Время падать, время летать (СИ) - Герцен Кармаль

— Мне обещали могущество… Криста… Я просто хотел спастись. Мистер Моррис… Я не хотел, чтобы так случилось. Я хотел стать сильным, чтобы больше никого из нас не убили…

Удивительно, но я ему верила. Когда смотришь смерти в глаза, не до того, чтобы пытаться понравиться людям. Мне впервые стало жаль Берджи.

— Убейте меня.

Я вздрогнула.

— Блейз. Ты сможешь, я знаю.

Я перевела взгляд с нее на распростертого на полу Берджи — его сил не хватало даже на то, чтобы подняться.

— Никакого убийства, слышишь? Мы заберем вас в форт. Мы найдем лекарство.

— Времени… нет. Я бракованный. Мне не выжить. Я не настолько туп, я это понимаю.

Шадриан подошел к Берджи. Сев на корточки, простер над его телом руку.

— Он прав. Его внутренности гниют. Ему осталась от силы неделя… Неделя мучительной боли. Если он ваш друг…

— Не друг, — сухо сказала я. — Но… возможно, мы просто не успели дать ему шанс измениться.

— Я могу избавить его от страданий… — начал Шадриан.

Блейз покачала головой.

— Он — альграссец. Он один из нас. Но вы сожжете его тело. — Она подошла к Берджи, держа кинжал наготове. — Не могу сказать, что мне жаль, что так вышло. Но, возможно, Лекса права. Может, сложись все иначе, ты бы нас удивил. — Она наверняка не случайно припомнила слова мистера Морриса.

— А мне жаль, — прохрипел Берджи.

Одним резким росчерком Блейз провела клинком по его горлу. Я отвернулась.

Шадриан перевел взгляд на Короля Костей, чьи руки стараниями дагуэров были вмурованы в стену. В несколько стремительных шагов преодолел разделяющее их расстояние. Процедил:

— Как нам превратить тварей Бездны обратно в людей?

— Вы действительно думаете, что я все вам скажу? — притворно изумился Гааго.

Шадриан ударил его по лицу, наверняка вложив в удар всю силу. Губы Короля Костей лопнули, но он лишь расхохотался.

— Гребаный мазохист, — прошипела Блейз. — Он не будет говорить с нами.

— Она права, — кивнула я. — Шадриан, вытяни из него все, что можно. Пусть ему будет больно.

Пока дагуэры приковывали Митали к клетке, а Король Душ своей магией пытался проникнуть в черную душу Короля Костей, мы ждали. Казалось, что Шадриан стоял вот так, положив ладони на виски Гааго, целую вечность. Сложив руки на груди, я барабанила пальцами, не в силах остановиться. Ребята слонялись по подвалу, изучая его — но стараясь держаться от запертых в клетках тварей Бездны подальше.

— Лекса, — привлек меня голос Виктора. — Тебе стоит это увидеть.

Он стоял у массивного стола, где мы и застали врасплох Гааго. Там были свалены карты, книги, дневники, листы с рунами и руническими формулами… В первый раз я лишь скользнула по ним взглядом, уверенная, что все записи посвящены ритуалу обращения людей в тварей Бездны, за владение которым Гааго и прозвали Королем Костей. Как оказалось, я ошиблась.

Помимо рун и языка, совершенно мне незнакомого, записи велись и на кеметрийском — хотя и пестрели массой ошибок. Очевидно, с учителями в этой части Бездны было туго. И все же… Информация, которую я нашла в рукописной книге, была на вес золота. С растущим изумлением я читала короткие заметки и целые страницы — о Сновидице, об Алексии и Эйбе Атрейс, об алхимии, о порталах в Альграссу… с каждой минутой все больше уверяясь в мысли, что держу в руках дневник одного из Венетри.

Пробегая глазами строчку за строчкой, я ошеломленно качала головой. Неверное применение рун, неверная их последовательность. В каждом из двух ритуалов, проведенном Сновидицей — и Слияния, и Раскола — они нашли серьезные ошибки. Вот почему в первом случае Бездна «прилепилась» к Альграссе, а во втором в Бездне начала истончаться магия. И Сновидица… Уже зараженная ядом Бездны, Раскол она не пережила. Но самое шокирующее ждало меня дальше.

Кто бы ни писал этот дневник, оставаться в Бездне он не собирался. Спустя полтора века Венетри сумели отыскать место ритуала Раскола. Собрали осколки души Сновидицы, из-за ритуала расколовшейся на двенадцать частей. Одну из них вобрала в себя дочь автора дневника со странным именем Алая. Она стала их посредником, благодаря магии Венетри и осколку души Сновидицы протянув мостик из снов между двумя мирами. Все это время она видела нас, альграссцев, она искала… новую Сновидицу. Все это время Венетри методом проб и ошибок пытались исправить неточности в проведенном Эйбом Атрейсом ритуале. Остальные одиннадцать осколков души они превратили в своеобразные порталы. Одиннадцать групп вынужденных переселенцев в Бездну стали просто лабораторными крысами Венетри, жертвами их десятилетних экспериментов, часть из которых закончились весьма плачевно.

Последние записи были о школе — главной цели Венетри. Они не учли только одного — что в дело вмешается Бездна, устроив незапланированный никем Сдвиг. Вот почему школа оказалась в пустоши, где до нас первое время никому не было дела. Венетри наверняка искали нас, но Шадриан оказался быстрее. Подумать только… Похитив меня, он нас спас. Не вернись я за ребятами… мы были бы уже в лапах чертовых экспериментаторов.

Невероятно. Все это время мы думали, что мы — единственные альграссцы, которых забросило в Бездну спустя два века после Раскола. Нет. Мы были последними. Мы угодили в последнюю ловушку, в одиннадцатый портал.

— Тут еще что-то… Про расколотую душу, про Сновидицу, руны какие-то… — бормотал Виктор, перелистывая страницы другого дневника.

— Мы заберем это с собой, — решила я.

— Шавки Гааго нападали на наш клан не для того, чтобы перебить нас и захватить форт — хмуро сказал Шадриан за моей спиной.

Я развернулась, сосредоточившись на его эмоциях: озадаченность, изумление, тревога. Кивнула.

— Да, Хелена мне говорила. Мы решили, что он хотел похитить меня, чтобы разузнать о втором ритуале Слияния.

— И ты пошла сюда, зная это? — суровым тоном произнес Шадриан.

— Ну я же была с тобой, — невинно улыбнулась я.

Помрачнев, он бросил:

— Поговорим об этом дома. И… нет. Он приказал своим тварям похитить не тебя. А Шани.

— Шани?! — воскликнула Блейз.

— Потому что она Сновидица, — выдохнула я. Значит, я не ошиблась насчет нее. — Она — ключ к новому ритуалу Слияния.

— Что? — поразилась Хелена. — Но… зачем?

— Затем, что мы возвращаем себе то, что у нас украли, — процедил Король Костей.

— Когда Бездна откололась от Альграссы, что-то произошло. — Меня поразил шелестящий голос Митали — неживой, как она сама. И только сейчас я поняла, что она была, возможно, единственной, кто застал и Слияние, и Раскол… и нынешнюю Бездну. — Образовались бреши, и магия начала утекать вникуда — в межпространство, которое стало недоступно Скользящим, превратилось в бушующий водоворот. Наши дети — дети тех, кого вы бросили подыхать в Бездне — рождались увечными. Калеками. Вы хоть представляете, каково приходится калекам в Бездне?

— Мы впитали ненависть к вам с молоком матери, — прохрипел Гааго. — Пока вы наслаждались спокойствием, мы продолжали выживать. Из-за вас умерла Митали, из-за вас продолжают умирать тысячи и сотни тысяч людей. Мы вдоволь настрадались… из-за вас. Мы достойны Альграссы. Мы заберем ваш мир. А вас оставим гнить в Бездне.

— Вы — одни из них. Венетри, — неприязненно бросила я. Это все объясняло: и страсть Гааго к чудовищным экспериментам над людьми, и найденные нами дневники и книги.

— Мы их потомки. Мы зовем себя Детьми Раскола. Рожденными в эпоху, которую породила еще одна ошибка Сновидицы, Эйба Атрейса и остальных. — Сверкнув глазами, отчеканила Митали. Жуткое сочетание: растянутые в улыбке бледные до синевы губы и пропитанные ненавистью слова. — Вы оставили нас здесь подыхать, мы поступим с вами точно также. Вы можете убить нас двоих, но всех Детей Раскола вы не убьете. Нас много. Нас очень много.

— Венетри тоже считали, что непобедимы, — жестко сказала я.

Глаза Митали полыхнули яростью. Не обращая на нее внимания, я взглянула на Гааго.

— Так вот кто дал вам эту технологию, научив превращать людей в тварей Бездны. Я должна была догадаться, что без Венетри — или Детей Раскола, один черт — здесь не обошлось. Шадриан, он знает обратный ритуал? Знает, как вернуть тварям Бездны прежнее обличье?