Не исключаю, правда, что надежда эта не совсем единственная, так как наверняка существуют и другие “заблокированные” тирианцы, нарушившие законы своей системы и теперь безразличные к отсутствию у меня "нея". Вот только их я не знаю и знать не особенно желаю. Они для меня неведомое зло, а к тебе я уже начинаю привыкать”, — захотелось едко произнести мне в ответ на его вопрос.
Ох, кажется меня натурально триггерит от любых упоминаний Грегора Шора.
Невысказанная тирада осела на языке неприятной горечью, которую я благополучно сглотнула вместе с застрявшим в горле куском обеда.
Впрочем, момент, касающийся невозможности продолжения моего славного, почти угасшего древнего рода землян-ром, ведущего свое начало с середины второго тысячелетия нашей эры, уже давно не ввергал меня в уныние и не кромсал мои внутренности тупыми лезвиями.
Как и отсутствие вероятности передачи моим гипотетическим потомкам своих частично сигойнских, а частично неких иных, нечеловеческих и совершенно неопознанных доком Лукисом генов.
Бабуля Нана говорила, что женщины нашей семьи похожи друг на друга, "как ядра из одного стручка сладкого верданского бобса", назависимо от внешности их отцов и братьев. Я - копия мамы, Роза Боянова - копия бабушки в молодости.
Жаль, что на мне эта традиция, похоже, все-таки прервется.
"Как могла бы выглядеть моя дочь? Загляни в зеркало и узнаешь, Лали!".
Вопрос детей, можно сказать, отболевшая рана, которая еще в браке заросла и покрылась толстой коркой, сотканной из потерянных надежд и унылого пищания коммуникатора со словами: “Беременность не наступила”.
Но вслух я выдавила из себя совершенно иные слова, осознавая, что Этис не заслужил настолько издевательской, почти равной оглушительной пощечине отповеди, вызванной скрытым в глубине моей сущности, хаотично смешанным ядреным коктейлем из страхов, переживаний и пугающего ощущения жестокости и насправедливости высших сил к моей персоне.
Со стороны господина Нора я увидела только заботу и искренний, благожелательный и бесконечно трепетный и деликатный интерес.
Ну и однозначную мужскую, абсолютно недружескую симпатию, само собой, тоже.
И это было ценно.
Это помогало мне не захлебнуться в пучине накрывшего меня эмоционального отката после пережитого плена и чувств, которых я не желала, к тому разумному, который этого, похоже, просто не заслужил.
— Нет. Я не видела нигана Шора с нашей последней и единственной с момента его пробуждения встречи в кают-компании, — пробубнила я, жадно глотнув воды.
А затем опустила глаза и сделала вид, что очень увлечена созерцанием огрызков сладкой булочки необычного розового цвета, сиротливо лежащих в моем пищевом контейнере.
Что удивительно, приготовлена булочка оказалась не из субсмеси, а из настоящей муки, полученной из перемолотых зерен культуры соответствующего оттенка со странным названием “поша”. Эта самая поша произрастает, по словам Этиса, на полях планеты Вокс, одной из двух основных обитаемых планет Тирии, богатой самыми обширными во всей системе сельскохозяйственными угодьями с грунтами открытого типа.
Но я отвлеклась...
Так вот, после той памятной встречи с Энрикой и разговора с Грегором на второй день нашего полета в Тирию, Этис вскоре навестил меня в моей каюте, передав управление судном обратно в руки Лисана.
Тогда я все же спросила, как поживает пилот “Пламени” (ведь Рика вряд ли оставила ситуацию с его биоником без внимания). На мою сказанную между делом реплику Этис лишь вздохнул и нервно дернул рукой, давая понять, что сердечные привязанности заместителя руководителя миссии и реакции его симбиота на нею, даже такую неоднозначную, как госпожа Болер — проблемы исключительно самого Лисана. И касаются они только тирианца и выбранной им женщины.
Что же, пусть так. Не очень-то и хотелось знать, какой выбор сделала Энрика. Но пилота в любом случае будет жаль, даже если блондинка сочтет его достойным ее королевского величества.
***
После напряженного общения с Грегором в кают-компании я с трудом держала себя в руках, чтобы не сорваться на ни в чем не повинного, совершенно непричастного к моим чувствам к нигану Шору и его поведению господина Нора.
И вдогонку засыпать Этиса вопросам о том, почему Грегор настолько его ненавидит или презирает, что даже имя своего однопланетника и бывшего “коллеги по цеху” выплёвывает изо рта, точно какое-то ругательство, мгновенно забыв и про благодарность за спасение, и про оказанную и нам, и ему на борту флагера помощь.
"Моя семья ему за это щедро платит. У него долг жизни", — сказал как отрезал, да?
Я честно планировала с ходу спросить тирианца о его неприятном и травмирующем прошлом, чтобы навсегда избавить себя от всяческих подозрений.
Но в последний момент малодушно передумала, так как мое внутреннее состояние в тот миг душевного раздрая совершенно не располагало к личным и крайне деликатным разговорам.
Раздраженная.
Раздосадованная.
Обиженная на несправедливость всех свалившихся на мою голову бед и происходящих со мной в последние месяцы событий.
Злая из-за краха пустых ожиданий.
Вымотанная от внутренней борьбы со своим дурацким сердцем, которое вопреки доводам рассудка и здравому смыслу, было пропитано чувствами к мужчине, явно непредназначенному мне "судьбой-распутницей" (да-да, я снова цитирую емкие словесные обороты бабули Наны, уж простите меня за эту вольность).
Этис также не стал задавать мне вопросов, но я будто бы предчувствовала, что он уже все знает без моих пояснений.
Следил через гало-камеры?
Может быть так.
Это даже к лучшему.
Будет меньше бесполезных и приносящих боль копаний в моей мятежной душе и расспросов о причинах моего нежелания выходить из каюты до самой посадки в космопорте Тирии.
Да, я в очередной раз спряталась в своей крошечной безопасной раковине.
Да, иногда я могу быть трусихой, которая избегает ситуации, способных снова вывести меня из с трудом обретенного равновесия.
Я просто берегу свои истраченные за эти сложные месяцы нервные клетки от новых потрясений.
Я устала быть сильной и делать вид, что любое препятствие мне по плечу.
Я хочу лежать и просто смотреть в потолок, представляя, что за пределами этой каюты ничего не происходит и в принципе не существует!
— Наши сканеры на флагере фиксируют энергетическую активность тира Грегора. Бессознательную и неподконтрольную его мужской половине. Скорее всего, это связано с тем, что силы нигана Шора слишком резко и небывалыми темпами даже по словам дока восстановились после искусственной блокировки и истощения физических ресурсов его организма. Словно что-то их подтолкнуло. Была бы здесь еще одна нея, док Леви списал бы это на ее влияние, — попытался пошутить Этис, а вот мне стало совершенно несмешно. Да что там. Мне стало обидно за себя, лею. Просто лею.
Капитан флагера не планировал нарочно сделать мне больно или поддеть мои чувства.
Просто он, в отличие от пожилого медика, пока не понял и, будем надеяться, так и останется в неведенье о том, насколько сильно я вляпалась в... Грегора.
А если Этис и предполагает, что что-то между нами с ниганом Шором... Точнее, у меня к нигану Шору нечто есть, то, слава высшим силам, не представляет масштабов этой катастрофы.
— Хотя в случае с Грегором вариант с влиянием неи бы не сработал. С любым другим из нас, кроме меня и нигана Шора, — продолжил капитан Нор чуть тише, с подозрением всматриваясь в мои то нервно бегающие, то зло прищуренные глаза и явно начиная о чем-то догадываться.
— Прости, Лайла. Я не хотел тебя задеть или невольно обидеть. Просто как руководитель миссии хочу держать все под контролем и объяснить предпосылки своих вопросов, — продолжил Этис, прекрасно, похоже, читая мое лицо, которое я так и не научилась держать при плохой игре.
Тогда я улыбнулась и заверила его, что все в порядке.
