Воссоединенные - Каунди (Конди) Элли
— Я переворачиваю ее каждые два часа, как мне сказали, и раны уже зажили, хотя поначалу выглядели ужасно. — Тараторит Брэм. — Погляди, у нее есть пакет с питательными веществами, здорово, да? Их сложно достать.
— Да, просто отлично. — Я сильнее обнимаю его. — Как ты это устроил?
— Я торговал с архивистами, — отвечает Брэм.
— Я думала, все архивисты сбежали.
— Некоторые из тех, у кого оказались красные метки, вернулись и снова начали вести торговлю. — Удивляться нечему. Конечно же, некоторые архивисты не смогли противиться желанию вернуться, предчувствуя ту выгоду, которую они могут извлечь, продавая свои товары и другие безделушки.
Я наклоняюсь поближе к Брэму, шепча ему на ухо. — Мы заберем ее с собой.
— Это безопасно? — шепчет Брэм в ответ.
— Вполне, — заверяет врач Восстания. — Ее можно перевозить. Состояние стабильное, признаков инфекции нет.
— Брэм, — мягко произношу я, — у нас пока недостаточно лекарства. Восстание полагает, что мама сможет помочь им, поэтому они согласились, чтобы ее вылечили одной из первых. — Я бросаю взгляд на маму, на ее неподвижные раскрытые глаза. — И я заранее договорилась, чтобы вылечили и отца. Но где же он? Где папа?
Брэм не отвечает на мой вопрос. Он отводит взгляд.
— Брэм, ты знаешь, где папа? Они пообещали, что он может поехать с нами. У нас мало времени, нужно найти его немедленно.
И тут Брэм начинает всхлипывать, подавляя рыдания. — Умерших вывозят за город, в поля. И лишь иммунам разрешают приходить туда. — Он смотрит на меня глазами, полными слез. — Это суть моей работы на архивистов: я выезжаю на поля и идентифицирую лица умерших.
— Нет, — говорю я в ужасе.
— Все лучше, чем продавать пробирки, — отвечает Брэм. — Хотя за эту работу тоже неплохо платят. — Его глаза теперь другие: взрослые, много повидавшие. Но, с другой стороны, все те же — с упрямым огоньком, хорошо известным мне. — Я не стал этим заниматься. Продавать пробирки — это обман. А вот сообщать людям, живы или мертвы их друзья и родные — это по-честному.
Он дрожит. — Архивисты предоставили мне право выбора. К ним постоянно приходят люди, жаждущие получить либо сведения, либо пробирки, либо узнать, где находятся их любимые. Поэтому я стал помогать им. Я мог разыскать человека по фото. И в обмен мне давали то, что для меня было особенно необходимо. И для нее.
Он сделал все, что мог, чтобы позаботится о нашей матери, и я рада, что он спас ее, но цена была слишком высока. Что он повидал?
—Я не успел к нему, — говорит Брэм.
Я чуть не спросила Брэма, уверен ли он; чуть не сказала ему, что он может ошибаться, но он знает. Он видел.
Отец покинул нас, и лечить его слишком поздно.
— Нам нужно уходить, — торопит врач, помогая офицерам Восстания переложить маму на носилки. — Сейчас же.
— Куда вы ее уносите? — спрашивает кто-то с другого конца комнаты, но мы не отвечаем.
— Она умерла? — выкрикивает другой. Я слышу отчаяние в голосах.
Мы пробираемся через неподвижных и тех, кто за ними ухаживает, оставляя их позади, и мое сердце сжимается от боли. Мы вернемся, хочу я сказать им. В следующий раз мы придем с лекарством для каждого.
— Что у вас есть? — спрашивает кто-то, подавшись вперед. Архивист. — Вы нашли другой способ лечения? Сколько оно стоит?
Офицер присматривает за ним, пока мы спешно покидаем музей.
Уже на борту корабля, Брэм спускается в трюм вместе со мной и врачом, который начинает подключать маму к капельнице. Я прижимаю к себе Брэма, и он плачет и плачет, мое сердце разрывается, и кажется, что его слезы никогда не закончатся. Но вот он затихает, а все его тело начинает сотрясать крупная дрожь, и я не понимаю, как можно выдержать столько боли и не сломаться, и в то же время я знаю, что обязана выжить, во что бы то ни стало. Пожалуйста, думаю я, пусть он тоже почувствует, что надо жить вопреки отчаянию, ведь мы по-прежнему вместе, мы все еще есть друг у друга.
***
Когда Брэм засыпает, я беру маму за руку. Вместо того чтобы, как я планировала, напевать ей названия цветов, я произношу ее имя, потому что именно так сделал бы мой отец. — Молли, — говорю я. — Мы здесь. — Я вкладываю в ее ладонь бумажный цветок, и ее пальцы слегка сжимаются. Знала ли она, что эта лилия спасет нас? Насколько она была важна? Легко ли ей было найти способ переслать мне нечто, столь прекрасное?
Но, в любом случае, это сработало.
Только не достаточно быстро для моего отца.
Глава 55. Ксандер
— Все это выглядит само собой разумеющимся для тебя, — сказала однажды Лей. — Не так ли? — Интересно, когда врачи смотрят, как я ввожу лекарство в капельницу, думают ли они то же самое. Пациент, получающий лекарство, стал неподвижным в течение того же отрезка времени, что и Кай — таково условие для первого испытания лекарства.
— Это все, что вам нужно делать, — инструктирую я врачей. — Вводить раствор и ждать, пока он подействует.
Врачи кивают. Они делали это и раньше. Яделал это раньше, во времена первоначальной чумы, когда я только начинал лечить и произносил громкие речи в медицинском центре. Теперь нас осталось немного. — Эти сто пациентов — единственное, что у нас есть для испытания, — объясняю я. — Мы стараемся найти больше растений, но они уже отцветают. Нам известна структура исходного состава лекарства, и люди работают не покладая рук, чтобы выяснить, как можно синтезировать это лекарство в лаборатории. Но все, о чем нужно беспокоиться вам — это забота о пациентах.
— Свежие дозы нужно давать каждые два часа. — Я показываю им, где хранятся запасы: в закрытом кабинете, под охраной вооруженных офицеров. Я не знаю, насколько они преданны, исключая, конечно, преданность Лоцману. — Вы заметите некоторые улучшения уже после второй дозы. Если их скорость выздоровления будет такой же, как у первого подопытного, они заговорят после нескольких часов, а ходить начнут в течение двух дней. Но здесь я не ожидаю подобной скорости выздоровления. Убедитесь, что не расходуете лекарство попусту.
Как будто им нужно это предупреждение. Все, что нам нужно — это больше цветов, и чтобы мама Кассии пришла в себя. Она оставалась неподвижной неделями, гораздо дольше, чем Кай, и ее выздоровление займет больше времени. Восстание до сих пор не может найти ее отчет о посадочных культурах в базе данных Общества, и мы отчаянно нуждаемся в ее помощи.
Между тем, Лоцман сформировал бригады, которые прочесывают поля и луга вблизи Камаса с четким приказом не вырывать все подряд, чтобы цветы могли вырасти на следующий год, на случай, если они снова понадобятся нам.
Я спрашиваю себя, смогут ли они устоять от искушения, ведь сохранить что-то на будущее не так-то легко, если ты не уверен в настоящем.
— Ты говоришь так, будто уверен, что это сработает, — говорит один из врачей. Их униформа давно не знала стирки, и все они выглядят крайне уставшими. Некоторых я помню еще с того времени, когда работал здесь раньше. Кажется, что прошли годы, а не недели.
— Я не знаю, сколько еще смог бы заниматься этим делом, — говорит другой врач. — А сейчас у нас хотя бы есть причина, чтобы продолжать.
Мне хотелось бы остаться и помочь, но нужно заглянуть в лабораторию и присмотреть за фармацевтами Восстания, которые готовят лекарство. — Я вернусь позже и проконтролирую пациентов, — обещаю я.
Медики начинают обходить ряды больных, распределяя лекарство. На сегодня я здесь закончил и думаю, что у меня есть пара минут, чтобы заглянуть в свое старое крыло.
***
Глаза Лей кажутся стеклянными, и она пропахла заразой. Но ее недавно переворачивали, а черные волосы заплели в косу, чтобы не мешались. И рисунки все еще висят над каждым пациентом. Врачи сделали все, что было в их силах.
Это не всегда выглядит для меня само собой разумеющимся, хочу я сказать ей, пока вливаю лекарство в капельницу. Не в данный момент. Пожалуйста, вернись. Если бы ты была здесь, это бы очень помогло.
Похожие книги на "Воссоединенные", Каунди (Конди) Элли
Каунди (Конди) Элли читать все книги автора по порядку
Каунди (Конди) Элли - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.