Прогулки по тонкому льду (СИ) - Калина Анна

— Ой, мэса освоила «полог»! — восхищенно всплеснул руками тролль, глядя на меня взглядом любящей мамаши, чей отпрыск на десятом году жизни все же перестал мочиться в штаны.

Я уныло глянула на мужчину с метлой. Потом на Ена. Я этот «навык» отрабатывала весь вчерашний вечер, играя с выводком Пэлпропов в прятки по всей школе. Не то чтобы я очень хотела, но Ен натравил их на меня, и детишки с бодрым «так точно» гонялись за мной с визгом и воплями, отмечая мои исчезновения с поля зрения. Скажу честно, я не знаю, насколько хорошо освоила «полог», но нервный тик заработала — и это факт. Итак, мне нужно заставить этого дядьку пройти мимо меня, словно я пустое место. Это я могу. Впечатления намертво врезались в мою память, новаторские методы Ена меня пугали — как оригинальностью, так и эффективностью. Я уже откровенно боялась фразы мэтра: «У нас урок». Почти как Флинна и его: «Еще укольчик — и все».

— Попробуй расширить полог на всех нас, — попросил мэтр-заноза в мягком месте.

— Ен, я вчера только частями прятаться научилась! — снова злясь, рявкнула я.

Что со мной сделал мэтр Легран? Я никогда не была такой нервной и издерганной, как после нескольких дней жизни в его обществе.

— А ты просто верь, что выйдет, — разворачивая меня к дворнику, шепнул Ен.

Я верю. Я очень верю. Например, в то, что сейчас тюкну мэтра-заразу тростью по темечку и мне даже стыдно не будет. Надеюсь, Хэйл успеет меня остановить до того, как я забью любимого на смерть.

— Я верю, в то, что могу заставить всю больницу меня не видеть, — продолжал издеваться Ен, даже не подозревая о моих коварных планах.

— Вот ты нас и прячь, — фыркнула я.

— Я это умею, а ты учишься. — Мэтр-директор вынес себе приговор, если не тростью, то подушкой точно получит.

Я с его лица сотру эту ухмылку. И откуда она взялась? Где милый моему сердцу оскал? Где милый мне мэтр-директор, который меня ненавидел и доставал по мелочам? Как давно это было. Тогда я не знала, что заботливый и любящий Легран еще более жуткая вещь, чем злой и ненавидящий.

— Верить, значит? — с иронией уточнила я.

— Вера основа жизни в общем и магии в частности, — вмешался Хэйл. — На ней основано все, начиная от первых шагов ребенка и заканчивая научными открытиями.

Я вздохнула и глянула на дворника. Итак, он меня не должен видеть. Вот. Значит, закрываем ему обзор, прячемся от него и… Отборная площадная ругань разлетелась по пустому дворику, а дворник скрылся с линии обзора. Рядом со мной кто-то старательно давился смехом. Я зарычала и толкнула корчащееся от хохота начальство. На месте дворника же образовалось некое подобие снежного кургана, из которого грозно торчал конец метлы. А крыша клиники лишилась приличного пласта снега. Итак, «полог» — это явно не мое. Хотя проблему я все же решила. По— своему.

— Зато оригинально, согласись, — встал на мою защиту пыхтящий от смеха Хэйл. — Он нас точно не заметил.

Ен устало покачал головой. Воздух вокруг нас слегка заискрил, мир приглушил звуки и краски. Мэтр-директор сжалился над криворукой мной и сам сделал нас невидимками. Такие незаметные мы и пошагали дальше, пока дворник, ругаясь и чертыхаясь, выбирался из своего заточения. Дверь скрипнула, пропуская нас в лечебницу. Жуткое место, холодное, злое, страшное. Я кожей ощущала страдания и боль, что поселились в этих стенах. Запахи болезни и смерти — я чувствовала их особенно ярко, словно они были осязаемы.

— Может, я пойду один? — Ен осторожно придержал меня за локоть. — Таким, как ты, тяжело находиться в подобных местах. С тобой побудет Хэйл.

В знак согласия тролль кивнул и выпустил изо рта колечко сизого табачного дыма.

— Все хорошо. Я же не могу постоянно прятаться за твою спину. — Я отрицательно покачала головой, заодно отгоняя и дурноту.

— Не всегда, но иногда и можно, — с отчетливым рыком огрызнулись мне.

— Я в карман не влезу, — прыснула я и потянула Ена дальше.

— Демоны бери этот прогресс с его эмансипацией, — ворчал мэтр-директор, ненавидящим взглядом оглядываясь по сторонам.

— Прогресс не остановить, — вздохнула я.

— Это-то меня и пугает. — Мэтр был безутешен.

Дальше до нужной палаты мы шли молча. Серые стены с ободранной краской, вытертый пол, потемневшая побелка на потолке. Сразу видно: здешние пациенты никому не нужны, никому до них нет дела. Общество благополучно забыло о них, выбросив на обочину жизни, как сломанную вещь на свалку. Родные стыдятся, посторонние боятся. Их можно понять: помутненный разум часто превращает людей в животных, лишенных и памяти, и жалости. Но я очень сомневаюсь, что содержание кого-либо в таких условиях способно помочь. Здесь даже здравый рассудок со временем начнет давать сбои.

По коридору разнесся истеричный вопль, мимо нас промчалась пара крепких ребят в застиранных халатах, за ними степенно шагала медсестра. Что-то ворчала себе под нос, на ходу заправляя шприц лекарством. Ен резко дернул меня в сторону, и мы оказались у заветной двери. Скрипнули петли, маг легко открыл хитрый больничный замок. Комнатка была крохотной и темной, в ней едва помещалась кровать. Скрипучая, металлическая со старым матрасом и несвежей постелью. Крохотное окошко с решеткой пускало слишком мало света, делая каморку похожей на карцер.

На кровати сидел юноша лет двадцати. Черные кудри сбились в огромный колтун, лицо осунулось, щеки впали. Светлые глаза смотрели отрешенно, словно взгляд устремлен внутрь себя. На паренька с рисунка это «нечто» походило очень слабо.

— М-да. Я думал, он как-то бодрее будет, — вздохнул Хэйл.

— Ему, скорее всего, дали что-то успокоительное, — отозвалась я, скользнув взглядом по тщедушной фигуре паренька.

Длинная шея, одежда висит, как на скелете, тонкие руки с перемотанными бинтами запястьями. Сразу ясно, отчего он здесь.

— Филипп Лангри? — осторожно позвал Ен.

Парнишка моргнул. Взгляд стал проясняться. Филипп медленно повернул голову к нам. Минуту он тупо изучал Ена, Хэйла, потом его мутные глаза впились в мое лицо. Стало очень жутко. Особенно, когда после этого на лице юноши расцвела полубезумная улыбка.

— Бека! — шепотом позвал он.

Я не успела опомниться, когда парнишка рванул ко мне и рухнул на колени, обнимая мои ноги.

— Бека. Ты пришла, — бормотал он, по-собачьи потершись щекой об мою юбку. — Ты не забыла обо мне…

— Кто-нибудь что-то понимает? — раздался растерянный голос Хэйла.

— Я думаю, нам сейчас разъяснят, — вздохнул Ен и, обойдя меня, схватил парня под мышки, рывком поставив на ноги. — Итак, лирическая часть встречи закончена. Переходим к делам серьезным.

Парнишка с видимым трудом перевел взгляд на Ена, смотрел он на него странно. Долго, задумчиво, словно заметил что-то.

— Вы кто? — последовал емкий вопрос.

— Не Бека уж точно, — пыхнул сигарой Хэйл и осторожно оттеснил меня от Филиппа.

Мужчины приняли такую позицию, словно вместо тщедушного мальчишки рядом со мной находился опасный и до зубов вооруженный преступник. Филипп рассеянно глянул на Хэйла, потом опять перевел взгляд на Ена.

— Вы мне не нравитесь, — заключил паренек и снова уставился на меня, расцветая безумной улыбкой.

— Рад слышать, я тоже предпочитаю женщин, — кивнул Ен с кривой ухмылкой.

Я ощущала странную щемящую тоску в душе, разглядывая осунувшегося и полубезумного парня. От той боли, что сквозила в его взгляде, у меня сжималось сердце. Не знаю, чьи именно это были чувства, но его щенячья радость, дрожащие пальцы, сжавшие мои запястья, беззвучно шевелящиеся губы — все это не могло оставить равнодушной как меня, так и Ребекку. Я видела отчаяние и боль того, кто навеки потерял смысл в жизни, и эта боль отдавалась во мне с десятикратной силой.

— Ты вернулась… Бэка. Я так скучал, — пробормотал Филипп и попытался меня обнять.

— Э-ээ, парень. Ты это, лучше так не делай, — спохватился Хэйл, преграждая путь Лангри и косясь на Ена.

Я тоже подняла взгляд на сумрачного мэтра-директора. М-да, как блеснули его глаза в полумраке! Даже я, привычная к нестабильности моего начальства, испугалась. Но! Это бред. Ну, взял меня за руку мальчик. Можно подумать. Я улыбнулась Филиппу и осторожно взяла его за чумазую ладонь.