Интуиция (ЛП) - Бартол Эми А.

Бреннус вытаскивает меня из ванны и ставит на пол. Он не отпускает меня, крепко прижимая меня к своей груди.

— Он где-то здесь, — уверенно говорит Бреннус.

Я в ужасе закрываю глаза. Рассел, почему ты не последовал нашему плану и не сбежал?

— Сейчас, он еще не понимает, что ты моя — но он будет страдать, — словно обещая, говорит Бреннус.

Моя решимость добиться расположение Бреннуса натянулась почти до придела, я хочу развернуться и врезать ему по шее. Я не спорю с ним и не пытаюсь молить о том, чтобы он оставил Рассела в живых. Я поняла, что бесполезно молить зло о пощаде. Бреннус Gancanagh — и убийство — это то, чем он занимается; это врожденное.

— Пойдем, — выдыхает Бреннус мне в кожу и берет меня за руку.

Когда мы выходим из ванной и идем в его комнату, звон цепей напоминает мне, что я должна делать шаг как можно осторожнее. Страх снова расправляет свои ледяные пальцы, когда я жду следующего перемещения Бреннуса. Прогуливаясь по спальни мимо кровати до шкафа, Бреннус снова выглядит удовлетворенным и уверенным.

В его шкафу множество женской одежды. Достав оттуда черное шелковое платье, подозрительно похожее на белье, он протягивает его мне, и наблюдает за моей реакцией.

— У тебя есть джинсы? — спрашиваю я.

Он просто улыбается и протягивает мне одежду. Прижимая одежду к моей груди, он тянет за полотенце и осторожно убирает его. Прежде чем я осознаю, что он делает, он наклоняется и разрывает мое нижнее белье, позволяя ему упасть на пол. Быстро отвернувшись от него, я шагаю в черное шелковое платье. Оно с открытой спиной, и это очень хорошо, потому что из-за своего волнения я не могу спрятать свои крылья прямо сейчас. Шелк выделяет каждый изгиб моего тела и заканчивается на середине бедра.

Судя по тьме в глазах моего тюремщика, я понимаю, что ему нравится эффект, и я сжимаю руки в кулаки, чтобы не расцарапать его лицо. Я расправляю плечи и пытаюсь заглянуть в его глаза, но похоже он ничего не видит. Он наклоняется ближе ко мне, собираясь снова поцеловать меня.

Мой желудок громко урчит, и Бреннус останавливается, когда слышит это. Я не ела уже несколько дней. Мне больно, но это не так важно, как выбраться отсюда, но с каждой секундой я становлюсь только слабее. Мне нужно что-нибудь поесть.

— Ты голодна, питомец? — спрашивает Бреннус.

Я вздрагиваю, потому что это так похоже на его вопрос о воде.

— Да, — сквозь зубы говорю я.

— Давай накормим тебя, — отвечает он.

Я с подозрением смотрю на него, когда он ведет меня из комнаты. Наша свита следует за нами в зал, где меня садят на тоже место, где я сидела в мой первый день здесь. Это стул по левую сторону от него. Через минуту один из парней ставит передо мной тарелку с горячим куриным бльоном и толстым куском хлеба.

Бреннус сидящий рядом со мной молча наблюдает за тем, как я ем. Когда я заканчиваю есть суп, у меня болит живот, потому что я съела очень много и очень быстро.

— Спасибо, — как можно вежливей говорю я, потому что я действительно благодарна за любую доброту, которую этот монстр показывает мне.

Но вероятнее всего это не доброта. Наверное, него есть скрытый смысл в том, что он накормил меня. Я только не знаю, что это. Однако моя благодарность делает его счастливым, так что я думаю, что это хорошо.

— Финн, Время, — говорит Бреннус, и Финн в считанные секунды присоединяется к нам.

С ним пришли и другие Gancanagh — все они. Я зажмурилась, готовая к нападению, но они только ждали Бреннуса. Взглянув на Бреннуса, я тоже жду. Бреннус протягивает ко мне руку. Я сразу принимаю его руку, позволяя ему вывести меня на середину комнаты.

— Ниниан, — говорит Бреннус.

Ниниан сразу делает шаг вперед; по его серым глазам, которые на несколько тонов светлее чем у меня, видно, что он беспокоится. Дойдя до меня, он поднимает руку, чтобы прикоснутся к моему лицу. Он смотрит на Бреннуса в ожидании его гнева, чтобы одернуть свою руку.

Холодные пальцы едва касаются моего лица. Он оторвал взгляд от Бреннуса и смотрит на меня. В его глазах я вижу облегчение, но тут же в них вспыхивает что-то еще. Разочарование? — сконфуженно думаю я, когда он продолжает поглаживать мое лицо тыльной стороной своей ладони словно любовник. Пока он изучает меня, я смотрю на Бреннуса который стоит, стиснув зубы и сжав кулаки. Когда Бреннус видит замешательство на моем лице, он расслабляется

— Достаточно Ниниан, — приказывает он.

Ниниан не сразу убирает руку от моего лица.

Бреннус подзывает Торрина. Когда Торрин приближается ко мне, я вижу в его карих глазах тот же трепет, что и у Нигиана; я испытываю ужас и страх от того, что, если я отреагирую на его прикосновения, он будет убит. Поэтому я продолжаю стоять неподвижно. Торрин кладет пальцы на мое лицо, и меня удивляет тоска в его глазах.

Их прикосновения не влияют на меня, но возможно мои повлияют на них, думаю я. На очереди Эйбер, Лахлан и Гобан, затем Кеган, Фаолон и Лонан. Никто из них ничего кроме отвращения у меня не вызывает от их холодных прикосновений. Когда они приближаются ко мне, я, пользуясь случаем, изучаю каждого Gancanagh. Я пытаюсь изучить детали, чтобы потом узнать про них и использовать это в мою пользу. Аластар прикасается ко мне левой рукой, и возможно, это его ведущая рука. Это знание пригодится мне в том случае, если когда-нибудь мне придется бороться с ним. Каван и Дэклан, выглядят так, словно они на самом деле братья, а Эйон не скрывает того факта, что ему приятно прикасаться ко мне.

Бреннус выглядит так, словно хочет что-то разбить, когда видит, как Эйон прикасается ко мне. Поэтому, когда Эйон заканчивает, но еще не успевает отойти от меня, я протягиваю руку и прикасаюсь к его щеке. Я имитирую те же ласки, которыми только что одарил меня Эйон; медленно и осторожно я поглаживаю его щеку. Когда он смотрит на меня, в его глазах горит огонь желания. С ужасом я наблюдаю за тем, как с резким щелчком появляются его клыки, посылая холод по моей спине. Я отворачиваюсь от него и вижу, как ошеломленно на меня смотрят все Gancanagh. Они прикованы к тому, что происходит между Эйоном и мной.

Увидев кровожадное выражение на лице Бреннуса, я быстро одергиваю пальцы; я знаю, что он вот-вот взорвется, я совершила огромную бестактность, касаясь лица Эйона. В попытке избежать гнева Бреннуса, я поворачиваюсь к нему и делаю пару шагов ему навстречу. Все взгляды устремлены на нас, пока я поднимаю руку, чтобы коснуться его щеки. Я сосредотачиваюсь на зелени его глаз, которые пристально смотрят на меня и тлеют, пока я медленно протягиваю руку к его лицу. Когда я касаюсь его щеки, к моей руке тянется интенсивный холод. Электрический разряд; это как чувствовать его даже не прикасаясь. Постепенно сфокусировавшись на ожидании в его взгляде, я сдаюсь и мягко прикасаюсь к его коже. Его кожа мягкая и эластичная, но это только на поверхности. Рукой можно почувствовать, что под кожей есть слой, который намного жестче, больше похожий на броню.

Я не сомневаюсь, что из-за этого будет сложно убить его.

Пока мои пальцы нежно поглаживают его по щеке, его веки закрываются, а его кожа поглощает тепло моих пальцев. Я понимаю, что он хочет меня, я понимаю, что играю с огнем. Медленно я убираю руку от его щеки и не удивляюсь, когда вижу, что она дрожит. Бреннус хладнокровно смотрит на меня.

Я отпрыгиваю назад, когда он кричит:

— Правильно парни! Теперь вы знаете, что ваши прикосновения допускаются тогда и только тогда, когда нужно удержать меня от ангела. Вы будете делать это без колебаний и боязни репрессий. Если я коснусь ее каким-либо способом, чтобы удержать ее, бойтесь только того, что она уйдет… знайте, что тогда вы умрете. Она моя, — говорит он, и все присутствующие в комнате понимают, о чем он говорит.

— Ты должен устроить демонстрацию ее силы и навыков, — раздается от двери голос Альфреда.

Он только что вскочил из неоткуда и начал подходить ко мне. Я завидую его свободе, он может покинуть это место по собственной воле.