Пряничные туфельки (СИ) - Сапункова Наталья

Но – как пойдёт…

Ярвик позаботился о том, чтобы Ринне досталось лучшее место в переполненной карете, у окна, лицом в сторону лошадей. Напротив сидела молоденькая, просто одетая девушка и уже задремала, наполовину прикрыв лицо вытертой меховой шапочкой. Тут была ещё целое семейство: худой мужчина в меховом плаще, его жена – толстая матрона и две нарядные девушки-дочки. На Ринну и провожающих её циркачей отец семейства посмотрел так, словно один их вид его оскорблял. Он даже сказал что-то сквозь зубы кучеру, получил ответ и теперь демонстративно смотрел в другую сторону – кажется, лучшее место в карете Ярвик оплатил сполна.

– Напиши письмо, – попросил он, – отправь черед Гильдию. Это надёжнее почты.

– Напишу, – она пожала ему руку, Яриту поцеловала в щёку.

Взгляд Ярвика тут же сообщил ей, что лучше было бы наоборот.

Когда отъехали, Ринна стала смотреть в окно, не обращая внимания на попутчиков. Впервые в жизни она путешествовала таким образом. Ничего страшного, несколько часов – это не несколько дней…

Когда мимо потянулись предместья Лира, она и вовсе прилипла взглядом к окну. Вспомнилось, как они въезжали в город с отцом: их карета, ещё одна или даже несколько – для слуг и гувернанток, отдельная карета везла вещи, развевались флаги, чаще всего по бокам и позади скакали всадники сопровождения, грумы вели оседланных лошадей, и если надоедало сидеть в карете, можно было проехаться верхом. А такие кареты, как эта, съезжали на обочину, завидев поезд с графскими гербами…

Ринна узнавала дома, улицы, узнала и тот каретный двор, куда они заехали – хотя раньше она видела его только со стороны. Она поторопилась выйти из экипажа первой, поблагодарила кучера и передала ему загодя отложенную монету.  Услышав шум, оглянулась.

Девушка, ехавшая напротив, тоже вышла и, видно, поскользнувшись, упала и неловко пыталась встать. Теперь Ринна видела её лицо – это была Нора, повариха из её кондитерской, сестра Эльзы.

Ринна даже моргнула, не поверив своим глазам. Что этой девушке было здесь делать? Но, моргай-не моргай, а это была Нора, втора внучка старика Дука.

– Нора, это ты?! – Ринна подбежала, схватила девушку за руки, помогая встать. – Ты что здесь делаешь?

Подумать только. Она проехали весь путь до Лира на расстоянии вытянутой руки друг от дружки.

– Эсса Кан? – Нора была удивлена не меньше. – Эсса Кан, не может быть…

Теперь Ринна заметила, какие горячие у девушки руки, и неестественный румянец на щеках тоже говорил сам за себя. Из вещей у неё был только узел, который теперь валялся в ногах. У самой Ринны, кстати, и того не было, только всё та же небольшая сумка.

– Нора, да ты больна, у тебя горячка! – Ринна крепче сжала руки девушки. – Кто тебя встречает? Зачем ты вообще здесь?

– Нет-нет, всё хорошо, эсса, – растерянно бормотала Нона, – я к сестре приехала, она меня ждёт, она вот-вот…

– Пойдем-ка, – Ринна отвела её в сторону, не забыв подхватить узел, – хочешь сказать, что тебя одну отпустили в столицу? Ты заболела в дороге? Что произошло, Нора?

– Эсса Кан, пожалуйста, позвольте мне уйти, – девушка вдруг заплакала, – мне пора.

– Уйти – пешком? – уточнила Ринна. – Нет, не позволю. Ты просто свалишься через десять шагов, дорогая. У тебя горячка, а ты за всю дорогу не выпила и глотка. Твоя сестра приедет сюда за тобой? Когда же?

Нора потупилась в ответ, и это лучше слов объяснило Ринне положение дел.

– Понятно, сестра тебя не ждёт. Она хоть есть, эта сестра?

– Да, эсса. Верена Глени, хозяйка булочной на Сахарной улице, у самого Королевского моста.

– Знаю, где это, – кивнула Ринна. – И ты собралась идти туда пешком? У тебя есть деньги на карету? – тоже пустой вопрос, уже понятно, что эта умница собралась идти пешком через полгорода.

– За углом есть таверна, зайдём туда и выпьем горячего, чтобы утолить жажду, – сказала Ринна не слушая возражений, – потом возьмём карету, и я отвезу тебя, сдам сестре на руки. Тебе надо в постель и пить лекарства.

Ринной двигало и кое-что другое, кроме естественного желания помочь. Она бы ни за что не отпустила Нору просто так, раз уж случай так их свёл. Хотелось поговорить и расспросить о своём. Ведь Ринна сама не знала, как она покинула Лаверри, и про Рика с Иваром, и про свою кондитерскую. А Нора была там, уж во всяком случае, слышала, что случилось и что об этом говорили. Но расспрашивать сейчас, конечно, было невозможно, девушке явно плохо.

Обняв нору за плечи, Рина отвела Нору в таверну, спросила яблочного чаю, заставила выпить две чашки. Пока пили, дала монетку мальчику на побегушках, чтобы сбегал за наемной каретой. На языке вертелось много вопросов, она задала один:

– Из-за чего хоть сбежала из Лаверри? Только не говори, что эсс Дук отпустил и благословил.

Нора опять заплакала.

– Дед решил нас обеих на Новогодье замуж выдать. Эльзе её жених травится, а мне мой – нет.

– Но… эсс Ивар уехал? – мысль, что на Эльзе может жениться Ивар, казалась невероятной.

– Уехал, – подтвердила Нора, – Эльза так плакала.

– Чудный у неё характер для счастья, – не удержалась Ринна. – Поплакала, и тут же новый жених понравился. Пойдём, карета, кажется, уже у входа…

В карете Нора совсем сникла. Ринна уложила девушку на жесткое сиденье, обитое потертой кожей, узел с вещами пристроила ей под голову. Сама опять смотрела в окно, вспоминая. Немного беспокоилась, как их примет эта сестра, хорошо бы радушно и без лишних вопросов, хотя бы для начала. Место, которое назвала Нора – прямо напротив королевского замка, место дорогое и респектабельное. Сладкая улица – она начинается у реки и почти целиком состоит из булочных, мясных, бакалейных лавок, которые перемежаются большими и маленькими постоялыми дворами и гостиницами, а другим концом выходит на торговую площадь. Дальше от реки – заведения попроще и подешевле, хотя всё условно. Самые вкусные яблочные пироги они покупали в крошечной лавке у самого рынка. У лучших лавок там высокие окна-витрины с прозрачными стёклами, в них выставляют товар. Они с Исминельдой гуляли по этой улице и заглядывали в лавки, за ними служанка несла большую корзину для покупок, чуть позади ехала карета…

Ну конечно, поискать для себя скромное временное пристанище надо именно там или поблизости. И всё же, любопытно, что за заведение с видом на мост и королевский дворец у родни старого Дука? Булочная булочной рознь.

Они остановились, кучер соскочил с козел и, распахнув перед Ринной дверку, гаркнул:

– Мы на месте, эсса, пожалуйте!

Ринна выбралась на мостовую, огляделась. Дом прямо перед ней, зажатый между двумя соседними и глядящий окнами на реку, казался безжизненным, а большая вывеска над дверью была грубо перечёркнута красной краской. Он был двухэтажный с мансардой, высокий и узкий, с теми самыми большими, протёртыми до блеска окнами, теперь окна были небрежно завешены изнутри.

– Вам ведь сюда, эсса? – кучеру явно не хотелось торчать тут и напрасно терять время.

Ринна отсчитала деньги, отдала.

– Подождите немного, прошу вас, – попросила она. – Девушке совсем нехорошо. Я сейчас позову хозяев. А что это с вывеской?

– Дык, это… Плохо дело у хозяев, вот что это. В правах они порушены. И закрыто, видите. Я, может, помогу эссине до дома дойти?

– Подождите, – повторила Ринна, и подбежала к дверям, отгоняя дурные предчувствия

Молоток на цепи висел. Если дом нежилой, молоток снимают. Ринна схватила его и постучала, потом ещё раз. Ей показалось, что эхо отозвалось где-то в глубине дома – и больше никто. Оказаться на улице с больной на руках – этого как раз и не хватало! Что делать? Конечно, снимать комнатку поблизости, искать лекаря. Хорошо, что не отпустила карету.

Ринне показалось, что занавесь на окне еле заметно дрогнула. Она опять постучала, крикнула:

– Откройте! Здесь ваша сестра, ей нужна помощь.