- Думаешь, я этого не сделаю?!
- Я думаю, такие, как ты, умеют только орать, - Костя махнул рукой и отвернулся от него. Руслан, окончательно потеряв контроль над собой, прыгнул на ступеньки.
- Ах так?! Ну давай, давай! Тебе никогда со мной не справиться!
- Тут ты прав, - согласился Костя, развернувшись в ту же секунду, и, чуть пригнувшись, нанес беснующемуся хранителю удар в живот, одновременно сделав подсечку. Руслан почти увернулся от удара, да он и не получился таким уж сильным, но, наткнувшись на денисовскую ногу, все же потерял равновесие и полетел с крыльца спиной вперед.
Еще в воздухе он ухмыльнулся. От падения с пары ступенек хранителю совершенно ничего не сделается, и Руслану об этом было прекрасно известно.
Да вот только смотря куда падать.
Кувыркнувшись с крыльца, Руслан налетел прямо на подходящего к ступенькам Кирилла, к которому, обхватив его тонкой изящной рукой за шею, ласково прильнула темная дева, напевая свою тоскливую песенку. И, как и надеялся Костя, морт расценил это исключительно как нападение на его персону.
Темная дева тотчас же оборвала унылую двухнотную мелодию, и на густо-черном овале лица распахнулись страшные сверкающие молочные глаза. Тонкая рука сцапала Руслана, мгновенно удлинившись и обвившись вокруг его груди, как удав, прижав руки затрепыхавшегося в ужасе щекастого хранителя к бокам. Морт распахнул рот так широко, что верхняя часть его головы почти откинулась на спину, после чего наделся на голову Руслана, как удав, всадив кривые желтые зубы ему в лоб. Хранитель успел издать слабый писк, и его лицо тут же начало таять, истончаться, как рассеивающийся туман, и только глаза еще жили какой-то изумленной детской обидой, судорожно моргая. Несколько секунд - и все тело Руслана обратилось серебристой вихрящейся дымкой, стремительно рассеивающейся в воздухе - похоже, мортам было достаточно поразить лишь одну смертельную точку. Пасть захлопнулась, морт обхватил Кирилла обеими руками и сыто привалился к нему, снова заведя свою унылую песенку, в которой теперь проскальзывала некая удовлетворенность.
- О, Ань, привет, - сказал Кирилл. - А я куртяк свой в шкафу у вас забыл - дай, думаю, заберу... Тьфу, че, бегемот здесь что ли?
Аня молча кивнула. Костя только сейчас вспомнил про Елену - безучастная гламурная красотка в кое-как созданном вечернем платье застыла неподалеку, глядя на Костю с каким-то священным ужасом. Воздух над крышей серого "фокса" сгустился и задрожал - вероятно, это означало скорое прибытие к потерявшему хранителя флинту временной службы. Но Косте сейчас это было неинтересно, и смотреть он не стал.
- Елки, Ленк... - Денисов запнулся. - Я сейчас сделал хуже, да?
- Хуже... - брюнетка жалко улыбнулась. - Хуже уже быть не может.
- Ань, тогда как бегемот укатит, звякните мне на трубу, хорошо? - Кирилл помахал своим сотовым, и Аня бросила окурок в урну.
- Зачем, я могу тебе ее вынести.
- И то дело, - обрадовался бывший охранник. - Я тут, за уголком подожду.
- Неужели совсем ничего нельзя сделать? - спросил Костя. Он был рад, что Руслана больше нет - и с другой стороны, не рад совершенно, что было странно.
- Во всяком случае, - Елена усмехнулась, уходя за своим флинтом, - этот хомяк Руслан мне никогда не нравился.
Костя, узрев несущихся к месту происшествия хранителей, жаждущих присвоить то, что осталось в этом мире от его покойного коллеги, отшвырнул недокуренную сигарету, сбежал вниз на всю длину "поводка" и подобрал выроненное Русланом оружие, дотянувшись до него в самый последний момент - "поводок" поволок его обратно, и Костя въехал по ступенькам вверх на спине. Вскочив, он нырнул в магазин, и к нему тотчас подлетел Гриша.
- Ушли они? Ушли?!
- Да, ушли! - раздраженно отрезал Костя. - Тебя это беспокоит? Тебя не беспокоит то, что я только что сделал?! Я убил человека... то есть, хранителя! Твоего коллегу, между прочим!
Гриша прищурился на снежные хлопья, исполняющие за стеклом свой воздушный танец, и бодро сказал:
- Погода сегодня будет хорошая.
* * *
- Ну, ты как?
- Тебе-то что? - Костя затянулся сигаретой и выпустил облако дыма, пристально разглядывая мерцающие в нем серебристые всполохи. - Чего ты вообще пришел? Я тебя не звал.
- Потому что тебе сейчас нужна поддержка наставника, - Георгий откинул широкий рукав кимоно, расписанного загадочными иероглифами, и ткнул себя в грудь большим пальцем. - А наставник - это я.
- А справка у тебя есть?
- Брось, - Георгий добродушно пошевелил пальцами ног, выглядывавших из вырезов пушистых тапочек с помпонами в виде человеческой физиономии, подозрительно похожей на денисовскую - видимо, запоздалая месть за трусы. - Убивать всегда тяжело. Неважно, в каком мире ты при этом находишься.
- И кто настучал?
- Не настучали, а информировали, - аккуратно поправил наставник. - Ну что, обсудим по-взрослому?
- Не хочу я ничего обсуждать, - Костя посмотрел на соседнее кресло, в котором восседал его флинт, с ошеломленной гордостью потягивая вино. - Я спать хочу. Да моя, вон, чую, нескоро угомонится - все бокалит и бокалит... Ладно, сегодня пусть, имеет право...
- Ой, - Георгий по-старушечьи прижал ладонь к щеке, - любопытственно-то как!
Костя фыркнул, но тут же помрачнел.
- Уйди, а?!
- Эхех... - наставник привольно вытянул ноги, любуясь своими тапочками. - Плохо, да?
- Извращение какое-то! - буркнул Денисов.
- Да я не про тапочки, болван!
- Плохо.
- Это хорошо, - Георгий похлопал ученика по плечу. - Вот было б тебе по фигу, я б насторожился.
- Да понимаешь, - вскинулся Костя, - в сущности и не я ведь...
- Так, - Георгий поднял указательный палец, - стоп! Давай с начала и по порядку - что, как и почему твой флинт сегодня так озадачен и так доволен собой?
Костя повернул голову и наткнулся на внимательный, дружелюбный взгляд. Когда он первый раз жаловался ему на свои злоключения, Георгий смотрел на него совсем иначе - так смотрят на избалованных детей. Но этот взгляд предназначался хорошему знакомому, влипшему в неприятности. Странно это было. Костя подумал о том, сколько учеников наставил этот без меры юморной, вечно взъерошенный человек. Сколько лет проработал по другую сторону мира живых. Вспомнил, что Георгий был на войне, и вспомнил все дедовские рассказы про то время, к которым он, при жизни деда, не особо прислушивался.
- Слушай, Жор, а кто смотрит за твоим флинтом, пока ты здесь, со мной?
