Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

— И она уже близка в победе, — сказал Варла с нехорошей усмешкой. — Мой сын — последний из Сомарецов. И у него нет наследника.

— Есть еще Рэндел, — напомнила я ей. — Их двое. Сомарецов.

— Мой муж не признал бастарда, — заявила Варла, и мне стоило огромных трудов, чтобы не надавать ей пощечин за такое высокомерие.

Но Рэндел пропустил слова старухи мимо ушей.

— Если Манила и Мелисента — одно лицо, — сказал он, — то мы знаем, где ее искать?

— Где? — спросила я, и все трое посмотрели на меня с насмешливым удивлением.

— В Мерсингтонских болотах, конечно, — ответила свекровь. — Там, где был склеп Мелисенты, возле Вороньей крепости. Скорее всего, там она и прячется сейчас. Пока зализывает раны.

— Пойдем туда сейчас же, — объявил Рэндел, хлопнув себя по коленям и поднимаясь из кресла. — Доберемся за два часа, если поедем по объездной дороге, мимо церкви.

Чед поддержал его решительным рычанием, но Варла приказала:

— Ты остаешься здесь. Мы не имеем права рисковать королем. Волк вздыбил шерсть, но свекровь даже глазом не моргнула.

Зато я посмотрела на нее, стискивая зубы. Рэнделом она решила рискнуть от души, а он был этому только рад — вон, сколько воодушевления на физиономии.

— Давайте-ка выпьем вина и все спокойно обсудим, — предложила я, стараясь улыбнуться как можно милее. — Дорога предстоит неблизкая, по полбокала фалернского нам всем не повредит.

Я подала бокалы Рэнделу и свекрови, плеснула в чашку Чеду, и взяла бокал сама.

— За удачу, — объявила я, поднимая бокал. — Она нам очень понадобится.

Рэндел осушил бокал до дна, Чед вылакал всё до последней капли и попросил еще. Свекровь нахмурилась, но я налила волку еще, потрепав по загривку.

— Итак, — сказала я негромко, — думаю, нам понадобятся колья, серебро и святая вода. Говорят, против упырей помогает еще и чеснок, но кол надежнее.

— Понадобится нам? — хмыкнул Рэндел. — Вы, миледи, остаетесь здесь, и ждете меня.

— Как скажете, сэр Эдейл, — проворковала я. — Позвольте, хотя бы, собрать вам сумку. Провиант не повредит в пути.

— Не повредит, — Рэндел зевнул в кулак. — Только не тяните со сборами. Я хочу добраться до Вороньей крепости засветло. Воевать с упырями ночью — не самое приятое занятие.

— Обязательно, — заверила я его, даже не двигаясь с места.

Волк удивленно поднял морду, но потом сонно мигнул и улегся у моих ног, закрывая глаза. Не прошло и четверти часа, как оба брата крепко спали.

— Меня-то, надеюсь, не усыпила? — проворчала свекровь, отставляя чуть початый бокал.

— Конечно, нет, — ответила я. — Кто-то же должен показывать мне дорогу.

Мы со свекровью отправились в путь вдвоем, не озаботившись даже охраной. Нас провожали с удивлением, но никто не осмелился спрашивать, куда мы отправляемся. Я ехала верхом на лошади, закутанная в плащ и шарф по самые уши, но все равно мерзла. Солнце спряталось в снежную тучу, но даже зимний жемчужный свет резал глаза.

Впереди на мохнатом муле трусила свекровь. На ее седле лежала красная подушка, и этот цвет резал мне глаза еще сильнее, чем небесный свет.

— Ты правильно сделала, что усыпила Чеда, — сказала свекровь, когда мы остановились, чтобы дать лошади отдохнуть. — Если кто и сможет справиться с Манилой, то только ты. Говорят, упыри сильнее обычных людей. В этом случае ядовитая кровь сыграет тебе на руку. И держи осиновые колья рукавицами. Иначе, боюсь, до Манилы не доберешься.

Я промолчала, прекрасно понимая, что хитрая старуха снова рада принести меня в жертву, спасая сыночка. Я была уверена, что и на случай моей победы, и в случае моей гибели от зубов Манилы-Мелисенты, у свекрови уже был заготовлен план. Вряд ли она бы потащилась со мной, просто чтобы показать дорогу.

Болота подмерзли, но без провожатого я не смогла бы проехать хитрой тропкой между трясин, затянутых тонкой корочкой льда. Время от времени лед с треском лопался, и начинало омерзительно вонять тухлыми яйцами.

— Вот и Воронья крепость, — Варла указала на полуразрушенные зубчатые стены, видневшиеся посреди болота. — А вон там, где пригорок, стояла церковь. А склеп должен быть где-то рядом…

— Жди здесь, — я спрыгнула с лошади и бросила Варле поводья, проверив, хорошо ли вынимается длинный кинжал с посеребренным лезвием, и вытащив из седельной сумки пару осиновых кольев.

Странно, но я совсем не боялась. Наверное, я устала бояться, а может, упыри не чувствуют страха. А чувствуют ли упыри хоть что-то?

Оставив свекровь на взгорке, я побрела по сугробам к тому месту, где должна была находиться могила Мелисенты Мерсингтонской. Всё вокруг было занесено снегом — ни следов, ни проплешин. Как же найти склеп?

Подумав, я начала протаптывать дорожки, двигаясь то влево, то вправо. Я медленно прочесывала местность перед разрушенной крепостью и думала, что это и в самом деле проклятое место, если древнее зло жило здесь так вольготно. Еще я думала, что Рэндел взбесится, когда проснется и поймет, что его обманули. И если я полягу прямо здесь, долго ли он будет помнить меня? Может, как Летицию — до встречи с очередной «феей».

Мне казалось, это было очень давно — когда я ныряла в ручей Кандиды за шпилькой, когда сидела среди фрейлин, наблюдая за поединками рыцарей. Это было давно, и почти забылось… Пройдет еще пара сотен лет, и никто не вспомнит, что была когда-то Кирия, дочь проклятой семьи, бастард и нелюбимая дочь…

Снег под моей ногой провалился, я поскользнулась и полетела вниз, выронив осиновые колья.

Падать мне пришлось недолго, но падение было болезненным — я рухнула на камни, больно ударившись локтями и спиной. Что-то захрустело и кольнуло в бок. Я посмотрела вверх — надо мной было серое небо, и снег легко осыпался на меня, покалывая щеки и лоб.

Я села, потирая бока, и обнаружила, что сижу в каменной ванной — в каменном прямоугольном ящике с потрескавшимися краями. Что-то снова хрустнуло, я встала на колени и увидела кости — человеческие кости, завернутые в полуистлевшую черную фату. Это было странное зрелище — белое и черное, тлен и прах. Здесь еще валялись смятые и пожелтевшие цветы из когда-то белого шелка. Такими украшают венки невест.

Я не смогла побороть омерзения и поскорее выбралась из гроба. Конечно же, это был гроб — тюрьма, приготовленная для ведьмы и упырихи. Я даже увидела обрывки проржавленных цепей.

Падая, я раскрошила кости почти в труху. Целыми сохранились только мелкие лучевые кости рук и ног. Вот и все что осталось от прекрасной Мелисенты с кривыми зубами.

Подумав про зубы, я нахмурилась. Если верить легенде, Балдред отрубил покойнице голову и захоронил в другом месте. Но как же леди Манила щеголяла с головой? Я наклонилась над гробом, рассматривая кости. Черепа не было.

— Ищете череп, миледи Кирия? — раздался знакомый хрустальный голосок, и я медленно подняла голову.

У противоположной стены стояла Манила. Вернее — Мелисента. В белом платье, запятнанном кровью. Лицо ведьмы выглядело не самым лучшим образом — синюшное, похожее на побитое гнилое яблоко.

— А черепа здесь нет, — она вздохнула и развела руками. — Потому что это не мои кости. Добрый день, кстати. Мы с вами не поздоровались.

— И тебе добрый день, — ответила я, выпрямляясь и нащупывая рукоять кинжала. — Отвратительно выглядишь, Мелисента.

— Ах, вы догадались, — она улыбнулась.

Вместо правого клыка была дырка, и я мысленно поздравила себя за умелую работу подсвечником.

— Я недооценила вас, миледи Кирия, — Мелисента шагнула вперед и встала по другую сторону гроба, задумчиво скребя ногтем камень. — И я попала в ту же ловушку, что и глупыш Эрик. Странно, что и сейчас мне очень трудно убить вас. Возможно, это потому, что вы очень похожи на меня. Я была такой же. Гордой, смелой, безрассудно- отчаянной. Поэтому и не смогла смириться, когда меня бросил Балдред, — даже спустя столетья, она выговорила его имя с ненавистью — как выплюнула. — Он замуровал меня здесь, но я выбралась. Я скребла этот проклятый камень день и ночь — и выбралась. А потом добралась до предателя. Вы, верно, думаете, он был благородным лордом? Таким, о каких слагают легенды? Ничего подобного! Тупой, ограниченный мужлан! Вроде вашего Рэндела! Я, видите ли, была нехороша для него! Как вы для вашего разлюбезного Чеда.