Попаданка за пять монет (СИ) - Миленина Лидия

— О! Прекрасная бытовая магия! — обрадовалась я.

Кстати, наверно, вы помните, что в Академии не было факультета «бытовой магии», которую так ценили мужчины в Распределителе.

А дело в том, что бытовая магия была большой кафедрой на Общем факультете. Эта кафедра так и называлась «кафедра бытовой магии».

Например, что может понадобиться в быту? Ну, допустим, поварихе нужно отойти в туалет, а она варит суп, который нужно все время помешивать. Вот и заставляет она свою поварешку мешать саму по себе, пока посещает места не столь отдаленные. А такое управлением вещами — предмет Общей магии.

Были, конечно, в «бытовухе» и вкрапления других форм магии. Вот как с этим кувшином — стихийной.

И, конечно, многие богатые отцы отправляли своих дочерей учиться на «бытовуху», чтобы потом повыгоднее продать замуж…

Такое дело.

В общем, наше пребывание в сокровищнице Гадора было крайне приятным, интересным и продуктивным. Только вот не было тут у Гадора одной очень полезной вещи…

Как вы думаете, чего? Я, когда поняла, что этого нет — была в шоке. Но это оставалось фактом. Такую штуку Гадор не продумал.

Туалета не было. Кошмар!

Поскольку мы пребывали там достаточно долго, мне несколько раз приспичивало сходить в кустики. В итоге Гадор махнул рукой и потратил четверть часа на то, чтобы сделать меня «своей» для нерушимой защиты дворца. Теперь я могла свободно входить и выходить наружу.

— Кстати, если со мной что-нибудь случится… Если что — укроешься здесь! — вдруг бросил он.

— Нет. Этого не будет, — разгневанно ответила я. — Опять ты за свое!

Но осадочек, что называется, остался… Опять стало немного тревожно.

Правда, Гадор знал, что делать с моей тревогой. Взвалил меня на плечо и под удары кулачком по спине да мои вопли отнес меня обратно в большую кровать, что притаилась в одной из комнат…

А потом, лежа у него на груди, я аккуратно расспрашивала Гадора о его прошлом. Ведь, если подумать, я ничего не знала о своем муже, кроме того, что он сирота и ректор. А еще, что он — сильный, умный, вредный дракон.

Видимо, великий и ужасный расслабился и вполне охотно рассказывал.

Оказалось, что Гадор происходит из какого-то знатного драконьего рода. Родители его были близки к Правителю (Председателю Совета драконов), принимали участие во всяческой драконьей политике и прочем. Может, поэтому из Гадора получился настоящий дракон-хранитель.

Правда, он всегда отличался от других. С юности ему хотелось не просто владеть магией, а исследовать особенности разных видов магического искусства. Отсюда мечта улететь в Академию.

Погибли родители, когда Гадор как раз заканчивал собирать свою сокровищницу, то есть был юношей. Тогда начались первые разжижения, и драконы еще не знали, что с ними делать. Поэтому нередко гибли, столкнувшись с этим явлением.

Так, летит дракон, и если видит «разжижение»… то был велик риск, что он кинется ликвидировать его в одиночку. А делать это с минимальными затратами тогда не умели, даже вдвоем-втроем редко получалось закрыть разжижение без особых потерь. Позднее научились… Наладили систему связи на случай новых происшествий, выдумали методики работы с этой напастью.

Тогда же все было так, словно врачи столкнулись с новым, неизвестным прежде, смертоносным заболеванием.

Именно такая трагедия и приключилась с родителями Гадора. Они погибли, нивелируя одно из первых разжижений. Это было не самопожертвование, просто «гибель в бою». Возможно, отсюда желание Гадора во чтобы то ни стало спасти мир. В том числе он «мстил» судьбе за гибель родителей.

Молодой Гадор получил в дополнение к своей сокровищнице еще и сокровищницу родителей. Стал считаться влиятельным драконом, занял при Правителе место своих родителей, то есть получил «право голоса» в важных общедраконьих делах.

И… улетел в Академию.

Там он много лет занимался Общей и Стихийной магией, наиболее милыми драконам. Не учился, ведь, конечно, дракона сразу взяли научным сотрудником и преподавателем. Успел поработать деканом Стихийного факультета. Потом предыдущий ректор из магов-людей состарился и ушел на пенсию, и Гадор стал ректором. Стоило дракону изъявить желание баллотироваться на должность ректора, как за него все проголосовали.

— Хотел навести порядок в этом вертепе, — закончил свой рассказ Гадор.

— ОКРщик ты мой полезный… — прошептала я, выводя пальцем узоры на его драконьей безволосой груди. Уверена, с пришествием Гадора градус порядка в Академии повысился…

В Академию мы возвращались под утро. Розовая полоска рассвета пролегла над морем, мир готовился принять новый день. А на душе было хорошо и спокойно. Неожиданная близость с мужем — во всех смыслах — подарила покой. Умиротворение, должно быть, неуместное накануне «конца света».

И тут, когда мы закладывали круг над лесом, чтобы спуститься к Академии, Гадор вдруг… взревел, словно его ранили.

— Что?! Что такое?! Почему ты ревешь, как белый медведь в жаркую погоду?! — я вздрогнула и вцепилась в его шею.

— Посмотри на запад. Разжижение. Так близко к Академии, прежде такого не было.

Я покрутила головой, ведь понятия не имела, где именно запад. И вдруг заметила…

Над дальним концом леса воздух словно бы рябил и клубился… Если не всматриваться — не заметишь.

— Что же нам делать? — растерянно прошептала я.

Нет, этот любимый гад не будет ликвидировать разжижение в одиночку! Я не позволю. Ведь еще свежи были его рассказы о гибели родителей…

— Тебе — ничего! Идти домой, попробовать поспать, а потом на занятия. Сейчас приземлюсь и высажу тебя, — Гадор решительно свернул так, чтобы опуститься на одной из полян Академии.

— А ты?! Да я не позволю… Я буду с тобой, ты не должен один…

— Да успокойся ты! — рявкнул мысленно Гадор. — Я не собираюсь кидаться грудью на это разжижение в одиночку. Вызову Дабора, вдвоем мы справимся. Разжижение, в сущности, небольшое. Я уже послал ему ментальный сигнал.

И верно… мы как раз коснулись земли, когда я увидела, как другой дракон — темно-бордовый — взмыл вверх поблизости.

Ладно… Я ведь не совсем бешеная попаданка. Понимаю, что при работе с разжижением от меня вреда может быть больше, чем пользы. Хотя бы потому, что Гадор будет дергаться, что я могу упасть или как-то еще пострадать.

Я уже привычно съехала вниз по гладкой чешуе и отошла в сторону. В голове крутились дурацкие фразы из арсенала моей мамочки (например: «Помрешь — домой не приходи! Я сама тебя прикончу!»).

Но у меня хватало ума не сказать ничего такого Гадору. Уж слишком серьезной была ситуация…

Еще мгновение — и Гадор опять взвился в небо, два дракона устремились туда, где уже невооруженным глазом было видно рябящийся воздух.

Хорошо, что все еще спят, подумала я, иначе как бы паника не началась. В Академии было спокойно и пустынно.

Сдерживая рвущуюся наружу тревогу, я пошла к ректорскому особняку. Разливался сладостный аромат просыпающихся цветов. Но я его почти не ощущала.

Заснуть точно не смогу, пока Гадор не вернется. Если вернется… Поэтому я тихонько пробралась в наши покои, достала из клетки Гарри, который от радости чуть не выскочил из шкурки, и села в кресло на балконе.

Отчаянно всматривалась вдаль, куда улетели драконы. Но ничего не видела. Правда, видела другое… Посмотрела будущее, конечно (набрав из вазочки в комнате пригоршню конфеток). Да вроде ничего… Сейчас он должен вернуться злой и усталый. Но живой. И разжижение они уберут.

Так и произошло. Гадор вошел незаметно, положил мне руку на плечо, и я вздрогнула.

— Ты почему не спишь? — сердито бросил он.

— А ты бы спал, если бы я полетела на разжижение?

— Нет, — отрицательно покачал головой Гадор. — Я бы полетел вместо тебя.

— Я вместо тебя не могу. Но и спать тоже не получается.

— Все, марш хоть час подремать, — он вздернул меня на ноги и направил в сторону спальни.

— А ты?

— А я лечу к Правителю прямо сейчас. Кольцо сужается — прежде не было разжижений здесь, прямо в сердце континента. Медлить нельзя…