Оковы для ари (СИ) - Чернованова Валерия М.

Старейшины решение Герхильда безоговорочно поддержали. После победы над Огненным, одержимым божественной силой, а потому практически неуязвимым, они Скальде чуть ли не в рот заглядывают и пылинки с него сдувают. Разве что не носятся за ним с опахалами. Ну а что касается ари императора (меня опять же) — со мной советники ведут себя более сдержано и объяснениями тоже не заморачиваются.

Только в унисон повторяют:

— Не волнуйтесь, Ваша Лучезарность, у нас всё под контролем. Разберёмся и с Древней, и с Перевоплощёнными.

В общем, расслабьтесь и не парьтесь. И нас расспросами не донимайте. Заняты мы. А вы вон идите книжки почитайте да крестиком повышивайте. Делом, короче, женским займитесь и не путайтесь у мужчин под ногами.

Крестиком я не вышивала, а вот книжки читала. Сама не знаю зачем перечитывала предания о Тёмной королеве. Благо библиотека Лашфора своей коллекцией старинных рукописей почти не уступала библиотеке Ледяного Лога, и мы с Ариэллой, а также моим личным минимодельным агентством каждый день устраивали в ней посиделки.

Я так и не сумела разобраться в себе и понять, какие чувства испытала, узнав, что Скальде помиловал Талврина. Быть может, если бы мне объяснили, за что убийца Олеандры удостоился такой поблажки — пожизненное заключение в своём родовом замке, поняла бы и приняла решение драконосупруга. А заодно порадовалась бы за подругу. Которая воспрянула духом, хоть и старалась прятать от меня эмоции. Но глаза алианы, снова горевшие жизненным огнём, выдавали её с потрохами.

Ариэлла радовалась вердикту Скальде, а я пребывала в растрёпанных чувствах.  

Отношения с Ледяным оставались стабильно ледяными. Мы почти не виделись, а когда случайно пересекались, Его Великолепие ограничивался быстрым приветствием, не менее быстро справлялся о моём самочувствии и, извинившись за то, что ему опять некогда и он опять опаздывает на очередное суперважное заседание или отлов воскресших трупов, спешил отчалить из замка.

А я оставалась в раздрае и с тревогой на сердце, проделывавшей с ним то же самое, что Снежок с моими юбками: оставлявшей на сердце некрасивые полосы и зацепки. Я даже молиться стала регулярно. Чтобы чёртовы зомби не навредили Скальде.

Вообще никому в идеале не навредили.

Но была бы не против, если бы они поближе познакомились с Игрэйтом.

Фрейлины уже, кажется, почти отчаялись раздобыть для меня что-нибудь полезное о кьёрде и тем самым заработать себе бонусы. Лениво перелистывали страницы, вздыхали тяжко и по очереди отпрашивались освежиться, подкрепиться, припудрить личико. В общем, хватались за малейший предлог, лишь бы слинять из библиотеки.

И так продолжалось до тех пор, пока перед самым отъездом из Лашфора ко мне не подошла Эйвион.

— Ваша Лучезарность, кажется, я кое-что нашла, — протянула мне раскрытую книгу девушка.

Сразу после завтрака мы отправились в библиотеку. И, пока фрейлины продолжали погружаться в изучение местной фауны, я «наслаждалась» чтением легенды, в которой Мельвезейн приказала своим жрецам привести к ней двенадцать юношей и девушек, а после заперла их в Лабиринте Смерти. Вместе со своей безбашенной сестрицей Леуэллой и ещё парочкой таких же отпетых духоманьяков она охотилась за несчастными, загоняла до изнеможения, а потом убивала.

Некоторые умирали сами. От страха.

Жуткая, в общем, сказка. А самое жуткое в ней то, что никакая это не сказка, а канувшая в Лету быль. Которая в любой момент могла стать нашей реальностью.

Фрейлина указала на абзац, с которого, по её мнению, мне следовало начинать читать. Я пробежалась по странице взглядом. Один раз, другой. Снова вернулась к началу.

Плохой, плохой дракон.

— Что-то случилось? — Ариэлла, коротавшая время за вышивкой, отложила рукоделие и посмотрела мне в глаза.

— Его Великолепие зачаровал Снежка, — переворачивая страницу, не то проговорила, не то прорычала я.

Точно Великолепие. Ведь больше, по сути, некому. В рукописи говорилось, что сильный маг, заслуживший безоговорочное доверие и любовь кьёрда, при желании и должном умении мог создать двойную привязку. Снежный кот оставался привязан к своему хозяину, но при этом был зависим также от приказов мага. Побочными эффектами двойной привязки являлись сонливость, апатия, потеря аппетита и интереса к окружающему миру. На аппетит Снежок не жаловался, а вот остальные признаки магического влияния налицо.

Неизвестный автор утверждал, что чем сильнее маг и чем крепче зародившаяся между ним и кьёрдом связь (а в моё отсутствие Снежок, можно сказать, у Герхильда дневал и ночевал), тем сильнее будет его влияние на снежного кота. В книге упоминались случаи, когда кьёрд ставил приказы второго хозяина превыше приказов хозяина настоящего.

Сюрприз, Аня! Вот и выходи после этого за всяких драконов замуж…

И ведь сколько раз я ему жаловалась, что что-то не так с моим питомцем. И что получала в ответ?

— Всё с ним в порядке, не бери в голову.

Нет бы рассказать о том, что сделал! Объяснить, что мой малыш не умирает, не болен, а просто находится под магическим гипнозом. Призомбирован немного. Без ведома и разрешения хозяйки.

Ну не наглость ли!

— Это оно? — фрейлина робко улыбнулась, уже примеряя на себя императорские бриллианты.

А вот мне было не до улыбок.

— Оно, — буркнула я и решительно поднялась, собираясь сейчас же разобраться с проблемой недосказанности в нашем со Скальде семейном тандеме.

Ибо допекло! А если бы я была ледяной драконницей? Ни в жизнь не заслужил бы моего прощения за такое вот свинское поведение!

Стоило мне подняться, как Снежок тоже активизировался и бодро потрусил за мною следом. Он вообще в последнее время не отходил от меня ни на шаг. Подозреваю, что не из-за переизбытка любви к хозяйке, а по приказу второго своего… хозяина.

У-у-у, Герхильд! Бессовестный ты котокрад!

Фрейлины провожали нас приглушёнными перешёптываниями и взглядами, тянувшимися за мной липкой жвачкой.

Как ни странно, Герхильд отыскался сразу. В просторном зале, завешанном старинными щитами и перечёркивающими их тяжелыми мечами. Заложив руки за спину, Его Великолепие беседовал с двумя старейшинами, которые не переставали опускать голову — кивать, и со стороны это выглядело так, будто они отвешивают венценосному мини-поклоны.

Не знаю, услышал ли он звук моих шагов или, может, почувствовал моё приближение — Ледяной обернулся, и от него ко мне прокатилась волна пронизывающего, пробирающего до самых костей холода. Захотелось даже поёжиться. Но я не стала этого делать. Наоборот, ускорила шаг, а поравнявшись с магами, недвусмысленно намекнула, что им пора закругляться:

— Мне необходимо поговорить с вами, Ваше Великолепие.

Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице: советников как ветром сдуло, и дальше уже ничто не нарушало повисшее молчание. Неуютное такое, отдающее прохладой. Колючим морозцем, инеем оседавшим на моей коже. Желание поёжиться стало почти непреодолимым, как и потребность обхватить себя за плечи и сбежать от этого распространителя зимней стужи к ближайшему затопленному камину.

— Ты хотела со мной поговорить, — спустя, кажется, вечность напомнил Герхильд, нарушив эту давящую тишину.

Снежок устроился между нами. Между своей законной хозяйкой и незаконным эксплуататором маленьких беззащитных (ладно, не маленьких и не беззащитных) снежных созданий.

— Я знаю, что ты сделал с кьёрдом. Разорви с ним связь, чтобы Снежок стал самим собой.

В драконьих глазах, при моём появлении потемневших на несколько оттенков серого, полыхнули костерки пламени. Яркие, обжигающие, и к чувству холода прибавилось ощущение, что мурашки у меня на спине воспламеняются.

Тут и не знаешь, что делать: кутаться в шаль или раздеваться. Но как показывал опыт, прилюдный стриптиз Его Холодности не нравился. Мимо нас то и дело пробегали слуги; проходили, кланяясь, придворные, стараясь на секунду-другую задержать на нас взгляды. Понять, какая кошка пробежала между императором и его ари.