Никакой другой мужчина - Морская Лара

Я проснулась от того, что за мной кто-то пристально наблюдал. Прищурившись, моргнула, чтобы отогнать невозможное видение: у постели сидела моя мать. В халате, с распущенными волосами, без косметики она казалась намного моложе своих лет. Даже не вспомнить, когда она в последний раз заходила в мою спальню, поэтому я осторожно улыбнулась и, боясь её спугнуть, отодвинулась к стене.

— Доброе утро.

Мама не собиралась тратить время на вежливые приветствия. Поставив на кровать увесистую холщовую сумку, она шумно сглотнула и тряхнула головой. Для смелости.

— Это — твой единственный шанс, Шели. В сумке — деньги и драгоценности, я копила их для тебя в течение нескольких лет. До церемонии осталось три часа. У нас ещё есть время для конной прогулки, и никто не заподозрит, что ты собираешься сбежать. Я провожу тебя до дороги и дам карту с маршрутом в Истензию, где ни отец, ни Тироль не смогут тебя найти. Если не хочешь покидать Шиан, то поезжай в столицу. Поменяешь имя, поселишься в шумном квартале и заживёшь так, как тебе заблагорассудится. У тебя будет настоящая жизнь, Шели, а не рабское замужество.

В мамином голосе звучало такое отчаяние, как будто она всю жизнь сама мечтала о побеге. Хотя, наверное, так и было.

— Не сомневайся, Шели — беги! Я заплатила горничным, чтобы они не поднимали тревогу. Когда мужчины спохватятся, ты будешь уже далеко. Твой отец будет очень разгневан, поэтому не давай о себе знать до конца года. Подумай: это такая малая цена за свободу выбора. Представь себе, что ты сможешь сделать, когда станешь свободна! Может быть, однажды я тоже сбегу и приеду к тебе.

Бежать я не собиралась, но какое-то время не отвечала, так как мне очень не хотелось разочаровывать мать. Наконец, вздохнув, я покаялась в своих грехах.

— Мама, ты не понимаешь, я люблю Тироля и хочу выйти за него замуж. Это и есть мой выбор! Мне не жаль расставаться с моей свободой, так как я приобрету нечто большее, намного большее. Ты не знаешь, какой он. Я расскажу тебе…

Но мама была уже у двери. Она не удосужилась даже дослушать мой восторженный рассказ. Разочарованная в единственной дочери, она отправилась наряжаться к моей свадьбе.

К одиннадцати утра я ввела себя в состояние полной невменяемости. Несмотря на удушающий корсет и накрученную до невозможности причёску, я танцевала по гардеробной, напевала радостные мелодии и хвасталась перед горничными своим счастьем. Сначала они смотрели на меня с умилением, но потом, утомлённые моей одержимостью, сослались на важные дела и оставили меня скучать о Тироле. Стараясь соблюсти приличия, он не пришёл ко мне в ночь перед свадьбой, поэтому мне не терпелось его увидеть. Что поделаешь, зато теперь он МОЙ. Навсегда! Я снова закружилась по гардеробной, пытаясь выплеснуть хоть какую-то часть переполнявшего меня счастья.

В таком состоянии меня нашёл отец. Вошёл в мои покои, не постучавшись, и сбил меня с ног одной фразой.

— Шели, не паникуй, но мы не можем найти Тироля.

Я окаменела, даже не успев смутиться по поводу того, что стояла перед отцом в корсете и нижней юбке.

— Где он… — еле выговорила я.

— Рано утром камердинер помог ему одеться для верховой езды. Он говорит, что Тироль был в отличном настроении и собирался вернуться задолго до церемонии.

— А… а его родители?

— Прибыли сегодня утром и ещё не видели сына.

— Ты думаешь, он сбежал? — Я заставила себя выговорить самое страшное. Сами посудите: какой он, и какая я. Может, он постарался меня полюбить, но не смог. Поэтому сбежал.

— Да что ты, деточка! — вскрикнул отец, но при этом отвёл взгляд. — Камердинер сказал, что Тироль с нетерпением ждал свадьбы и хвастался, что ему очень повезло с женой. Думаю, что он просто заехал слишком далеко и теперь спешит обратно. Но я хотел, чтобы ты услышала об этом от меня. Я сообщу тебе, как только он вернётся.

В гардеробную зашла горничная и тут же попятилась при виде хозяина.

— Я уже ухожу, — отец пропустил её в тесную комнату. — Наряжайте мою девочку. Пусть она будет самой красивой невестой на западе.

Да уж, раз мой отец дошёл до комплиментов, то дела плохи. Меня поворачивали, затягивали, пудрили и румянили, а я сосредоточила всё внимание на том, чтобы не осесть на пол. Отец так и не вернулся. Служанки только хихикали в ответ на мои вопросы, сводя всё к банальностям: "да куда ж он от вас денется" и "мы видели, как он на вас смотрит". Потом меня повели в часовню. Как это жестоко! Неужели они не могли оставить меня в покоях? Вместо этого меня закрыли в крохотной холодной комнатушке, из которой прекрасно слышно всё происходящее в часовне. Гостям объявили о задержке, и до меня донеслись обрывки фраз.

"Жених пропал…", "Неудивительно…", "А вы его видели… какой мужчина…", "Никакие деньги не купят…", "Сбежал…"

Я заткнула уши и заставила себя считать в уме, чтобы не слышать злые умозаключения безразличных мне людей. Я досчитала до пяти сотен, когда в комнату зашёл отец. Вынув пальцы из ушей, я обнаружила, что в часовне стоит оглушающая тишина. Неужели Тироль вернулся?

Однако каменное лицо отца говорило о другом. Позор. Какой позор! А ведь гадалка обещала, что я не опозорюсь. Тяжело опустившись на край стола, отец еле выговорил моё имя.

— Шели…

— Я знаю. Тироль сбежал от меня. Я слышала, о чём говорят в часовне.

Мне хотелось умереть, но часовня — не место и не время для такого решительного шага.

— Шели! — снова начал отец, теперь уже сердито. — Никогда не слушай, что говорят окружающие. Тироль не сбежал, он погиб. Слуги только что нашли его в овраге. Лошадь подвернула ногу и сбросила Тироля вниз. Он сломал шею. Шели, мне очень жаль.

Моей первой, постыдной мыслью было: "Слава богине, он не сбежал!", а потом горе обрушилось на меня, как весенний ливень. Задыхаясь, я вцепилась в камзол отца.

— Мне… ннннужно….уйти….ккк себе. Не хочу, чччтобы гггости меня слышали…

Гул морских волн в голове.

Нарастающее осознание случившегося.

Гул всё громче, громче, он уже сжирает посторонние звуки.

Всё, уже совсем рядом.

Меня накрыло.

Я очнулась на коленях у отца. Постарев и сгорбившись, он сжимал мои плечи и хлопал по щекам ладонью.

— Держись, Шели.

Не могу, а главное — не хочу.

— Держись! — жёстко приказал отец. Он сжал моё лицо в шершавых, сильных ладонях и заставил посмотреть ему в глаза. — Ты — графиня Шелия Дакорте, — отчеканил он. — Прежде чем ты позволишь себе сломаться, ты должна выйти к гостям.

Избивая каждым словом, отец возвращал меня к жизни.

Я и сама знала, что таков ритуал: что бы ни случилось, приличия соблюдаются в обязательном порядке.

— Ты мне поможешь? — Попыталась пошевелиться, но тело не отвечало. Онемело, как и моя душа.

— Конечно. — Глаза отца подозрительно блестели. Насупившись, он спрятал взгляд и обнял меня за плечи.

В тот момент, впервые за свою недолгую жизнь, я поверила, что отец действительно меня любит. По-своему, странно, холодно, но любит. А другой любви мне и не нужно. Ты не вправе требовать от человека, чтобы он любил тебя так, как хочешь ты. Отец дал мне всё, на что способен, и я приняла это с благодарностью.

— Пойдём, деточка.

Придерживая, отец повёл меня в часовню. У дверей я остановилась и прижалась к его груди. Он не отстранился, хотя и застыл в неловкой позе с разведёнными руками. Всего несколько секунд сострадания. Момент украденного тепла, который я никогда не забуду.

— Обещай, что не будешь меня презирать, если я сдамся своему горю, — попросила я. — Дело в том, что я успела его полюбить.

— Обещаю, — твёрдо сказал отец. — Но помни, что Тироль — достойный мужчина, а значит, богиня Алали подарит ему бессмертие. Она пустит его в Реаль, где он будет счастлив.

Жители Шиана привыкли к мысли о том, что будут жить вечно. Все мы надеемся, что выглядим достойными в глазах богини, и что она впустит нас в волшебный параллельный мир — Реаль, где свершатся все, даже самые невероятные мечты. Однако даже если смерть является всего лишь переходом в следующий, более совершенный мир, она всё равно означает расставание.