Аурелио не так и расстроил его, чтобы выпороть мальчишку, но… Агний понял в очередной раз, что он всего лишь животное. Дикое, необузданное животное, которое всегда будет брать то, что ему хочется и использовать тех, кто окажется под рукой. И никогда не отдаст то, что принадлежит ему!
Развернул парнишку к себе лицом и заглянул в глаза.
— Знаешь, что я хотел весь вечер? Кого хотел? – Проследил, как изменился в лице Аурелио.
Кому он врал, что только по принуждению был кинедом и удовлетворял страсти престарелых сенаторов и их пышнотелых матрон? Ему это всегда нравилось, так же как и сражаться на арене. Быть на виду, быть в центре, хищно изгибать натренированное тело и вонзая кинжал в поверженного врага и вонзая член меж ягодиц стонущего римлянина. И получать удовольствие и от одного и от другого действа.
— Mi scusi…- хотя в чем тут извиняться? Агний продемонстрировал власть и силу, а Аурелио получил урок подчинения. Очередной урок в своей жизни.
Мужчина обнял мальчика за плечи, развернул немного на себя и поцеловал в лоб.
Он знал что натворил, знал. Унижение и принуждение. Что может быть хуже? Когда используют тело и ломают душу…
Сам же когда-то сворачивался в клубок, приползая от очередного заказчика, вытирал тыльной стороной ладони искусанные губы и размазывал слезы. Почему ему постоянно хотелось принудить, подчинить и сделать больно именно Елин, в каком бы теле она не была, он не мог понять. Почему именно то существо, которое стало ему самым близким и дорогим получало от него только зло и грубость и насилие?
Потому что это моя природа. Вот так просто и однозначно раз и навсегда решил для себя Агний. И успокоился. Вот так. И всё. О чем тут думать?
Зато это не раз выручало их двоих, когда нужно было брать оружие в руки, когда нужно было стать холодным и расчетливым и не думать о разных нежностях и правильностях. Потому что мужчина-то настоящий из них двоих именно он. И никто больше. И если раньше он отвечал только сам за себя, то теперь была Елин. Хорошая девица. Но все-таки девица.
Худенькие плечи Аурелио подрагивали, мальчик упрямо прятал лицо и не хотел поворачиваться.
Меркуцио решил сменить тему.
— Что ты там говорил об этих проклятых семьях? Что мы тут должны и кому? Нам просто надо выбраться отсюда.
Фабрицио-Агний прекрасно видел на карнавале, что мрачноватые представители клана Барбиерри не моргнув размажут этого золотоволосого Гвидичи.
Ну, а ему, Фабрицио, что останется делать? Рыдать над трупом и проклинать все небеса? И ведь сам себя не убьешь…
Нет, не получится, похоже так не сработает.
— Позже, давай позже придумаем все, не сейчас, не в постели…Аурелио. – Он прошептал имя мальчишки, уже забираясь на постель. Похлопал по месту возле себя. – Ложись, не дуйся. Я скотина. Но я твоя скотина же…
Аурелио не шелохнулся.
— Хватит дуться, хватит. Ничего страшного не произошло. Не из-за чего было… - Мужчина встряхнул мальчишку, усадил насильно, укутав в простыню. – Мне было меньше лет. Я помню. Меньше. Но я был злой щенок. И я хотел жить.
Он говорил злые, горькие слова, при этом заботливо и аккуратно скармливая Аурелио кусочки фруктов и давая запить неразбавленным вином. При чем, сам не забывал отпивать из своего бокала.
— Меня почти не готовили. Просто показали из-за ширмы, как развлекается, кстати, Патрикий. Потом хромой грек на ломаной латыни пояснил, что где и для чего у меня находится и что мне с этим делать у благородных господ. Я не буду тебе даже пытаться пересказать, как он это говорил, - Он усмехнулся и продолжил. – Не злись на меня. А я обещаю сдержаться в следующий раз, когда будешь тискать девицу. Думаю, нам от нее толк будет. А я постерегу от ее братца. На что я еще годен, а?
Последние слова Фабрицио произнес с заметной тоской в голосе и отведя взгляд.
Обида и негодование постепенно сходили на нет, когда Агний рассказывал ему о своем прошлом. Такое случалось не часто, о жизни до встречи с Елин, парень предпочитал умалчивать.
Сложно было представить, что когда-то этот сильный человек мог быть на месте девушки, даже сравнивать глупо. Конечно, они разные, совсем. Там, где Агний выживал на злости и агрессии, там Елин старалась спрятаться и перетерпеть.
Сердце больно кольнуло, при виде грусти во взгляде Меркуцио, слыша эти его последние слова. Сколько должно пройти времени, чтобы они оба перестали возвращаться в рабское прошлое и больно ранить себя этим?
— Ты от подобного меня тогда уберег? Спасибо.
***
Это должно было произойти. Елин, конечно, могла быстро уединиться и сделать всё по-женски, скрыв даже от Агния сей постыдный факт. И она собиралась уже, когда парень заметил ее беспокойство.
Нет, он не стал издеваться, хотя мог бы. В своей обычной манере, доводя девушку до слез и бешенства.
— Пошли за мной, - Фабрицио стал быстро одеваться и нетерпеливым жестом поторапливал Аурелио. – Давай, давай, бегом, гыыы… прости…
Они выскочили во двор, пробрались вдоль кустов в дальний угол, туда, где бы их никто ни увидел.
Фабрицио распустил гульфик и оголился.
— Смотри… мальчик мой, повторяй.
Естественные движения и манипуляции. Аурелио готов был провалиться сквозь землю.
— Вот так возьми, спокойнее, управляй им, тихо-тихо, направь струю куда и я. - Агний в принципе всё себе мог представить, но только не обучение девки процессу, свойственному мальчикам. Проделки старой шлюхи Морганы, не иначе.
— Тихо, стряхни капли, вот так. Заправь теперь в гульфик, - Зашнуруй. Не сложно, да?
Неловкость и смущение Аурелио навели Фабрицио на каверзные вопросы. Уже возвращаясь от кустов, он остановился, скорчил серьезную физиономию.
— Слушай, а как ты с девкой-то управляться будешь? Ты, как и куда свой cazzo пихать собрался? – и, увидев реакцию Аурелио, громко заржал.
Успокаивающе похлопал паренька по плечу.
— Ничего, думаю, до этого не дойдет? - наклонился к самому уху и прошептал. - Не дам, чтоб дошло. Пошли что ли, друг мой, нас ждут великие дела!
Договорились, что Аурелио попробует организовать свидание с Джованной, а сам Фабрицио разведает обстановку.
***
«Ты так сильно дорожишь мной?»
Хорошо, что этот вопрос так и не сорвался с губ Елин. Сама себя оборвала. Не дорожит! Не ею, это уж точно! Он думает немного дальше и быстрее, чем она. Он видит немного шире, чем она. Как ниточка и иголочка. И ниточка – это она. Всё, что наделала игла, нитка своим толстым узелком закрепит. Но впереди иглы не полезет.
