Белая ворона (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Вижу, — кивнул Монтроз, рассматривая ее с доброжелательным любопытством, под которым обострившимся чутьем угадывалось еще что-то. Впрочем, понятно — что… — Надеюсь, соскучились по мне хоть немного.

Это был не вопрос, конечно же. Утверждение, почти приказ. И сразу же ладони подошедшего вплотную лэрда легли Маред на плечи, обжигая привычно и каждый раз по-новому. Так, словно она и вправду могла почувствовать их тепло через плотный шелк платья и рубашку под ним.

— Перестаньте, — прошипела Маред, невольно дернувшись назад. — Секретарша…

— Ушла на обед. А после него отпросилась в парикмахерскую, а это, поверьте, надолго. И тье Форс вас в ближайшее время не ждет. Кстати, я всегда беседую с каждым практикантом, в этом нет ничего подозрительного.

И голос у него, вроде, был обычный, насмешливо-ровный, но отчего-то у мадер дрожало все внутри, а во рту появился кисловатый привкус. Ключ в двери…

— Вы уже смотрели проект, — сказала она отчаянно, надеясь, что все обойдется и то, чего она опасается, не случится. — И обо мне все знаете.

— Верно, поэтому времени на беседу терять не будем.

И снова этот насмешливо-ласковый тон. Маред заставила себя посмотреть в окно поверх обтянутого светлым сюртуком плеча, загородившего и «Катти Сарк», и все остальное, включая надежду, что это был просто визит вежливости. По-мужски широкие плечи, запах одеколона, который она уже опознала бы из сотни других, горячее дыхание Корсара, наклонившегося к ней… Маред всхлипнула, уговаривая себя не вырываться. Да когда же это кончится? Неужели каждый раз сердце будет вот так трепыхаться, а низ живота скручиваться узлом от томительного предвкушения пополам с отвращением?

— Маред, посмотри на меня.

Ладони Монтроза медленно прошлись вверх по ее рукам, погладили сквозь шелк плечи, скользнули на грудь, талию… Тело отозвалось постыдной дрожью, и Маред взмолилась про себя, чтоб это осталось незамеченным. Ну неужели лэрд хочет прямо здесь?

— Посмотри на меня, — повторил он повелительно, и Маред покорно подняла взгляд, щурясь, словно стояла лицом к солнцу, хотя оно давно ушло за угол здания. Разглядела щеку, ухо, завитки черных волос на виске.

Так же медленно Монтроз распустил узел ее шейного платка, сдернув и уронив на стол. Шепнул, стоя мучительно близко, обжигая ухо дыханием.

— Видела бы ты себя со стороны. Моя прелестная юридическая фея, влюбленная только в право. Документы, казусы, налоги… В голове и сердце только они.

Голос обжигал не меньше дыхания, а то и сильнее, лился кипящим медом по обнажившейся от страха душе, слова словно падали на кожу каплями топленого воска — горячие, полные откровенного желания и внутренней злости, томной и яростной одновременно.

Маред закусила губу, но тут же ее лицо развернули жесткие пальцы, взяв за подбородок, по губам быстрым поцелуем прошлись чужие губы, наглые, бесцеремонные, одна рука обняла за плечи, а вторая задрала юбку. Прижатая к столу, едва не сидящая на нем, Маред почувствовала, как пальцы лэрда гладят ее колено, поднимаясь все выше, к резинке чулка.

— Ты определенно должна сводить мужчин с ума, — шепнул Корсар, не позволяя ей ни отодвинуться, ни даже вздохнуть полной грудью. — Такие невинные глазки… как у котенка. Словно ты не понимаешь, какие желания вызываешь… И рот. Хочется то ли целовать, то ли потребовать совсем другого. Ну же, девочка моя…

Его рука откровенно играла с чулком Маред, поглаживая кожу то выше него, то ниже. Пальцы гладили обнаженную кожу легко и уверенно, а через миг снова спускались на тончайший батист, и Маред не могла бы сказать, где прикосновения чувствуются более дразняще.

Ухитрившись вывернуться из-под руки лэрда, она яростно замотала головой, разве что не отплевываясь от вкуса его губ. Но другую руку с бедра сбросить не удалось. Шелк задранного платья складками обволакивал и ноги Маред, и мужскую руку, объединяя их в непристойном союзе. Маред закусила губу. Внизу живота кипящим медом растекалась истома, сливая воедино стыд, беспомощность, страх и все-таки предвкушение удовольствия. Нет… это слишком…

— Пустите, — отчаянно сказала она, не позволяя себе повысить голос, но приготовившись вырываться, если понадобится. — Я не хочу так!

— С какой стати? Ты моя. Ты сама на это согласилась, никто силой не заставлял. Полагаешь, я каждый раз должен терпеть, жалеть и ждать, пока ты разнежишься? Девочка, ты меня с кем-то перепутала. У нас с тобой совершенно другой договор, помнишь? Я и так очень долго ждал. Давай, просто присядь на стол.

— Нет, — прошептала Маред, ухитряясь глядеть мимо, куда-то в радужную пелену подступающих слез, и ненавидя себя за это. — Не надо, я прошу. Только не здесь. Не здесь, пожалуйста…

— Почему?

Одно-единственное слово, отсрочка приговора, но Маред уцепилась за него, лихорадочно выпалив:

— Потому что это работа. Вы обещали, что она будет ни при чем. Я не хочу каждое утро идти в контору и думать, что вы… что там… опять…

Голос все-таки сорвался, и пришлось зажмуриться, сморгнув пелену перед глазами, но Монтроз хмыкнул то ли удивленно, то ли раздосадованно.

— Девочка, — сказал он с каким-то веселым раздражением, — ты даже не представляешь, сколько нового и увлекательного принесла в мою жизнь. У меня даже невыполнимые интимные фантазии появились, оказывается. В моем-то возрасте и с моим опытом…

Если он и злился, то как-то не всерьез, потому что запустил пальцы в волосы Маред и слегка оттянул ее голову назад, вынуждая посмотреть на себя. Маред посмотрела, снова щурясь, как от солнца. Упрямо и безнадежно встретила изучающий взгляд серых глаз, холодный взгляд, задумчивый.

— Значит, боишься, что это войдет в привычку?

— Нет, — замотала она головой, почуяв ловушку в благожелательном вопросе и стараясь не думать, что там лэрд Корсар имел в виду, говоря про фантазии. — Не боюсь. Просто… не хочу так. На работе!

— Можешь, но не хочешь? — уточнил он все так же мягко, уже явно забавляясь, если Маред хоть немного успела изучить оттенки его интонаций. — То есть это не отказ, а просьба?

— Да, — выдохнула Маред, изнывая от обволакивающего ее запаха одеколона, теплого, с тонкой горечью, и уже не понимая, где парфюм, а где собственный запах лэрда. — Это просьба. Пожалуйста.

Рука Монтроза так и лежала на ее бедре, пальцы другой, едва касаясь, погладили щеку Маред и подбородок, приласкали шею. Маред замерла, боясь шевельнуться, глянуть, сказать — хоть чем-то напомнить, что она и так перед лэрдом в долгу, словно тот не знает. Все он помнит и понимает, учитывает, рассчитывает, и если сейчас отпустит, то уж точно не из великодушия. И следовало бы забыть про гордость, исполняя договор, но… Этот кабинет, и само здание конторы, и «Катти Сарк», которой Монтроз так явно восхищался — все скрутилось вокруг Маред в единый узел, не позволяя отступить. Будто что-то изменится, если она не позволит уложить себя, как непотребную девку, именно на этот стол, рабочий!