Зеркало войны (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

И сейчас Арман сидел в лодке, рыбачил, ну и заодно по сторонам поглядывал.

На реке Симон тоже держал дозорных.

Кто ж его знает? Степняки могут и корабли захватить...

Пример Армана оказался очень доходчив. Симон подумал, что Интара вполне судоходна, степняки могут захватить еще десяток кораблей, сплавиться по ней - и оказаться чуть ли не посреди города. И поди, останови!

Нет уж!

Симон отобрал речной дозор, выдал лодки, и приказал построить плоты. Эти плоты нагрузили камнями, деревьями, дерево, конечно, плавает, но к деревьям всегда можно сетью припутать камни. Да и сами деревья спутать вместе.

Случись что, приплыви степняки, и дозорные должны поджечь и затопить плоты. Ненадолго, но степняков это задержит. А разобрать преграду можно будет и потом.

У Армана родни в Равеле не было, дома не было, терять, кроме своей шкуры нечего, вот он и пошел в дозорные. Все польза.

Денег им не платили, но оружие выдали, кормить - кормили, чего еще надо?

Разве что с удочкой вот так, посидеть.

А чем еще заниматься? В дозоре-то?

На реке, в лодке, рядом с плотами. Почему в лодке?

Если ты плот затопишь, вплавь добираться будешь? Дело уж осеннее, погода не слишком приятная. Вода холодная, ногу судорогой сведет - и не выплывешь.

Симон был жадным, но не настолько же? Для обороны города каждый человек важен, каждый ценен. Лодки?

Да и шервуль с ними, с лодками. Будут люди,  остальное приложится. Не экономь на обороне, потом за каждый медяк - золотом отдашь. Если не  кровью.

Вот и сидел Арман, потягивал из воды рыбку, в общий котелок, предвкушал славную ушицу. И по сторонам поглядывал.

Рыбак - товарищ внимательный. Зазевайся - мигом без улова останешься.

А что это на горизонте чернеется?

Арман прищурился.

Плоты?

Глаза не подвели моряка. Именно плоты. Немного, далеко, но... шервуль их знает? Вдруг степняки?

А вдруг свои?

Арман свистнул, привлекая к себе внимание.

- Общая готовность!

Полетела за борт самодельная, палка с ниткой - удочка, обрадованная рыба радостно стрескала червяка и плеснула на прощание хвостом, спасибо за угощение, а Арман вглядывался вдаль.

Не было на плотах никаких флагов. Неоткуда было!

В Доране таких трофеев не оказалось, вышивать некогда, свое знамя Рид отдавать не пожелал, поэтому люди на плотах махали белыми тряпками. Серыми от грязи и речной воды.

- Кажись, бабы там? - прищурился Ресон, напарник Армана.

- Похоже, - согласился Арман.

Бдительности они не теряли. И кресало с огнивом держали наготове.

Кто сказал, что это не хитрая уловка степняков?

Подплывут поближе, а потом как вскочат человек пять с луками, как перестреляют всех аллодийцев! Только и останется им, что плоты развести в стороны, невелик труд.

- Я поплыву им навстречу, скажу, чтобы причаливали. А ты подай сигнал тревоги.

Ресон кивнул, и высек искру на промасленный сверток. Тряпки, солома, еще что-то горючее. Им всем такие выдали, мало ли,  сигнал подать надо? И сейчас - мужчины знали,  в лагере,  неподалеку, поет рог,  солдаты вскакивают на коней,  и несутся к реке.

Вверх взвился целый столб дыма.

Плот пока не подожгли,  но шансы есть.

Арман тем временем оттолкнулся веслом от плота, и поплыл вперед.  Не подпускать же предполагаемого врага на расстояние выстрела?

Вверх по течению грести труднее, а вниз по течению сложно остановиться. На плотах увидели лодку, заметались, попробовали затормозить - получилось плохо, но шесты в дно смогли воткнуть даже бабы, навалились втроем-вчетвером, удержались.

И ждали.

Никогда так на Армана не смотрели.

С надеждой, со слезами счастья, с... и выражения-то такого нет. Он для этих людей на долю секунды стал символом свободы и безопасности.

Добрались?

Правда же, добрались? Все страшное позади,   все уже прошло?  Они среди своих?

- Кто такие? - Арман не поднимался пока на плот, пришвартовался рядом.

- Аллодия. Гвардия короля, - коротко ответил один из лежащих мужчин.

- Да? - не поверил Арман. - И что ж тут делают гвардейцы?

Недоумение было вполне оправданным. Одно дело слышать про некоего Торнейского с гвардией, а другое - столкнуться нос к носу. Вот и не признал.

- Мы из отряда маркиза Торнейского. Нам надо к Симону Равельскому.

Не был бы гвардеец так измотан, никогда не стал бы пререкаться и объяснять. Отдал бы приказание, да и все. Но несколько дней путешествия на плоту измучили мужчину.

Раны, воспаление, лихорадка, скудная пища, сырость от воды... куда уж тут ругаться - не помереть бы. И гвардеец был не одинок в своих мучениях.

Арман кивнул на берег.

- А раз так, господа хорошие, причаливайте. Сами понимаете, военное положение, эвон мой товарищ сигналку поджег, сейчас сюда народу набежит. И помогут, и доставят. Вы ж сопротивляться не будете?

Конечно, не будут! Наоборот!

Люди со слезами счастья на глазах налегли на шесты, направляя плоты к берегу.

Добрались!

Свои! Наконец-то свои!!!

***

Когда выяснилось, что это не происки степняков, Арман перевел дух. Хотел, было, расспросить людей, но куда уж там!

Приплывших со всем уважением устраивали в телегах. Суетился рядом лекарь, причитая над ранами и перевязками...

Командир хлопнул Армана по плечу.

- Молодец!

- Рад стараться, - вытянулся Арман.

- Я тебя отмечу, - кивнул десятник.

Арман кивнул.

- Благодарю, господин!

- У тебя еще сколько в дозоре?

- Часа два осталось.

- Я скажу, чтобы вас поменяли. Три дня отдыха.

- Благодарю, господин.

Хоть и невелико начальство, а что-то и десятник сможет сделать. А отдых - это хорошо. Выспаться можно, поесть, может, даже в город наведаться, к услужливым девкам. Они хоть и задрали цену на свои услуги, но пара монет у Армана уже по карманам звенела. И Симон не скупился, и подзаработать чуток удалось...

Скорее бы эта проклятая война кончалась...

***

Когда в кабинет градоправителя влетел Ханс Римс, Симон чуть вином не подавился.

Секретарь у него никогда себе ничего подобного не позволял. Даже когда к Симону явилась жена, и застала его, огуливающим любовницу прямо на рабочем месте, Ханс выглядел безукоризненно. И баб разнял, и начальство потом лечил от царапин.

А тут!

Волосы дыбом, глаза горят...

- Ханс?

- Господин! По реке пришли плоты, на них часть людей Торнейского! Голубь прилетел с заставы, там гвардейцы, там Сашан Риваль...

Симон подскочил на полметра вверх. Вино окончательно разлилось, придавая градоправителю вид записного пьяницы, да и плевать на него!

- Где?!

- На заставе с плотами.

- А люди где?

- Их везут сюда.

Симон посмотрел дикими глазами.

- Думаешь, Торнейский погиб?

- Да, непохоже. О таком и сказали бы, и написали. Простите, господин...

Симон махнул рукой на все титулы. Ханс приходил в себя, а вот Симон, наоборот.

- К воротам!

Ханс понимал господина. Сам бы на месте не усидел. И не усидит! Господин сказал - к воротам? Значит, Ханс должен сопровождать господина. Обязательно!

***

К воротам идти пришлось пешком, даже градоправителю. Ни на лошади, ни в карете, ни на телеге по городу было не проехать. Кое-как справлялись с перевозкой грузов ослики и мулы. Ну и люди таскали. Равель укреплялся для обороны, степняки - всадники, значит, надо лишить их этого преимущества. И строились посреди улиц баррикады, делались завалы, разбирались мостовые.

Шервуль с ними, с ямами, живы будем - починим, помрем - все степнякам проблем больше.

Обоз с раненными Симон встретил у стен города. И тут же увидел Сашана Риваля.

Родная жена бы сотника не признала, всего в бинтах, с перевязанным лицом - рассекли в последней схватке, а вот жаждущий новостей градоправитель - признал. И ждать не собирался.