(Не)счастье для морского принца (СИ) - Ирина Коняева

— Почему не Сантор? — уточнила, не скрывая чудовищного напряжения. Казалось, страх и ужас сковали всё тело, превратили в мрамор. Даже дышать нормально была не в состоянии.

— Не уверен, что тебе следует туда отправляться в таком виде.

— Платье можно высушить и очистить заклинанием.

— Мира! — неожиданно резко и громко выдохнул Макс. Затем сделал разделяющий нас шаг и обнял меня, прижал к себе. — Цунами — не просто большая волна, это вся мощь и сила океана, безжалостная ярость. Я испугался за тебя. Прости, не могу сейчас отпустить. Мне нужно ещё несколько мгновений, чтобы осознать простую мысль — ты в безопасности. Пожалуйста, позволь мне это.

— Я не чувствую себя в безопасности в чужом доме, — проговорила, не двигаясь.

— Этот дом тебе не чужой.

— В чужой спальне, — продолжила гнуть свою линию.

— Через гардеробную — твоя комната. Можешь привести себя в порядок, принять горячую ванну и отдохнуть. Я велю подать ужин и настойку от простуды, а затем, когда ты будешь готова, отправлю в Сантор, хорошо?

— Обычно ты предлагаешь отужинать вместе, — удивилась необычному поведению Макса.

— Хотел о предположительном возвращении Бриджит сообщить Серене, чтобы она проверила информацию в храме. Я думал быстро всё провернуть, пока ты будешь отдыхать, и обрадовать подтверждёнными новостями.

— Замечательный план. Тогда я, разумеется, приму твоё предложение. В Санторе у нас даже почтовых шкатулок нет. Когда ещё узнаю правду! Хотя я почти уверена, что права.

От прекрасных новостей плечи расслабились, и я перестала походить на деревянный столб, ожила.

Меня провели в спальню через полупустую и тёмную гардеробную и, даже не попытавшись сорвать поцелуй, высушили заклинанием платье, зажгли камин и оставили в одиночестве.

Я заинтересованно прогулялась по комнате под весёлое насвистывание Макса за стенкой, потом замерла на месте. У него есть повод радоваться. Бри вернулась, а значит, я не смогу и дальше уклоняться от обручения и свадьбы.

Мысль заставила побледнеть и испуганно ухватиться за спинку кровати.

Мне придётся выйти замуж.

Замуж!

Я закрыла глаза и вспомнила пьяного отчима, пришедшего в мою спальню, когда мне было всего тринадцать.

— Я говорил тебе не грубить моим друзьям! — ревел он. — Ты подрываешь мой авторитет.

— Они ко мне приставали! — закричала я в ответ. — Твой дружок трогал мои колени, пока вы ели рыбу и пили вино!

— Ну и потерпела бы! Тебе велено было молчать и улыбаться! Такой серой мыши, как ты, радоваться надо, что хоть кто-то обращает на тебя внимание!

— Выйди из моей спальни! Немедленно!

— А то что? Пожалуешься матушке? — ухмыльнулся отчим и сыто рыгнул. — Так она не поверит. Что бы я с тобой ни сделал, она не поверит. Что бы ни случилось, она обвинит только тебя. Что стоишь такая бледная? Ты не дура, да, понимаешь, что я прав. Помни, Мира, кто здесь хозяин, да не зарывайся. В следующий раз сиди смирно и не позорь меня.

Тогда отчим успокоился, увидев страх и обречённость в моих глазах. Он был прав. Мама всегда была на его стороне. Всегда и во всём.

Я не умела ругаться и спорить, отстаивать своё мнение в словесных баталиях, но у меня был доступ в папину лабораторию, где я начала активно экспериментировать с зельями. Отчим и его друзья литрами пили успокоительное, слабительное, снотворное… Да что только они не попробовали! Я была так зла на всю мужскую братию, что ни в чём себе не отказывала. И действовала так скрытно, хитро и коварно, что меня никто не мог заподозрить в произошедшем.

Кроме мамы, наверное. Но та молчала. Хоть на что-то хватило ей ума — и на том спасибо.

Друзья отчима постепенно вывелись из нашего дома, устав бороться с различными напастями, но отчим остался. И чем старше я становилась, тем чаще он, не стесняясь моего присутствия, рассуждал о том, как счастливо мы заживём, когда все мои дары проявятся и на них можно будет хорошо заработать. Ему не важно было, что это будут за способности, он бы радовался любой и из любой извлёк бы практическую пользу.

Когда мне стукнуло шестнадцать и встал вопрос о поступлении в академию, он устроил настоящую истерику, не желая отпускать меня в столицу.

— Это королевский приказ. Так заведено, — лепетала мама, наверняка по обыкновению заламывая руки.

— Пусть учится в местной академии и ездит из дома! — ревел он так, что в кабинете моего отца звенели стёкла. — Она должна быть под присмотром! Мы не можем лишиться…

Дальше он понизил голос, но я была достаточно взрослой, чтобы понимать его мотивы. Как единственная наследница земли и состояния де Ройсов, я была завидной партией для любого молодого человека. В Королевской академии магии, откуда мне пришло приглашение, регулярно проводились званые вечера с танцами, где молодые люди знакомились без присутствия старших членов семьи. И большинство девиц даже до второго курса не дотягивали — выходили замуж.

Отчиму такое положение вещей было крайне невыгодно. Он не желал терять доступ к превосходной кормушке, ведь мой муж запросто мог услать и его, и мою мать в отдалённое поместье и забыть о них, выделив нищенское содержание.

Я предполагала, что он найдёт подходящего — ему! — кандидата мне в мужья, но отчим решил не размениваться по мелочам и понапрасну не рисковать. И накануне моего отбытия в Королевскую Академию Магии заявился ко мне в спальню.

Он делал это не впервой, но обычно заходил, громко шагая, хлопая дверью, никого не стесняясь, и при этом орал так, что слышно было в соседнем государстве. Голос у него невероятный — хоть арии пой. Но сегодня всё было иначе.

Едва слышно скрипнула дверь. Затем половицы.

Я уже почти приготовилась ко сну и расчёсывала волосы перед тем, как заплести в косы. Личной служанки он меня давно лишил, так что я была совершенно одна.

— Собралась? — тихо спросил отчим и как-то странно хмыкнул, заметив дорожный сундук и чемоданы в углу.

Я вытянула шею, пытаясь разглядеть, не прячется ли мама за его спиной, и с ужасом поняла, что её нет.

Интуиция завопила, что ночной визит задуман не для простого разговора, ведь меня вполне можно было вызвать в кабинет. В приличное время!

— Да, — ответила, быстро собирая волосы в узел. Показывать косы мужчине ещё неприличнее, чем сидеть перед ним в ночной сорочке и халате.

— Не дёргайся. Я ведь член семьи, меня можно не стесняться.

Он стоял достаточно далеко — у камина, так что я нашла в себе силы выдать вполне невинную фразу о приличиях. Поднялась и прошла к небольшому столику с косметикой и украшениями, где взяла ленту и подвязала волосы.

От липкого мужского взгляда хотелось поморщиться, но я старалась держаться свободно, чтобы лишний раз не вызывать подозрений, и смогла провернуть задуманное — передвигая различные предметы на столике, убирая, складывая украшения в выдвижной ящичек, незаметно кинула кольцо с печаткой в почтовую шкатулку, надеясь, что в столь поздний час моя подруга не спит. По давней привычке мы каждый вечер обменивались сообщениями, и мне не нужно было вычерчивать руны получателя. Хватит и незаметного, крохотного импульса, запускающего магический механизм.

— Плохо убрали пыль, — произнесла, кастуя мелкое бытовое заклинание, чтобы замаскировать магический всплеск.

Я думала спросить его, по какому поводу явился, но сообразила, что этим лишь приближу момент истины. Как вести себя, что делать и говорить, не знала. К своему стыду, я оказалась невероятно недальновидной и не держала в комнате ни оружия, ни зелий. Боялась, если найдут хоть что-то, непременно всплывёт наружу правда о моих проделках над гостями. Хотя чего лукавить? Я не умела пользоваться оружием, а зелья умела варить лишь самые примитивные, из имеющихся ингредиентов. В борьбе за невинность они не помогут.

— Твоя мать сказала, у нас нет объективных причин, по которым ты не можешь отправиться в КАМ, чтобы не вызвать недовольство монархов, — начал разговор отчим. — Оказывается, всех наследниц демонстрируют королевской семье и лишь затем определяют их дальнейшую судьбу.