Краткое пособие по выживанию для молодой попаданки (СИ) - Гринберга Оксана

Дворецкий молча сопроводил нас в столовую, где нас ждал ужин в компании хозяйки и матери ее покойного мужа, почтенной матроны Петры Вестерброк.

По словам Робера, ей уже было далеко за восемьдесят.

Ужин накрыли в огромном зале, походящем на концертный, с гигантскими бронзовыми люстрами под потолком и позолоченной мебелью. Впрочем, куда больше меня интересовал длиннющий стол с серебряной посудой, заставленный зажженными канделябрами. И дело было вовсе не в канделябрах!

Еда!..

Есть хотелось до невозможности, ведь последний раз я ужинала еще в прошлой жизни – кажется, перехватила что-то в больничной кафешке, когда навещала отца. А в этой… В этой был лишь кусок хлеба с сыром, запитый водой из фляги, от которого остались мимолетные, хоть и приятные, воспоминания. Но прежде, чем мы уселись за стол, Эльсана, несказанно красивая в светлом парчовом платье с накрахмаленным стоячим воротником, представила нас Петре Вестерброк, расположившейся на мягкой софе возле стены с тиснеными кожаными обоями.

- Мадам! – пробормотала я, затем присела в реверансе – по крайней мере, постаралась, подглядев, как это делала Эльсана.

Затем позволила вдоволь на себя насмотреться. Да и сама украдкой посматривала на морщинистое лицо пожилой женщины, одетой в черное бархатное платье. На голове у нее был черный ажурный платок, скрывающий седые волосы. Смуглые старческие пальцы, сжимавшие нефритовые четки, были усыпаны драгоценностями. Впрочем, в руках у Петры Вестерброк были не только четки, а еще и серебряный кубок, в котором плескалась темно-рубиновая жидкость.

 Петра Вестерброк не забывала его пригублять. Причем делала это довольно часто.

Может, почтенный возраст и сказался на подвижности ее суставов, но взгляд ее был цепок, а ум… Подозреваю, бабулька была очень даже себе на уме! Осмотрев меня, вперилась взглядом в Робера, не забывшего ей поклониться, а теперь увлеченно говорящего Эльсане комплименты.

Вскоре Эльсана пригласила нас за стол. Только вот, к моему огорчению, до него мы так и не дошли, потому что голос подала старшая вдова Вестерброк.

- Ну что же, Робер Хартен! Ты вернулся и, надо признать, крайне вовремя! – заявила она. Махнула лакею, и тот в очередной раз наполнил ее кубок. – Как раз к самой раздаче!

- Я вернулся потому, что так сложились обстоятельства, – с достоинством отозвался магистр. – Академия Эзенфора расформирована, но мне удалось перевестись в Фрисвильскую…

- Помолчи, юноша! – поморщилась старушка. – И послушай то, что тебе скажут старшие!

Подозреваю, Робера Хартена давно уже не называли «юношей», да и вряд ли он привык к такому обращению, но все же благоразумно сдержался. Зато Эльсана возмутилась.

- Мама, прошу вас! Гости устали с дороги, да и бедная девочка совсем вымоталась…

На это я закивала. Да-да, я очень бедная, и меня можно и очень даже нужно жалеть, а еще лучше покормить поскорее!

- Не стоит утомлять наших гостей вашими домыслами! – добавила Эльсана.

- А кого же мне еще утомлять? – хохотнула Петра Вестерброк. – Уж не тех ли стервятников, что кружат вокруг тебя со дня похорон моего сына? Я прекрасно знаю, чего они добиваются, и я не позволю!.. Да, Эрик был последним идиотом, этого у него не отнять! Но он хотя бы не пустил по ветру наше состояние, как сделает это любой из тех, кто так старательно за тобой ухлестывает.

- Мама!..

- Ты им не нужна, Эльсана, несмотря на твою ангельскую внешность и прелестный характер! Их интересуют только деньги Вестерброков!

- Мадам! – теперь уже возмутился Робер.

- Этот, по крайней мере, тебя любит! – заявила старуха бесцеремонно, уставившись на Робера, сдвинув седые брови. – Всегда любил! – Кажется, магистра это заявление порядком смутило. – И не дурак… Ты ведь не дурак, Робер Хартен? Я помню, каким ты был двадцать лет назад! Подавал большие надежды… Впрочем, иногда и досюда доходили слухи о твоих успехах в Уграре! Но не стоило так глупо ввязываться в тот заговор…

- Мадам! – нахмурился Робер. – Я не ввязывался ни в какие заговоры! Это было неудачное стечение обстоятельств.

- Плевать мне на обстоятельства! – усмехнулась старуха. – Ни одна власть не помеха Вестерброкам! Это мы их, а не они наша проблема! Это они под нас подстраиваются, потому что в моих сейфах хранятся заемные обязательства множества королевских династий...

- Да, мадам! – негромко отозвался магистр Хартен, поймав умоляющий взгляд Эльсаны. Она явно просила его промолчать и перетерпеть.

- При этом, Робер Хартен, – продолжала Петра, – у тебя есть еще одно неоспоримое достоинство перед другими ее ухажерами!

Я раскрыла рот, но тут Петра неожиданно добавила:

- Дочь надлежащего возраста!

Кажется, в этом зале растерялись все, кроме Петры Вестерброк.

- Внуков у меня не было и уже больше никогда не будет! – старуха посмотрела на сникшую Эльсану, и мне неожиданно стало ее жаль. – Так что придется довольствоваться тем, что есть!

- Но, – подала я голос, – быть может, не стоит говорить об этом столь радикально, мадам?! Ваша невестка все еще молода и вполне сможет…

- Нет, она уже никогда не сможет! У нее больше не будет детей, а вот ты уже можешь звать меня бабушкой! – царственно разрешила мне старуха. Затем, оценив мой, подозреваю, крайне изумленный вид, добавила: – Так и быть, не сегодня! Эльсана, детка, завтра не забудь объявить на приеме у Краузов, что Робер Хартен вернулся в город с твоим ребенком. Да-да, у тебя есть дочь! Кстати, как тебя зовут, девица?

- Кимми… Киммилия!

- Имя, конечно, вычурное, но сойдет! Скажешь, что забеременела, – она перевела взгляд на Эльсану, – когда сбежала восемнадцать лет назад с этим типом, – кивнула на порядком растерянного Робера. – Тебя вернули, и ты вышла замуж за моего сына. Ребенка пришлось отдать, потому что Эрик его не принял. Но Эрик умер, а вот я приму! Мне не помешает хорошенькая внучка, – подмигнула мне старуха. – А ты, – повернулась к Эльсане, – выйдешь замуж за своего Робера Хартена, да поскорее! Тебе не навредит немного женского счастья, раз уж мой сын так и не смог! Правда, детей у вас все равно не будет, зато наследница у Вестерброков уже есть. Ты ведь не дура, Киммилия? – спросила он у меня строго.

- Нет, мадам! – глупо отозвалась я, хлопая ресницами. – Никогда не была замечена ни в чем подобном!

- Вот и хорошо! Намекну там и сям, что считаю тебя дитем Эрика. И что Эльсана переспала и с тем, и с другим… Кто же знает, от кого ее дочь? А там, глядишь, я еще и до правнуков доживу! – хохотнула «бабушка», потянувшись к кубку.

Тут Робер кинулся к Эльсане, потому что наша радушная хозяйка побледнела, покачнулась, затем явно засобиралась в обморок. Упасть не упала, он успел подхватить ее раньше. Тут же поднялась суета, к Эльсане бросились еще и лакеи наперегонки с охающими служанками. Оттеснив и тех, и других, магистр положил Эльсану на одну из позолоченных кушеток, затем быстро привел в чувство, подозреваю, с помощью магии, после чего понес куда-то вглубь особняка.

Петра Вестерброк, проводив их взглядом, посмотрела на меня. Вид у старушки был крайне довольный собой.

- Нам все же стоит с тобой перекусить, Киммилия! – заявила она.

Ужин прошел скомканно. Ела только я, потому что попросту не могла не есть. Бабушка – гм! – приговорила бутыль вина, затем послала лакея за еще одной, наказав выбрать ей 615 года от прихода Все-Отца и Все-Матери. Рассказала мне о том, как восемнадцать лет назад Эльсана и Робер, влюбленные друг в друга, сбежали, но уйти от погони им не удалось. Поймали, Робера посадили в тюрьму, затем вышвырнули из страны. Эльсана вышла замуж за ее единственного, но совершенно непутевого сына, который влюбился в дочь тогдашнего градоначальника так сильно, что решил заполучить ее любой ценой.

Оказалось, был и ребенок – ребенок Вестерброков! – но роды прошли тяжело, и девочка, прожив всего несколько часов, умерла. Эльсану с трудом вернули с того света, но она осталась бездетна, и тут уже никакая магия не поможет! Брак не принес счастья ни ей, ни Эрику Вестерброку. Эльсана очень долго горевала по возлюбленному и потерянному ребенку. Сын много пил и пытался прокутить семейное состояние, но ему не удалось: Петра крепко держала в руках бразды правления Банками Вестерброков.