Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Что вы несете, господин Тиффано? Вы смеете обвинять благородного вояжича…

— Кхм… господин советник, — было странно видеть чуть смущенного офицера, который вступился за меня, – однако вояжич действительно был мужеложцем. Хозяйка борделя это подтвердила…

— Я никого не обвиняю, — отрезал я. — Или вы еще не поняли? Не важно, что я думаю, важно, что себе решил Серый Ангел. Если он думает так, как я сказал, то тогда он не намерен оставлять заложника в живых, даже если князь выполнит требования…

— Князь не может выполнить требования, потому что господин Орфуа держит рецепт в секрете от всех, – заметил советник. — Оставим пока эти абстрактные домыслы в стороне. Сейчас мы обязаны сделать все от нас возможное, чтобы спасти вояжича и поймать…

Дверь со стуком распахнулась, и появился бледный, как смерть, слуга.

— Господин советник, там…

— Что случилось? — Сипицкий мгновенно подобрался, сонное добродушие стекло с него, как вода.

— Посылка…

У меня в глазах потемнело, а к горлу подкатила тошнота. На нас из ящика смотрела отрубленная голова вояжича Арметино с выпученными глазами и разинутым в безмолвном крике ртом. В спутанных волосах застряло несколько соломинок из сена, которым было устелено дно ящика. Советник хладнокровно выдернул записку изо рта несчастного и развернул. "Ваш сладкий мальчик оказался заколдованным.

Придется искать другого. Или другую. Приятного аппетита. Целую, ваш Серый Ангел" В этот раз отсутствовало стилизованное изображение крыла, но тонкий почерк с левым наклоном был тем же. Я старался дышать через рот, чтобы не вывернуть скромный завтрак наружу.

— Приятного аппетита? — лицо советника сейчас было страшнее разинутого оскала мертвой головы. – Какого демона? Что он имеет в виду?

— "Поцелуй Единого"? — выдохнул я сквозь зубы.

Советник невидящим взглядом уставился на меня, потом пробормотал:

— Не пахнет, господин Тиффано. Можете дышать нормально. "Поцелуй Единого"… Нет, тут что-то иное…

Где остальное? Где все тело?

Я осторожно втянул воздух. Солома в ящике впитала все запахи, и в комнате пахло лишь сухим сеном и древесиной.

— Сегодня в Северном крыле прием, — скорбно сообщил кардинал. — По случаю дня рождения княжны Юлии гостей обещали побаловать особенным блюдом…

Меня словно обухом по голове ударили. Я так замотался со всеми делами, что совсем забыл про ее семнадцатилетие…

— Как я мог забыть? — советник ринулся к двери, на ходу раздавая приказания. — Дворец оцепить, все посылки и грузы задержать. Шума не наводить, но чтобы даже мышь не проскользнула…

Матий стукнул меня кулаком в плечо и прошипел:

— Чего застыл, пушистик? За мной!

Но мы опоздали. Я едва поспевал за офицером, который с неожиданной прытью несся по дворцовым переходам. В Северном крыле царило нездоровое оживление, и мы увязли, с трудом пробираясь сквозь толпящихся гостей и встревоженных слуг. Мне сделалось страшно за Юлю. Я искал в людском потоке знакомое лицо, напрочь забыв слова молитвы и лишь повторяя про себя, что с ней ничего не случится.

Стражники перекрыли все входы и выходы. Среди гостей было много знати, чье возмущение уже грозило вылиться в скандал.

Нас с офицером пропустили в зал. Столы были украшены гирляндами из спелых ягод рябины, алеющих на белоснежных скатертях вместе с огненными букетами из померанцев. Тем страшнее было видеть среди этой красоты изуродованное голое тело вояжича прямо на столе, обляпанное какими-то помоями.

Офицер негромко ругнулся и направился к капитану дворцовой охраны, которого было не узнать. С нашей прошлой встречи он постарел лет на двадцать. Но меня интересовала княжна. Она стояла без единой кровинки на лице, тяжело опираясь на спинку стула. Губы были плотно сжаты, а глаза устремлены вниз. Юля дрожала в тонком платье из ткани с серебряными нитями и в свете свечей казалась сверкающей драгоценностью. Я поспешил к ней.

— Сиятельная княжна, — я сбился и плюнул на этикет, — Юля, с тобой ничего не случилось? Посмотри на меня.

Она подняла на меня полные ужаса глаза и ухватилась за ожерелье на шее, перебирая жемчуг в руках.

— Один, два, три… Почему он умер? Он не должен был умереть… Почему? Какой в этом смысл? Ведь смысл есть всегда, да? Скажи мне, Кысей, — она покачнулась, и мне пришлось придержать ее за плечи. – Почему он упал на стол? Почему лежит там, нарушая порядок, почему? Почему он голый? Почему он без головы? Где его голова? Она должна быть на месте! И его одежда! Она должна быть на нем! Пусть вернут! Пусть все вернут!..

Я прижал ее к себе, гладя по голове и успокаивая.

— Юля, тебе надо уйти отсюда. Тебе не следует здесь быть.

— Я должна… Это мой долг… Я должна… Я не могу уйти с собственного дня рождения! Это не по церемониалу!

— Послушай, сейчас действуют иные правила… Помнишь, я тебе говорил, что иногда…

— Отойдите от княжны! — резкий оклик князя Тимофея заставил меня вздрогнуть и отстраниться от Юли, повернувшись к нему. — Тиффано? Какого демона? Ты опять крутишься возле моей дочери? Немедленно убирайся отсюда!

Я не успел ответить, потому что вмешался появившийся в зале советник Сипицкий.

— Инквизитор Тиффано имеет полное право здесь находиться, — мягко поправил он, — а также опросить не только княжну, но и всех присутствующих. Надеюсь, ваше сиятельство, что вы будете благоразумны и окажете нам помощь в расследовании смерти вояжича Арметино.

— Арметино? — нахмурился князь. — Я не понимаю…

Позади нас раздался грохот. Я инстинктивно прижал к себе Юлю и оглянулся. Стол под крупным телом вояжича не выдержал и сломался, просев на зеркальный пол беспорядочным месивом осколков и еды. А тело вояжича сползло и перевернулось, обнажив наготу и безобразную рану на животе. Юля покачнулась и начала медленно оседать на пол. Я подхватил ее под локоть и усадил на стул, придерживая за плечи и развернув спиной к страшному зрелищу.

— Юля, смотри на меня, смотри только на меня, — я встряхнул ее, — помнишь, что я говорил? Порядок есть во всем. Просто сейчас он другой. Сейчас будет дознание по факту смерти вояжича, и все будет по правилам. Поэтому тебе не надо здесь оставаться. Ты можешь идти к себе, а потом… потом тебя опросят, как и остальных. По очереди допросят всех, как и положено… Выпей и успокойся.

Я сунул ей в руки бокал с водой, проследил, чтобы она сделала несколько глотков, потом попытался увести, но Юля наотрез отказалась.

— Я знаю, что должна быть здесь. Должна быть сильной. Сейчас мне нельзя показать… Спрашивай. Что там положено, то и спрашивай.

Я растерялся от неожиданности. Юля смотрела мимо меня в полном отчаянии, я обернулся и понял, что она смотрит на князя Севастьяна, который на повышенных тонах что-то выяснял с ее отцом. Советник застыл рядом с ними с кислым и немного скучающим выражением лица.

— Что случилось? Давай по порядку.

— Прием был в честь моего дня рождения. Все шло хорошо, красиво и правильно. Но потом… посол гаяшимского ханства Сы Чин преподнес мне подарок. А после поздравил меня с помолвкой. С северным воягом Густавом. На глазах у всех. Дедушка очень… опечалился. Отец тоже. Они поссорились.

— Почему?

— Дедушка не знал о помолвке. Он бы никогда ее не одобрил. А отец… он… просто повиновался воле великого князя. Я подвела обоих.

— Господи, ну что за глупости! Никого ты не подвела. Рано или поздно о помолвке бы все равно узнали, так какая разница…

— Теперь ее могут расторгнуть, — медленно выговорила Юлия. — Я должна огорчаться, а я… радуюсь. Я не хотела замуж. И мне стыдно. Я должна думать о государственных интересах, а вместо этого…

Она закусила губу и всхлипнула, я успокаивающе сжал ее ладонь.

— Я уверен, что все образуется. И прости меня. Я забыл и не приготовил для тебя подарка. Я исправлюсь, обещаю.

— Кысей, — слабая улыбка осветила ее бледное лицо, — а ты помнишь, что дарил мне на прошлые дни рождения? Я все сохранила… Ты обещал мне целую Флотилию, но пока их только четыре… Каравелла "Святой Софии"… бригантина "Святой Милагрос"… фрегат "Святого Тимофея"… галеон "Святого Луки"…