Поцелуй Спящего красавца (СИ) - Лакомка Ната

19. Всё закольцовано

Ощерившееся старушечье лицо в лёгкой темноте летней ночи было похоже на уродливую маску. Ужасную маску – такая любого бы напугала. Я загляделась на неё и опять не поняла, что произошло. Только услышала приглушённый удар, а потом сердито и отрывисто звякнул дан-мой Брайера.

- Ты что делаешь?! – потрясённо спросил он. – Ты же меня хотела убить! Зачем тебе она?

Брайер стоял между мной и Карабос и потихоньку оттеснял меня к воде. Отступал, подталкивая, и теперь я видела в его правой руке варган. В свете восходящей луны металлическое «веретено» грозно поблёскивало, а колдун держал большой палец на «язычке» - как на курке пистолета.

Карабос расхохоталась – хрипло, напоказ, запрокинув седую голову в черной бархатной шапочке и показав провисшее морщинистое горло.

- Пусть она уходит, - голос Брайера дрогнул. – И мы разберёмся с тобой один на один!

Тут до меня начало доходить, что происходит. Мертен стрелял не в Брайера. Он стрелял в меня. По приказу феи Карабос. И она тоже собиралась убить меня. Почему-то меня, хотя мстила Брайеру…

А Карабасиха всё смеялась и смеялась, пока не закашлялась, а её подручные стояли справа и слева от неё, как чёрные статуи с белыми лицами.

- Ты всегда был таким недалёким, фон Розен, - прокаркала колдунья, перестав кашлять. – Тебе сто лет, а ты как был мальчишкой, так им и остался.

Брайер не ответил, держа дан-мой наизготовку, и опять подтолкнул меня к озеру. Вернее – к лодке. Как будто я могла уйти в такой момент! Когда в груди у этого болвана торчала стрела, а злая фея собиралась… собиралась… А зачем ей надо было убивать меня?.. Она ведь мстила Шпинделю…

Говорят, в минуты опасности человеческий мозг начинает работать особенно активно. Может и так, потому что в этот момент меня осенило. И всё стало так просто и ясно, что странно, как я не додумалась до этого раньше.

- Брайер! Она – не фея Карабос, - я вцепилась колдуну в плечи. – Она уже сто лет тебе мстит, и даже больше ста лет…

- Ты о чём? – спросил Брайер безо всякого интереса и ещё немного подтолкнул меня назад.

- Всё очевидно, - сказала я, упираясь и не желая отступать к воде. – Это не фея Карабос. Это – Симилла.

- О чем ты? – повторил Брайер почти тупо. – О чём речь, я спрашиваю!

Но я увидела, что попала в цель. Старуха перестала скалиться и помрачнела, тяжело оперевшись на клюку и глядя на нас (на меня?) так пристально, словно дырку взглядом собиралась провертеть. Ладно, хоть какая-то передышка, а там, может, Брайер что-нибудь придумает… Или если удастся завести лодку быстро… Я лихорадочно просчитывала пути к спасению, а язык молотил сам собой:

- Я не сразу догадалась об этом, - говорила я торопливо, чтобы никто не успел перебить. - Начала кое-что понимать, когда увидела Стефана с его мышью. Помнишь, Брайер, как он сказал? На латыни даже самые простые имена кажутся волшебными. Он назвал свою мышь «Смешной» - Маурис. А Репробария означает «Отвергнутая». Шпиндель, твоя злая фея Карабос – та самая Симилла, которая любила тебя сто лет назад. «Любовь исходит из глаз и остаётся в сердце». Верно, госпожа фон Беренгтон? Жаль только, что ваша любовь превратилась в ненависть.

- Не может быть! Симилла умерла, - колдун даже потряс головой, будто прогоняя наваждение. – Я сам видел, как её тело положили в склеп.

- Как видишь, она жива-здорова, - сказала я и потянула его за собой, заставляя сделать назад два шага. – И мстит тебе за отвергнутую любовь. А два твоих самых близких друга решили помочь ей отомстить тебе. Возможно, они надеялись, что когда тебя не станет, Симилла выберет кого-то из них. Но когда они расправились с тобой, всё стало неважным. Мертен до сих пор пытался доказать, что чего-то стоит, и в него могут влюбиться, но прекрасно понимал, что его используют из-за положения и денег. Тедерик платил за предательство угрызениями совести и одиночеством. Ну а Симилла... Ты видишь ее. Была самой красивой и благородной девицей своего времени, а превратилась в никому не нужную каргу. И тоже не смогла успокоиться за эти сто лет. Сначала хотела избавиться от тебя, а потом искала способ, чтобы тебя разбудить. Даже в другой мир залезла, чтобы найти принцессу. Так что твой столетний сон в розах, Брайер, это – рай по сравнению с тем адом, в котором на сто лет оказались эти трое.

Я замолчала, переводя дух, и сделала ещё шаг к спасительной лодке. Брайер тяжело шагнул за мной, но смотрел на колдунью.

- Симилла? – спросил он тихо. – Это правда – ты? Что с тобой стало? Тогда, на празднике… Ты уже была такой, а ведь прошло всего полтора года после твоей смерти… То есть, мы думали, что после твоей смерти… Почему ты так постарела?!

- Чёрное колдовство отнимает много сил, - проскрипела Карабос в ответ. – Но девчонка ошибается. Симиллы больше нет. Ты уничтожил её сто лет назад, самовлюбленный, жестокосердный мальчишка! Теперь есть только могучая фея Карабос, которая отомстит тебе за оскорбление.

 Какое оскорбление? – Брайер, казалось, никак не мог взять в толк, что происходит. – Зачем ты устроила собственную смерть?! Мы ведь думали, что ты умерла... Мы оплакивали тебя, мы горевали…

- Ты – горевал? – взвизгнула она. – Да ты забыл обо мне уже через полгода! Я думала, ты поймёшь, кого потерял! Но ты ни разу не пришёл к моей могиле! Ни разу! И жил-развлекался! Полтора года прошло после моей смерти, а ты устроил праздник на весь мир! У тебя никогда не было сердца, Брайер фон Розен. Бессердечный, бездушный убийца – вот кто ты на самом деле. А твоя красота – только прикрытие для чёрной души. Тогда я поклялась, что отомщу тебе за всё. И я ни перед чем не остановилась из-за своей мести. Чёрная магия сжирает молодость, красоту, но я всем пожертвовала, чтобы наказать тебя за обман, за бессердечие, я…

- Но ведь я ничего не обещал тебе, Симилла, - произнёс Брайер.

Эпохальная речь, которую, как я подозревала, Симилла фон Беренгтон репетировала сотню лет, пошла прахом. Старуха застыла с открытым ртом, и это дало мне ещё немного времени на отступление. Брайер пошатывался, прижимая левую руку к груди, но продолжал удерживать дан-мой между нами и колдуньей.

Глупый, отважный, наивный Брайер…

- А ты, принцесса, - фея вдруг обратилась ко мне, - ты думаешь, что победила, украв у меня любимого? Не лги себе. Он никогда не полюбит тебя. Он умеет любить только свою фею. Вернее, её образ. Если бы фея появилась перед ним, он бы её не узнал и не заметил, потому что он любит и видит только себя. И его любовь – это сказка, которую он придумал, чтобы выглядеть в глазах других необыкновенным, не таким, как все. И чтобы был повод отказывать всем дурочкам-девицам, которые летят на его красоту, как бабочки на огонь.

- Это ты лжёшь! – крикнул Брайер.

- Да неужели? – старуха, паясничая, покачала головой. – Ты сам знаешь, что твоей любви к фее не существует. Как и её любви к тебе. Ты ждал её сто лет? Ах, бедняжка! – она зацокала языком. – А фея почему-то не пришла. Почему же? Да потому что ты ей не нужен! Она забыла тебя сразу же, как спасла! Забыла! Так же, как ты забыл обо мне!

Это был совсем странный разговор, но я не особенно вслушивалась, потому что лодка покачивалась на волнах уже совсем рядом. Я мельком оглянулась, прикидывая, смогу ли я вместе с Брайером быстро прыгнуть на борт и дёрнуть стартер. Только бы там оставался бензин…

 - Не думай о побеге, принцесса, - Карабос разгадала мой план. – Вы всё равно не уйдёте от меня. Но я могу дать тебе шанс на спасение. Фон Розен сейчас совсем слабый, ты справишься с ним без труда. Прикончи его – и отправляйся домой. Получишь свой замок и будешь жить счастливо и спокойно. Так будет даже лучше. Верно, Шпиндель? Вот это будет самая сладкая месть. Не находишь?

Она ждала ответа, а я ждала, что Брайер просто расхохочется ей в лицо, но колдун молчал. Подождите, он ни слова не сказал после того, как Карабасиха крикнула, что фея его забыла…