все слова светлого пролетали мимо моих ушей, пока не прозвучало то, что оскорбило меня до глубины души:

— …тварь, шлюха, как и твоя мать. Продажная тварь, готовая раздвинуть ноги перед полукровкой, мерзким псом…

Первое, что резануло по ушам, возвращая меня в реальность, было упоминание моей матери. Уже много позже, раз за разом прокручивая эти слова в своей голове, я понимала, что он не имел в виду именно Марию, девушку, давшую мне жизнь. Но сейчас я думала лишь о том, что он оскорбляет мою мать, ту самую, что вырастила меня, что дала так много любви, как могла. А затем прозвучали слова о Кире, вот уж тут я не ошиблась. Почему? Я не знала. Я, по сути, вообще ничего о Торе не знала, кроме одного — он люто, просто до ужаса ненавидел меня. В какой-то момент парень слишком сильно наклонился, практически касаясь меня своим носом, и я качнулась вперед, со всей дури впиваясь в него зубами. Тор охнул, взвыл и попробовал отпрянуть, но я лишь сильнее сжала челюсти, чувствуя, как кожа натягивается и лопается, а зубы впиваются в жесткий хрящ. Я резко дернула головой назад, с силой ударяясь затылком о камень и вынуждая парня потянуться за мной. Его локти, до этого момента давящие на край живота, скользнули в стороны, и он всей массой рухнул на мои скрещенные на груди руки. Длинное лезвие кинжала как в масло вошло ровно между его ребер, чиркнув по кости.

От неожиданности я разжала челюсти, выпуская свою добычу из тисков своих зубов и уставилась в его ошарашенное лицо. Тор содрогнулся и раскрыл рот, но вместо очередной порции ругательств извергнул из себя кровь, что отвратительной массой залила мой подбородок. Парень перевел неверящий взгляд с моего перепачканного лица куда-то в сторону. Проследив за ним, я увидела все еще сражающихся Кира и Виркура.

— …от-тец… — прошептал он, выдав новую порцию красной массы, и, заглушая свои слова: — От-т… от-тец… пом-мог…

Он содрогнулся, пытаясь высвободить зажатую между нашими телами руку и, наконец сумев сделать это, дернул еле слушающимися пальцами в сторону мужчин. Я, вытаращив глаза от шока, тоже с не меньшим трудом высвободила руку и попыталась столкнуть с себя уже практически безвольное тело парня. С трудом перевернула его на бок, а затем и на спину. Кинжал, выпавший из его ослабевших пальцев, звякнул о каменный пол, но он даже не обратил на меня внимания. Все его существо, вся жизнь, что еще теплилась в его теле, стремилась туда, где, порядком устав, все еще сражались Кир и отец. Словно подтверждая мои самые кошмарные подозрения, Тор снова простонал:

— От-те… пом… мне… оте-е…

Это были его последние слова. В следующее мгновение я поняла, что жизнь покинула тело стража. Гулко сглотнув, я поднялась на колени, упираясь руками в пол, и попыталась одной рукой стереть кровь с подбородка, затем протянула руку, чтобы вытащить кинжал из груди Тора. И вдруг в моей голове промелькнула мысль: "А как здесь оказался парень?" Ведь я видела, как он остался там, за высокими дверями, на площади… А если он тут, то и…

Темнота острой болью взорвалась в моей голове.

Глава 37

Когда я наконец пришла в себя, то в первые секунды никак не могла понять, где я и что произошло. Задергалась, пытаясь найти опору и подняться с пола, на котором, судя по всему, сидела. Но голову снова пронзило острой болью, выбивая из нее все лишние мысли, к основанию шеи прижалось что-то холодное и над самым ухом прозвучал угрожающий шепот. Голос был очень тихий, но даже жуткий звон в ушах и боль, стреляющая в висок, не смогли заглушить слова:

— Не двигайся, девочка.

Странные резкие вздохи, какие-то полустоны-полувскрики раздражали слух. Я замерла, усилием воли разлепив веки, и постаралась сфокусировать взгляд, чтобы увидеть того, кто их издавал. Только ничего не выходило, разноцветные пятна перед глазами никак не хотели собираться в четкую картинку, постоянно расползаясь волнами. Я напрягла глаза, потянувшись к внутреннему источнику, и, наконец зачерпнув каплю силы, сумела это сделать.

Снова дернулась, когда моему взгляду предстала ужасающая по своей сути картина: Кир в своем человеческом обличье, уже без куртки и даже без рубашки, неподвижно стоял на краю круга света, почти в центре зала, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной, а Виркур бил его наотмашь. Нос, губы и подбородок Кира оказались залиты красным, грудь также была покрыта капающей с разбитого лица кровью.

Удары методично сыпались на парня один за другим: в лицо, живот, грудь, плечо, бок… Кир молча сносил каждый из них, только когда кулак мага врезался в бок парню, он резко выдыхал, стараясь спрятать в этом протяжном выдохе стон боли. Я дернулась вперед, но меня тут же вернули обратно, болезненно сжав плечо и демонстративно надавив на лезвие, прижатое к шее.

— Мне нужно повторить? — Вертус, а это был именно он, заставил меня вернуться в исходное положение. Я приняла ту же позу, в которой очнулась: сидя на полу, между его широко расставленных ног. Лезвие моего собственного кинжала неприятно холодило кожу, к тому же мужчина время от времени проводил плоским краем туда-сюда. — Сиди тихо, и он не пострадает.

— Не пострада… — возмутилась я, а точнее, попыталась, только горло меня подвело, и вместо собственного голоса я выдала лишь хрип, но, опять же, не договорила, так как страж сильно тряхнул меня на плечо и шикнул:

— Тихо!

Я внутренне содрогнулась, в сотый, нет, в тысячный раз пожалев, что втянула Кира в это все! Ведь именно из-за меня, из-за моей глупости и дурацкого любопытства, он оказался в этой ловушке! Зачем мне надо было надеть на руку артефакт его семьи? Почему я позволила ему замкнуться на моей руке, тем самым вынудив парня тут появиться?! Каждый удар, что наносил маг, казалось, отзывался болью в моем теле. Словно Виркур мучил не Кира, а меня. Каждый полный еле сдерживаемой боли выдох парня отзывался невыносимыми спазмами в моей груди.

Наконец нас заметили. Виркур остановил очередной замах на середине и обернулся к нам. Его лицо, забрызганное кровью, я не могла понять — его собственной или чьей-то еще, исказила маска радости.

— Дорогая! Ты снова с нами?! Прекрасно! — Он хлопнул в ладоши, словно ребенок, обрадованный новому подарку, и, оглянувшись через плечо, обратился к Киру: — Вот видишь! А ты говорил…

Он направился к нам и замер, делая странный жест руками. Вертус тут же подскочил на ноги, продолжая удерживать лезвие кинжала у горла, заставляя подняться и меня. Не без труда, цепляясь пальцами за жесткую ткань его форменных брюк и опираясь спиной на него, но я смогла встать на ноги.

— Итак! — Виркур развернулся к Киру, затем снова ко мне, и продолжил: — У нас небольшая проблема, дети мои.

Неожиданно для всех он загоготал, словно сказал что-то ужасно забавное, но так же резко замолчал, уставившись на меня.

— Кто-то решил обмануть меня, милая моя девочка… — произнес он пугающе спокойно. — Обмануть дважды! И хотя сейчас я зол, очень-очень… — При этих словах ярость полыхнула в его глазах золотом, а красивое лицо исказила неприятная гримаса. — ЗОЛ…

Он сложил ладони перед своим лицом и прижал их к губам, словно пытаясь спрятать за ними искажённую злобой ухмылку. Сделал глубокий вдох-выдох и опустил руки ниже, являя нам с Вертусом свое теперь уже совершенно спокойное лицо.

— Итак, у нас две маленькие проблемы, — продолжил маг деловым тоном, словно ничего такого только что и не произошло, — и их необходимо срочно решить.

При этом он снова обратился именно ко мне, игнорируя и Кира, громко сопящего за его спиной, и стража, стоящего за моей. Удивительным для меня оказалось то, что Берхольд, хоть и прожигал ненавистным взглядом спину Виркура Риттана, но даже не пошевелился, когда тот совершенно спокойно предстал перед ним, будто бахвалясь своей уязвимостью.