Никому не позволю (СИ) - "Рада Девил"

– Нет! – горячечно перебил Гарри и, схватив руку, мгновение назад коснувшуюся его волос, прижал ее к виску, облегченно вздыхая и прикрывая от удовольствия глаза. – Не нужно никакого зелья, просто поговори со мной, как прежде. Я устал глотать искусственную помощь. Прости, если я чересчур назойлив, – из-под ресниц скользнули горошины слез. – Но мне не к кому больше обратиться с этим. Лишь к тебе, – Гарри сделал полшага навстречу Снейпу, не отпуская так и не отобранную у него прохладную ладонь, вцепившись в нее, как утопающий в спасательный круг.

– Мерлин! До чего ты себя довел! – Северус приобнял Гарри второй рукой и притянул к себе. Другого все равно ничего не оставалось, необходимо было дать парню поддержку, которой тот был лишен целую неделю. И это в такое сложное для него время – осколок чужой души только-только активировался в нем, предпринимая неистовые атаки на сознание. – Запомни на будущее, заруби себе на носу: именно ты – моя главная забота. Я отложу все дела, если тебе понадобится мое внимание. У тебя есть маяк, он сработает и здесь, правда, аппарировать к тебе я не смогу, но разыщу без проблем, где бы в Хогвартсе ты ни находился, – Гарри безотчетно обхватил Северуса руками, чего не разрешал себе с тех пор, когда узнал о «чужаке», и уткнулся лбом в его плечо, вслушиваясь в поистине волшебный голос – боль постепенно отступала, будто испугавшись силы, ей неподвластной и более могущественной. – Потребуется – приходи ко мне в любой момент или зови к себе. Я же обещал, что спасу тебя и никому не позволю тебе навредить, – Северус понимал, что нечестно давать подобные обещания тому, кто почти одержим вселившейся в него инородной сущностью, потому что шансов на успех у них было не так уж и много. Однако лишать Гарри последней надежды он не собирался. И если для этого придется ежедневно успокаивать того объятиями, то так тому и быть. Это совсем небольшая цена за сохраненное «я» Поттера.

– Спасибо тебе. Мне гораздо лучше. Как думаешь, это только потому, что я привык к твоему голосу, или тут что-то другое? – Гарри попытался отвлечься от разговора, состоявшегося с Дамблдором. Хоть ничего нового там и не прозвучало, почему-то откровенность директора задела за живое – выходило, что Северус был прав, и тот скрывал все от Гарри лишь для того, чтобы не пугать и не причинять душевной боли раньше необходимого. Дамблдор настоял на наблюдении за Поттером после совершеннолетия, явно искренне расстроился, когда понял, что ему плохо, и рассказал правду, предположив, что это сможет хоть как-то помочь бороться с бедой. Конечно, еще оставалась уверенность Дамблдора, что Гарри нужно умереть, но об этом пока не хотелось вспоминать.

– Полагаю, это игры твоего подсознания. Ты безотчетно выбрал меня своим якорем, потому что я был тем, кто находился рядом, когда начались атаки на твой разум, – высказал личное мнение Северус, утешающе поглаживая Гарри по спине и чувствуя, как тот расслабляется под его руками.

– Якорь? Ты для меня, а я для тебя? – Поттер хмыкнул. – В этом что-то есть. Ты – мое лекарство от страха, а я…

– А ты – моя путеводная нить из Тьмы. Мы так договаривались, – Гарри поднял голову, заглядывая в лицо Северусу и улыбаясь, тот и сам усмехнулся вырвавшимся словам. – Поттер, я тебя собственноручно придушу, если кто-нибудь узнает, что я способен молоть подобную чушь, лишь бы успокоить тебя, – предупредил Снейп, специально понижая голос для того, чтобы угроза прозвучала весомее, но тут же рассмеялся вслед за расхохотавшимся Гарри, ничуть не испугавшимся его грозного обещания. – Вижу, тебе уже полегчало.

– Не поверишь, но боль полностью ушла! – довольно кивнул Поттер, с очевидной неохотой покидая уютное кольцо рук отстранившегося от него Северуса. – Лучше любого зелья.

– Кстати… об этом, – Снейп стремительным шагом направился к двери, ведущей в лабораторию, и жестом пригласил Гарри следовать за собой. – Расплачиваться за лечение будешь собственной кровью, – поясняя свои действия, насмешливо бросил он и достал из шкафа хрустальный флакон.

– Так по школе правдивые слухи ходят? Ты вампир? – задирая рукав, продолжил шуточную пикировку Гарри, явно получая от этого массу удовольствия. Он даже будто ожил и стал выглядеть гораздо здоровее.

– Хмм… А как же! Регулярно пью кровь студентов, – Северус невербальным заклинанием сделал маленький надрез на предплечье Поттера и подставил флакон под алую струйку. – Вот и все, – он залечил рану. – После отбоя начну варить специальное зелье для тебя. Кровь отлично сохранится в этом зачарованном сосуде, так что тебе нет необходимости дожидаться, когда мне понадобится этот важный ингредиент. В понедельник все будет готово, а до тех пор постарайся держать себя в руках, – попросил Снейп. – Если потребуется моральная поддержка – загляни завтра ближе к вечеру. С утра я отлучусь из школы, – он сверился с часами и отметил: – Тебе пора возвращаться в гостиную. Сегодня Филиус вместе с Алекто Кэрроу дежурят. Не следует конфликтовать, – вечерние обходы школы деканы в этом году обязаны были проводить с одним из преподавателей, лояльных новой власти – это тоже являлось условием Темного Лорда, желающего, чтобы учащиеся находились под надежным контролем.

– Ты прав. Спасибо тебе за все. Если бы не ты… – Гарри печально улыбнулся, оставив фразу незаконченной, потому что все и так было очевидным, и направился на выход. – И я, вероятнее всего, воспользуюсь твоим предложением и зайду завтра хотя бы ненадолго. Мне и в самом деле твое присутствие помогает лучше любого зелья, – оглянувшись от двери, признался Гарри и покинул кабинет.

========== Глава 42 ==========

В выходные Дамблдор не стал тревожить Поттера. Он поговорил с Северусом, и тот порекомендовал дождаться, когда будет сварено более надежное зелье для помощи Гарри держать в узде свои порывы. Возникла парадоксальная ситуация: сильные эмоции позволяли частице души Риддла гораздо активнее воздействовать на сознание Поттера, вынуждая его распсиховаться и отказаться от борьбы, и вместе с тем те же эмоции не давали до конца подавить его волю. Это заставляло прибегать к таким лекарственным средствам, которые не туманили разум, оставляя Гарри исключительно работоспособным и прекрасно осознававшим всю сложность своего положения, но одновременно значительно тормозили нервную возбудимость. Одним словом, Поттер постоянно находился в состоянии контролируемого стресса и ходил по тонкой грани между реальностью и тем, что хуже сумасшествия – забытьем и потерей личности. В беседе со Снейпом Альбус выяснил некоторые нюансы самочувствия Гарри, а напоследок перешел к просьбе:

– Северус, даже не понимаю, почему подобное не пришло мне на ум раньше, но… я бы хотел тебя попросить, – Дамблдор привирал, он отлично знал, из-за чего не обратился за помощью прежде: все то же самое, что и всегда – отсутствие доверия. Он опасался полностью положиться на чью бы то ни было компетенцию, особенно в том, что не сможет сам проверить и убедиться – не утаили ли от него чего-либо. А Темные искусства как раз и являлись для него запретной территорией, куда он ни за что не стал бы углубляться. Печальный опыт юности, когда Гриндевальд едва не утянул его за собой в безумный мир вседозволенности, не давал ему права рисковать. В какой-то мере нарисованный бывший директор Блэк верно догадался – Альбус был слаб и до дрожи боялся поддаться обаянию Тьмы. Однако теперь, когда магический мир оказался во власти Темного Лорда, а жизнь самого Дамблдора могла в любой момент оборваться, настало время действовать решительнее.

– О чем попросить? – Снейп окликнул директора, задумавшегося чуть ли не посредине собственной фразы.

– Гарри сказал, что читал какую-то литературу по хоркруксам в Блэк-хаусе. Это просто чудо, что он не наткнулся на защищенную вредными чарами книгу…

– Ты же не считаешь, что Блэки при всей своей любви к Темным искусствам были столь безрассудны, чтобы оставить опасные труды в пределах досягаемости для необученных волшебников? Альбус, у тебя превратное мнение о темных магах. И я тебе уже об этом когда-то говорил. Но сейчас речь не об этом, – прервал себя Северус. Он уже неоднократно пытался доказать Дамблдору, что темное колдовство само по себе не может быть злом. Таковым его делают те, кто не умеет сдерживать личные низменные порывы вплоть до жажды власти над всеми. – Так что ты хотел?