Механика света (СИ) - Ода Ли

- По домам, вестимо, - откликнулась тетка, запихивая кур в корзину и хлопая сверху крышкой. - Куда ж ишшо?

- Так, наоборот, на дворцовую надо! - вот теперь стало понятно, что дело все-таки в азарте, от которого парень едва не приплясывал на месте. - Вымпел как раз туда пошел!

- И чего именно там тебе надо, а? – рыбак выложил три последние рыбешки перед мордой кота, даже хвостом не дрогнувшего от столь широкого жеста. – Под ногами мешаться? Биндюжник ерундой не занимается – как бы тут сейчас вместо дирижаблей потроха во все стороны не полетели. Хочешь своих в ту стаю добавить?

- Но…

- Не лезь, короче – вот тебе мой совет. Всем вам совет. – Обвел он глазами слушателей, уже густо столпившихся вокруг. И подхватив ведра, первым зашагал в сторону выхода.

Тут же, словно по заказу, прямо за редким штакетником рыночной ограды, загремела сапогами серая солдатская колонна, добавив весомости словам, и без того упавшим на благодатную почву. Так что через пяток минут возле лотков не осталось никого, лишь ветер лениво гонял по осиротевшим рядам куриные перья, небрежно скатывая их в рыхлый грязно-белый комок.

Кот приоткрыл глаз на осмелевшую чайку, бочком подбиравшуюся к его угощению, хрипло мявкнул и, схватив самую жирную из рыбешек, потащил ее в укромный уголок.

Глава сорок четвертая 3

Заливало солнце и Сенатский зал собраний, без труда пробиваясь сквозь высоченные окна и старательно подсвечивая смену выражений на лицах собравшихся здесь глав всех шести департаментов и обер-прокурора Синода. Чтобы тот, кто сейчас перед ними говорил, мог убедиться – скепсис, безраздельно царивший там поначалу, уступил место сначала сомнению, потом сосредоточенному вниманию, и, наконец, одобрению, в свою очередь, тоже прошедшему путь от сдержанного до безоговорочного.

- Но что именно вы предлагаете, ваша светлость? – генерал-прокурор, по традиции выполнявший роль председателя, вопросительно уставился на Барятина.

- Очевидное, - пожал тот плечами. – Воспользоваться возложенными на вас полномочиями верховного суда и принять решение, однозначно признающее брак наследника престола действительным и законным. Это заткнет любых желающих поспорить еще до того, как они откроют рот. И уберет все препятствия для возвращения династии.

- Так вот что вы задумали, - кивнул тот сам себе, но развить мысль и поинтересоваться каким образом это возвращение должно состояться, не успел.

- А он и в самом деле законный? – чуть приподнял брови глава гражданского кассационного департамента.

- Да, - без малейших сомнений подтвердил обер-прокурор святейшего Синода, - мы нашли в своих архивах соответствующую запись. Ни о подлоге, ни о подделке и речи быть не может, подлинность документа сомнений не вызывает.

- Вызывает их лишь его легитимность, - буркнул в ответ главный ревизор.

- Вот для того мы здесь и собрались, - Эльдар обвел собравшихся пристальным взглядом. – Сделать так, чтобы уже не вызывало. Или предпочитаете, чтобы нами и дальше крутили из-за границы словно куклами?

- Но… - глава ревизионного департамента тяжело откинулся в кресле, едва вмещавшем его тучную фигуру, глубокомысленно потеребив кончик носа…

И тут же был перебит:

- Его светлость достаточно подробно обрисовал нам положение дел, - чуть повысил голос генерал-прокурор. - Сомневаться в его словах оснований не вижу. Так что какие могут быть теперь возражения?

- Тем более, других линий, продолжающих династию, все равно нет, - добавил Эльдар еще один аргумент. – И споров кто более законен, а кто менее, не возникнет.

- Да, - поддержал его представитель торговой палаты, до сих пор нервно почесываясь после утреннего посещения ведомства Дробышева – почему-то кабинеты охранки всегда вызывали у него именно такую реакцию. - Полагаю, решение тут единственно возможное. И мы должны его принять.

- Но… - опять начал было глава ревизоров, и опять его оборвали:

- Игнатий Петрович, - генерал-прокурор и не думал скрывать своего раздражения. – Если вам есть что возразить по существу – говорите. Мы вас внимательно слушаем. А вот от общих сомнений, пожалуйста, избавьте. Так скажете нам что-нибудь по делу?

- Брак неравнородный, - пожевав губами, все-таки высказался тот.

- Да. – согласился с очевидным Барятин. - Вот только это не является однозначным основанием признавать его морганатическим. Нет такой статьи в уложениях, есть лишь закрепившаяся за последние поколения традиция. И все.

- Но зато основанием может стать другое, - никак не хотел угомониться собеседник. – Императорского одобрения на женитьбу наследника не было.

- Вы можете утверждать это определенно? – сжал губы Эльдар. – У вас есть документ, подтверждающий неодобрение этому браку от его императорского величества?

- Нету, разумеется. Но…

Барятин, которому эти «но» были уже поперек горла, невольно перешел на более жесткий тон:

- Так вот, я, как глава службы личной безопасности короны, как раз наоборот, могу с полной уверенностью утверждать, что такого документа в природе нет и никогда не было. И, соответственно, нет оснований оспаривать брак Михаила Константиновича по этой причине. Одобрение на него вполне могло быть устным – именно письменной его формы никакие законы не требуют. Было ли оно дано, или нет, мы сейчас можем лишь гадать, но в любом случае прямого противоречия уложениям не имеется. Для решения же остальных «тонких моментов» мы с вами здесь и собрались. Если сейчас будет принят документ, однозначно объявляющий брак законным, препятствий для признания нового наследника престола не останется никаких.

И продолжил, увидев, что ревизор все еще скептически качает головой:

- Или вас останавливают акции Уппсальской кораблестроительной компании, которых, по слухам, вы держите немало? Неужто и в самом деле контрольный пакет, что вы так упираетесь?

- Что глупости-то городите! – взвился тот, не на шутку разозлившись. Неизвестно, правда, на что: то ли на поклеп, то ли на обнародование тщательно скрываемых подробностей.

Но так или иначе, спустя четверть часа Барятин аккуратно положил себе в папку заверенный со всем тщанием документ, где красовались восемь необходимых подписей. И уже в дверях, распрощавшись с господами сенаторами, про себя, но от души благословил Дробышева, здорово облегчившего ему эту задачу парочкой предварительных  бесед в своем кабинете.

Кстати, в тот кабинет солнце тоже умудрилось пробраться, найдя щель в неплотно сомкнутых тяжелых портьерах, и теперь беспрепятственно играло угодившими в его луч пылинками, пользуясь тем, что хозяин уснул. Прямо в своем кресле. Откинувшись головой на спинку и некрасиво приоткрыв рот.

«Н-да, здоровье уже не то, - как сказал бы на такое сам Иван Антонович. – Да и возрастом не мальчик, чтобы без последствий всю ночь с господами из правительства разговоры разговаривать. Двоих самых упертых, так даже в подвалы пришлось спустить – охолонуть и подумать. Зато остальные потом оказались весьма и весьма понятливыми. Или лучше настропалились продавать все, что только можно, включая собственную лояльность?..»

Напоследок, прежде чем окончательно скользнуть на пол и там затеряться, луч прошелся по лежавшей на столе бумаге, отчего строки на ней стали особенно яркими. И любой, заглянувший сейчас в кабинет, мог легко понять, что перед тем как уснуть, господин Дробышев изучал отчет своего Ольховенского агента, подробно и живо описывающий как тот помог уйти охраняемому объекту от полицейской облавы. На мотоцикле! Густо пересыпанный сетованиями на потрясающую способность означенного объекта влезать во все мыслимые и немыслимые неприятности. А в углу, поперек ровных и убористых черных строчек красным карандашом было выведено: «Устроить перевод в столицу, в мое личное распоряжение». Карандаш тот тоже все еще лежал рядом.

Вот только побеспокоить главу охранного отделения, пока он сам не проснулся, никто так и не рискнул. Хотя события в столице происходили с каждой минутой все более и более интересные…