Наемница (СИ) - Сальваторе Лия

– Я выбираю…

Но слова Лэа заглушил потусторонний серебристый смех. Казалось, он исходил отовсюду, мелодичный и жуткий. Он манил и звал за собой, тоненький и переливчатый смех тысяч и тысяч прекрасных женских голосов.

Лэа взглянула за борт, и ей показалось, как под водой мелькнула серебристая чешуя.

– Русалки… – бледнея, произнес Рэд.

– Это не просто русалки, капитан! – доложил один из пиратов. – Это русалки Бездны!

– Но их же никогда не было в этих краях! – разозлился капитан. – Они всегда обитали на севере! Ты уверен?

– Да, капитан.

Смех повторился снова, нежный и одновременно ликующий. Раздался тихий плеск воды, и все пираты, как по команде, рванули к левому борту, зачарованные этими звуками.

Теперь смех не умолкал, к нему присоединилось еще несколько голосов, мягких и переливчатых. Они вздыхали и стонали, то подымаясь в самую высь и наполняясь страданием, то вновь опускаясь, превращаясь в едва различимый шелест.

Лэа, как завороженная, приблизилась к борту. В воде мелькали десятки хвостов и обнаженных тел, укутанных длинными волосами.

На небо уже взошла луна и озарила поверхность воды потусторонним сиянием.

Одна из русалок стремительно поднялась из глубин моря и выпрыгнула из воды. Несколько раз перевернувшись в воздухе, сверкнув хвостом, покрытым ослепительно серебряной чешуей, взмахнув длинными черными волосами, она вновь скрылась под водой и серебристо рассмеялась.

Русалки продолжили свою завораживающую пляску, маня пиратов своими прекрасными голосами.

Наконец, одна из русалок вынырнула из-под воды и присела на борт корабля, абсолютно не смущаясь и не закрываясь руками.

У нее были нечеловечески прекрасные глаза, просто огромные, покрытые такими густыми ресницами, что напоминали два бархатных аметиста. Мокрые волосы насыщенного золотого оттенка разметались по спине и плечам.

Русалка рассмеялась тихим шелестом и вздохнула так протяжно и тоскливо, что, казалось, в этом голосе была скрыта вся вселенская печаль.

– Как твое имя, прекрасная? – спросил один из пиратов, приближаясь на шаг.

Остальные стояли, как вкопанные, созерцая это великолепное чудо.

Русалка вздохнула еще раз, подняла свои огромные чарующие глаза, которые полнились слезами, и протянула свои руки к пирату.

На борт начали запрыгивать и другие, не менее прекрасные русалки. Все, как один, были печальными и совершенными в своей неземной красоте.

Они плакали и тянули руки к пиратам, которые шли к ним, как завороженные.

Их протяжные вздохи и стоны тотчас стихали и переходили в серебристый смех, когда в объятиях обольстительниц оказывался пират.

Первая русалка, самая смелая, обнимала зачарованного пирата за шею, целуя его в губы.

Лэа наблюдала за всем этим как во сне. Все пираты, в том числе и капитан Рэд Гроза Морей, были околдованы красотой морских созданий.

Русалки были опасны. Очень опасны. Она знала это еще с Логи Анджа.

Четырнадцать кадетов полукругом сидели возле масэтра Дэкисты, рисовавшего на песке схематичное изображение девушки с хвостом.

– Русалки – создания моря, – говорил масэтр. – На сегодняшний день известно всего три вида этих удивительных существ. Первый – рифовые русалки. Они плавают всегда у самой поверхности воды, предпочтительно вблизи скоплений коралловых рифов. Их можно увидеть и днем, они больше остальных похожи на людей и фигурируют в большинстве легенд и преданий. Все известные изображения русалок, так или иначе, написаны именно с этой разновидности. Отличить этих русалок можно по темно-зеленой чешуе хвоста и треугольному плавнику на его конце. Основное оружие этого вида – речь. Они умеют говорить, заманивают моряков в ловушки и щекочут их до смерти.

– Так прямо и щекочут? – не поверил один из слушавших кадетов.

– Да, – кивнул масэтр. – Не самая приятная смерть, ведь пальцы этих русалок устроены особым образом, позволяющим им воздействовать на нервную систему.

Лэа внимательно слушала масэтра, запоминая все, что он говорил.

– Второй вид – глубоководные русалки. Их увидеть гораздо труднее, потому как они не показываются днем, предпочитая сумрак. Представительницы этого вида обитают на глубине нескольких сотен километров и на поверхность поднимаются очень редко, в основном при заходе солнца или ночью. Они обитают повсеместно, единственный их критерий – глубина. Этот вид не опасен для моряков, находящихся на борту корабля, но стоит оказаться тому в воде – это конец. Глубоководные русалки имеют очень низкую посадку хвоста цвета человеческой кожи и складывающийся хвостовой плавник, что дает им возможность выдавать себя за тонущих девушек и заманивать, таким образом, моряков в воду. Поэтому основные жертвы этого вида – рыбаки, бросающиеся в воду на помощь тонущей красавице. Затем они утаскивают их на глубину и топят, после чего отпускают.

Дэкиста замолчал и стер нарисованное с песка.

– А третий вид? – робко спросил один из кадетов.

– Третий вид… – масэтр усмехнулся. – О третьем виде известно немногое. Русалки Бездны обитают на самом дне Северного океана, в ледяных и непроглядных водах, но, говорят, красивее их не найдется созданий во всей Элатее.

– Их кто-нибудь видел?

– Много найдется людей, утверждающих, что видели русалок Бездны, но большинство из них лжецы и лицемеры.

– Как же знать, что правда, а что вымысел? – спросила Лэа.

– Я не поверил бы ни одному человеку, утверждающему, что он видел русалок Бездны. Ни одному, кроме Радуглы.

По группе кадетов пронесся удивленный возглас.

– Масэтра видела их, а значит, видел и я, ибо у меня нет повода сомневаться в словах Радуглы. Русалки Бездны – прекраснейшие существа. Их оружие – чарующий голос и неземная красота. Они похожи на улучшенных, совершенных и идеальных красавиц. У них очень бледная кожа и серебряные хвосты с широкими, подобными многослойному вееру, плавниками. Этот вид появляется только ночью, при полной луне, и только в Северных водах. Они могут запрыгивать прямо на борт корабля и зачаровывать моряков глазами и голосами. Они льют хрустальные слезы и смеются, маня к себе свои жертвы, чтобы дать им величайшую награду – Поцелуй Русалки.

– Что это за награда? – шепотом спросил один из кадетов.

Дэкиста пожал плечами.

– Версий много, и я не знаю, в которой из них правда, но когда находят корабли, выбранные этими русалками, то они пусты. Нет ни живых, ни трупов. И ни одного мертвого моряка во много миль вокруг. Ни одного тела! Поэтому и говорят, что поцелуй такой русалки дарует возможность жить под водой. Это единственный вид, которому приписывается разум, в отличие от первых двух, способных лишь убивать.

– Но вы говорили, что первый вид умеет разговаривать?

– Умеет, – согласился масэтр. – Но, очевидно, это лишь подражание человеческому голосу и его имитация.

Лэа задумалась.

– Но в Северных водах корабли ходят все реже и реже. Что же будут делать эти русалки, когда парусники вовсе перестанут бороздить северные моря?

Дэкиста пронзил Лэа внимательным взглядом.

– Не хотелось бы это говорить, но, думаю, им придется мигрировать…

Лэа могла бы так и стоять, наблюдая за русалками, но прошедший мимо нее зачарованный Кэррим заставил ее очнуться. Лэа была девушкой, и чары русалок действовали на нее гораздо слабее.

Она схватила принца за шиворот и резко развернула к себе. Эльф попытался вырваться, и Лэа влепила ему несколько звонких пощечин. На щеках Кэррима расцвели алые следы от ее ладоней, но зато глаза приобрели осмысленное выражение.

– Очнулся? – спросила она шепотом.

Принц кивнул и потряс головой. Лэа оторвала от разодранного левого рукава рубашки два лоскутка ткани и заткнула ими уши Кэррима.

– Спрячься где-нибудь, – решила она, но тут же передумала. – Нет. Держись рядом со мной. Так безопаснее.

Но, оказалось, они были не единственными, кто спасся от чар русалок.